Из-за задержек астронавты не смогли полностью выдержать график, поэтому кроме прочего пришлось монтировать осветительные мачты до подрывных работ. Без дополнительного освещения работать стало абсолютно невозможно. Солнце было у самого горизонта и перепады естественного освещения при любом повороте заставляли нещадно мудрить со светофильтрами.
Эндрю насмотрелся на Орфей в обеих ипостасях. Во время работы Орфей был похож на цистерну с ножками, гусеницами, огромным хвостом и головой муравьеда. Когда накатывала волна Орфей превращался в паровой экскаватор с хитрой системой тросов и противовесов. Эндрю даже не представлял себе, что такие машины когда-то действительно существовали. Никто из членов экспедиции о таких не знал, пока они не начали закачали информацию о таких с Земли. И да, они действительно были точь-в-точь такими, каким становился для астронавтов Орфей во время волны. Самое поразительное, что он продолжал во время волны работать по заданной программе. Как говорил Кочетов, это из-за системы управления не задействующей оперативную память при работе, всё с помощью ПЗУ. Такие могли работать даже в реакторе, что им волны помех?
Если над обликом Орфея в мираже работал Эндрю, то выбрал бы не экскаватор, а пылесос. У настоящего Орфея не было никакого ковша -- только раструб, которым засасывались в отводящую трубу пыль и куски породы, впрыскиватель и несколько перфораторов призванных дробить в обломки куски покрупнее. Впрочем примерно такого же мнения Эндрю был о названии Орфея. В Орфее не было ничего музыкального, если не считать вибрации от работы. У него даже не было Эвридики. Эндрю даже проконсультировался с сетью по этому вопросу.
Орфей аккуратно очистил площадку котлована, и его отогнали. Дальше нужно было взрывать, иначе Орфей провозился бы не один день, может даже не один лунный день. Да и не хватило бы запасов газа для его работы. Кроме того следовало закончить взрывные работы как можно быстрее. Пока не стало совсем запредельно холодно. В случае, если взрывы повредят каким-то образом кабели питания от радиоизотопных источников, то астронавты могли банально замёрзнуть, не успев устранить проблему.
Всё увеличивавшиеся по длительности волны не добавляли скорости работам. Центр даже дал добро на проведение некоторых наиболее простых работ во время волны, поскольку никаких следов вреда для здоровья пока выявлено не было. По крайней мере теми средствами, которые были в распоряжении экспедиции. Так Эндрю посмотрел на взрывчатку и в виде аккуратных полимерных блоков, и в виде архаических динамитных шашек с пороховыми шнурами.
Зато и длительность волн, и время их прохождения теперь были вычислены на Земле. Расписание волн было у каждого астронавта. Можно было рассчитывать, что непредвиденных случайностей больше не будет. Странные миражи постепенно стали всего лишь спецификой этого полёта. Путь неизученной, таящей угрозу, но хотя бы не в ближайшей перспективе. Надо было только вести себя это время особенно осторожно.
Тем временем Кочетов собрал из запасных датчиков Орфея полноценные плёночные кинокамеры, даже смог подключить их к общей системе видеонаблюдения, но пока не решил вопрос освещения. Такие камеры оказались к освещению весьма чувствительны. И без того посредственное качество записей резко падало, когда камеру направляли неудачным образом или в объектив попадал какой-то яркий источник света. Не говоря уже о том, что не слишком большой запас плёнки необратимо таял на глазах. Однако всех успокоило то обстоятельство, что на плёнку никаких признаков миражей не попадало. Это можно было считать однозначным доказательством того, что происходящее является последствием воздействия какого-то неизученного эффекта на чувства астронавтов.
***
Котлован был готов и очищен. Астронавты пересобрали Орфей в форму монтажного крана. Так можно было начать сборку подземной базы из стеклоблоков. Процесс достаточно трудоёмкий, а без Орфея и вовсе невыполнимый. Блоки следовало вручную снабдить креплениями, а потом по схеме установить в котлован.
Во время прихода очередной волны капитан находился вместе с Джейн в посадочном модуле. Они занимались разборкой пустого нынче грузового отсека. Его нужно было демонтировать в любом случае. С такой ношей посадочный модуль бы попросту не взлетел с Луны. Не хватило бы топлива. Эндрю с Кочетовым были в Гере. Русский космонавт разбирался силовыми кабелями. Те каким-то образом смотались в невообразимый моток спагетти, несмотря на все предпринятые меры. Нужно было распутывать, что не так-то просто делать в скафандре для наружных, поэтому Кочетов был только в обычном костюме. В таком по Луне не погуляешь, но в заполненном воздухом и отапливаемом модуле Геры - самое то. Эндрю только-только вернулся с вахты над Орфеем и должен был заняться монтажом санитарного блока. Смешно сказать, но астронавты пока так и не выкроили времени чтобы собрать полноценный туалет на Гере, что создавало некоторые трудности, учитывая смешанный состав экспедиции. Это следовало исправить, ведь ресурс туалета посадочного модуля стоило экономить а обратный путь..
Во время волны Гера вокруг Эндрю опять превратилась в деревянный дом без окон. Провода, с которыми возился Кочетов превратились в какое-то гротескное подобие запутавшейся рыбацкой сети. А детали суперсовременного санитарного блока перед Эндрю стали кучей досок, пара из которых имела красноречивые полукруглые вырезы.
Изменился и внешний вид контейнера с Чебурашкой. Вместо тяжёлого даже на Луне ящика с баллоном кислорода перед Эндрю оказалась лёгкая корзинка с кошкой. Ну хоть кошка не изменилась.
Однако Чебураше судя по всему модуль тоже стал представляться иначе. Если раньше она пусть и не охотно, но вполне спокойно сидела в ящике часами, то теперь активно пыталась вылезти. Эндрю был абсолютно уверен, что ничего у Чебурашки не выйдет. Мало ли как там контейнер выглядел -- камеры достоверно показывали, что на самом деле он нисколько не менялся.
Тем не менее Чебурашка легко сорвала крышку с корзины, в которой визуально сидела, спрыгнула со стола на пол и бодро направилась в сторону шлюза. Сейчас вместо шлюза Эндрю видел две не слишком аккуратные деревянные двери. Между полом и дверями был нешуточный такой зазор, через который Чебурашка легко просочилась.
Кочетов что-то заорал и запутавшись в своей рыбацкой сети шлёпнулся на пол. Эндрю бросился за кошкой. Вбитая в костный мозг привычка заставила Эндрю аккуратно открывать и закрывать двери по-очереди. Ведь на самом деле это шлюз. Мысль о шлюзе стучала в голове Эндрю. Никто не пробовал проходить через шлюз в этом мороке, но наверняка тело Эндрю само привычно крутило рукоятки, а не просто нажимало на красивую резную деревянную ручку. Эндрю выскочил на улицу. Как бы там ни выглядел этот проклятый шлюз, как бы через него не пролезла эта глупая кошка, ещё можно было вернуть её... Успеть...
Эндрю ожидал увидеть кошку лежащей если не на крыльце, то где-то рядом домом. Чебурашка явно была жива и невредима. Она радостно каталась спиной по траве на краю светового пятна. Темнота ночи рассеивалась несколькими керосиновыми лампами, висящими на деревянных столбах. Очевидно так теперь выглядели мачты со светодиодными фонарями. Увидев тяжело бегущего Эндрю, Чебурашка взвилась в воздух и бросилась в темноту.
Эндрю подумал, что очевидно этот морок нечто большее, чем они думали. Не могла же от него бегать мёртвая кошка? Значит можно успокоиться? Нет! Эндрю осознал, что волна ведь скоро кончится. И если в этот момент Чебурашка останется за пределами модуля, то у неё точно никаких шансов. Эндрю бросил взгляд на часы. Две минуты. За это время надо найти кошку и успеть дотащить её до модуля. Времени мало. Все эти мысли ни н секунду не задержали Эндрю от активных действий. Он всё же не зря готовился годами для полёта. Параллельно с рассуждениям, если можно их так назвать, он уже врубил передние фонари скафандра и бежал за кошкой.
