========== Часть 1 ==========
Возвращаться домой всегда приятно. Особенно, когда тебя там ждут. Особенно, когда место, в котором ты был, назвать веселым язык не поворачивается. Айвен сдул упавшую на лицо прядь, поскреб щеку и задумчиво покосился за окно. Знакомые с детства улицы столицы порождали зуд в пальцах. Маур наверняка уже приглядел милое местечко для милой вечеринки в честь возвращения блудного младшего брата. Папа, конечно, ворчать будет, зато отец, может, заглянет «на огонек». Что это за «огонек», и как на него можно заглянуть, Айвен не знал, но отец подробно разъяснил ему смысл этой папиной идиомы. Веселое местечко, должно быть, эта Земля. Жаль, что из-за крыльев ему туда путь пока заказан, ибо ходить с энергетическим шаром Айвен терпеть не мог, а по-другому на «землю предков», по крайней мере, одного из предков, не пускали.
Завидев издалека крышу родного дома, Айвен собрал отросшие волосы в хвост, чтобы не мешали, и потянулся к своей сумке, в который раз поминая пик Гордости, на котором такое слово как «телепортация» и в природе-то не существует, из-за чего передвигаться приходится старым добрым способом. Можно, конечно, банально долететь до долины, но за эти месяцы он так налетался, что на всю последующую хватит, спину до сих пор тянет.
Дом встретил его ярким светом, привычной суетой и вихрем налетевшим Мауром. Брат, даром что был старше на семь лет, обладал вкупе с завидным ростом и силой, искренностью эмоций, и бесхитростностью напоминал земного щеночка. Радовался громко, любил до конца, злиться не умел, зато обижался так, что даже папу пронимало. Айвен хмыкнул, отпустил сумку на пол и подхватил Маура, прижимая к себе. Скучал.
- Привет, - охнул от сильных объятий и отпустил, вглядываясь в сияющее от радости лицо брата, проверяя, все ли в порядке. А то на прошлой неделе папа жаловался, что Маур в драку влез, честь какой-то химерочки защищая. Но даже если и были на простоватом, но открытом лице брата какие-то следы, то он их не увидел. В конце концов, способности к регенерации от отца им достались в полном объеме. Мауру, кстати, и отцовские глаза достались вкупе с рисунком узоров. А вот сам Айвен щеголял жесткими непослушными волосами непонятного темного оттенка, ярко-синими, доставшимися от папы, глазами и тонким, гибким телом. Не эталон химеровской красоты, в отличие от Маура, зато даже отец признает, что крылья у него роскошные. Большие, сильные, настоящая гордость. Папа до сих пор тихо попискивает от восторга, стоит Айвену их только полностью развернуть. И руки тянет дотронуться и погладить. Как будто отцовских ему мало.
- Вернулся, бродяга, - Маур отпустил его, взлохматил волосы. – А мы уже скучать начали.
- Я вижу, - Айвен привычно увернулся, прислушиваясь к звукам дома. – Родители где?
- Отца срочно вызвали, папа с ним поехал, - Маур глубоко вздохнул, успокаиваясь.
- Случилось что?
- А ты не знаешь? Об этом по всем новостям с утра говорят.
- Я домой почти сутки добирался, - фыркнул Айвен, глядя на брата чуть встревожено. – Негде было. Да и некогда.
- Землетрясение и обвал. В Цитадели. Опять плиты сдвинулись, - Маур нахмурился, и узоры на его лице еле заметно засветились, выдавая волнение. Айвен только молча кивнул. И кто бы мог подумать, что после всех войн и заключенных перемирий главным врагом империи станет сама планета. Основной проблемой были последствия сдвигов тектонических плит, но ученые, к которым, кстати, относились и отец, и Маур, успокаивали, что скоро все закончится, надо только немного подождать. Но папа все равно втихую паниковал.
- А ты почему дома?
- Тебя встречал, - Маур бесхитростно пожал плечами, и крылья за его спиной колыхнулись. Они у Маура были не такими длинными, но широкими и очень выносливыми. Лет пять назад Маур даже выиграл чемпионат по марафонскому полету, продержавшись без отдыха почти шесть часов в воздухе. Папа тогда матерился, как докер в космопорте. Приз - призом, но после этого старшему пришлось с недельку в постели поваляться, дабы мышцы в порядок привести.
- Спасибо, - добравшись до своей комнаты, Айвен с чувством хлопнул брата по плечу и, закинув сумку куда-то в сторону, опустился на край кровати. – Надолго они, не знаешь? Подремать успею?
- Я бы на твоем месте не рассчитывал. Папа уже знает, что ты дома. А отец сказал, что тебя, скорее всего, вызовут. Цитадель хорошо экранирована от астропоиска, так что по старинке.
Айвен поморщился, с тоской покосился на заправленную кровать и встал.
- Ладно, тогда в душ схожу, а то потом точно не до того будет.
На самом деле он мечтал стать военным. Ну или на худой конец – политиком. С детства такой же любопытный и упрямый, как папа – он перечитал в отцовской библиотеке все, до чего смог дотянуться и чуть-чуть из того, до чего дотянуться не смог с первого раза. И уже к шестнадцати знал, чем хочет заниматься в этой жизни. Проблема была только в одном – он был омегой-полукровкой. С генами отца он получил способность к зачатию, но хоть от кошмара в виде течки был избавлен. Таких, как он, рождалось слишком мало, поэтому и законы были строги. Сначала брак и продолжение рода. Карьера допустима, но только не там, куда сам Айвен так стремился. После короткого подросткового бунта «политика» каким-то странным образом трансформировалась в «спасателя», но тут уже папа, как отец говорит, «уперся рогом». Живое воображение и еще более живая фантазия мгновенно показали родителю все возможные ужасы будущей профессии, но тут «рогом уперся» уже Айвен. В конце концов, противоборствующие стороны заключили мировое соглашение, согласно которому Айвен обучается и тренируется, но в спасательных операциях участвует только в качестве волонтера, но на этом и все. Сам Айвен поначалу только фырчал и демонстрировал всем свое презрение к такому «вероломному соглашению», но чем взрослее становился, тем сильнее его мнение менялось. И приоритеты в очередной раз изменились в сторону тонких материй. Факультет энергетики принял его с распростертыми объятиями и спустя энное количество лет и полученных в процессе обучения ожогов и травм Айвен вернулся домой с новеньким документом, согласно которому означенный Айвен успешно закончил означенный факультет. Целый год после он проболтался в качестве служащего одной из энергетических станций столицы, после чего папины гены взяли верх, и он благополучно сбежал на другую сторону планеты, записавшись в программу помощи труднодоступным районам, в которых о новых технологиях и не слышали. Доставлять энергетические пилоны, изобретать способы их установки, применяя сложнейшие расчеты для того, чтобы ни капли энергии не было потеряно, обучать персонал было интересно и не скучно, хотя временами очень хлопотно и тяжело. Официально такая работа считалась насквозь гражданской, из-за чего была разрешена омегам-полукровкам, чему Айвен несказанно радовался. Но на горизонте замаячила «страшная» цифра «двадцать четыре», и Департамент демографии и института брака прислал официальный запрос. Первые пару секунд Айвен еще думал о том, как бы половчее его «не заметить», но дома ждала семья, жизнь портить которой ему откровенно не хотелось, так что пришлось собрать свои вещички и вернуться в родную столицу. Не то, чтобы он был не рад возвращению, просто перспектива поиска будущего супруга не вдохновляла. Когда он в первый раз озвучил свое нежелание вообще обзаводиться мужем и детьми, папа только многозначительно посмеялся, но с того дня мало что в отношении Айвена к этому вопросу изменилось. Но если вариантов нет, лучше он сам найдет себе кого-нибудь, чем этим же поиском займутся родители или империя. В конце концов, все, что от него потребуется – скрепить брак и переспать когда-нибудь потом.
Ионный душ сменился обычным, а потом и теплыми потоками воздуха. Высоко в горах о такой роскоши, как нормальный душ, никто не слышал, поэтому сейчас Айвен откровенно наслаждался. Крылья покачивались от воздушных струй, и он вертелся, буквально купаясь в теплом потоке. Надо бы попросить папу или Маура, чтобы помогли с мазью. От холода и сильного ветра кое-где глянцевая поверхность пошла мелкими трещинками. Проблем это не доставляло, но если и было что-то, о чем Айвен заботился бы так же сильно, как крылья, то он этого не знал. Отец часто только пофыркивал на это и поминал «папины фетиши». Но для Айвена собственные крылья фетишем не были. И ненужным атавизмом он их тоже не считал, хотя в современной жизни они приносили больше неудобств, чем пользы. Просто он очень любил летать. Купаясь в воздушных потоках, то падая камнем вниз, то взмывая как можно выше, он чувствовал себя свободным и безумно счастливым. Своим телом Айвен управлял виртуозно, как говорил отец, но даже у него захватывало дух от тех пируэтов, которые показывал его младший сын. Папа ругался и шипел потревоженной змеей, но Айвен только улыбался. Он не разобьется.
