— Твою мать…
Это действительно были гидралиски. Их шипастые хвосты мелькали над головами более мелких тварей, лезущих на стены. Как погонщики, они безжалостно хлестали ими по спинам, гоня вперед-вперед-вперед. На стены, к окнам, живой лавиной, зубастой, когтистой, шипящей. Безмозглой волной, цель у которой только одна — добраться.
— Мы внутри. Они пока что снаружи. Здание старое, строилось на совесть, раз его две войны не разъебали, значит, и твари не смогут, — Танцор хлопнул его по плечу и, подхватив со своего рюкзака кассету с гранатами для подствольника, дернул к окну. — Что тут?
— Крис работает, Джей на всякий случай с ним, — Юри как-то по-птичьи передернул плечами. — Твари лезут по-прежнему. Мне вот интересно, через полчаса рассвет. Мы до него дотянем или нет?
— Уже рассвет? — Виктор кинул на него словно ошалевший взгляд и стянул с плеча оружие. — У нас нет выбора, поэтому выстоять придется.
— Херово, что у нас напалма нет… или хотя бы паленой водки… — Танцор приник к оптике, присматриваясь к орде тварей, прикидывая, куда лучше стрелять, что лучше выпустить, чтоб нанести максимальный урон. Остальные целились так же. Каждый у своего окна, рассматривая сереющий иззубренный зданиями горизонт.
Алтын стрелял одиночными. Быстро. Четко. Точно. Одно слово — Стрелец. Ас своего дела. Наверное, лучший из них. Тот, кто должен думать о всех и о каждом. Тот, на кого возложена вся ответственность за миссию.
Юри тоже стрелял. Труднее, чем Отабек. Жмурился, тер глаза, время от времени запрокидывал голову, позволяя себе секундный отдых, снова приникал к оптике, и где-то там, по ту сторону очередную тварь разрывало в лоскуты. Вот только на смену одной тут же являлась другая, и снова, и опять, и еще… Они валили и валили, подгоняемые воплями шипасто-хвостатых гидралисков.
Паленая водка отлично бы пошла. Вылить вниз и поджечь. Чтоб пылали монстры, феерично разбрасывая вокруг себя горящие ошметки. Конечно, от спирта или обычного напалма они все равно регенерируют, но это дало бы им самое драгоценное — время. Времени им как раз и не хватало.
Еще совсем немножечко… совсем чуточку… По телу разливалась дурная тяжесть. И еще — было больно дышать. Наверное, все-таки трещина в ребрах. Нехило приложило о стену. Сейчас бы перетянуть грудину. Только нельзя останавливаться, нельзя прекращать стрельбу. Они и без того сосредоточились только на одном секторе. Черт его знает сколько тварей обошли их со спины и сейчас точат зубы на той стороне площади. Может, они уже вломились в окна, а группа здесь ни сном ни духом?
Давай, Юрочка… не смотри по сторонам. Не смотри на Виктора. И на кэпа не смотри. Тот, похоже, вообще в Терминатора превратился. Каменное лицо, каменные плечи. Только чуть-чуть двигается палец, плавно нажимая спусковой крючок. И ты жми. Жми, стреляй, стреляй, пусть валятся твари, падают, осыпаются… небо уже почти оранжевое. Настоящее утреннее небо.
— Боезапас. У нас заканчиваются патроны, — Отабек выдохнул почти с отчаянием. — Юри, нам нужен «Иерихон». У меня больше ничего не осталось.
— Одну капсулу, Отабек… всего одну, — Кацуки с величайшей осторожностью достал из рюкзака маленький противоударный бокс и извлек капсулу с ртутно перекатывающимся внутри веществом. — Если припрет, у нас должен оставаться шанс на то, чтоб… ну ты понял.
— У нас нет выхода, — лицо обычно спокойного Отабека словно раскололось, обнажив и его истинный возраст, и напряжение, и страх. И стало вдруг понятно, что он едва ли старше Юры, что он здесь только потому, что другого выбора нет. — Давай, Юри.
Тот передал капсулу. У него осталась всего одна. Одна у Юрки, одна у Джея — страховка на случай если катастрофа все-таки приключится. Но тогда им всем лучше будет держаться вместе.
— Давай, Бек. Не подкачай.
Тот принял капсулу осторожно, почти затаив дыхание. Уложил ее на место, прицелился, прикидывая куда лучше ее пустить. На долгую секунду мир снова исчез, стал лишь тенью, далеким эхом. Стук сердца — доли секунды. Раз. Два. Три. Выстрел. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом где-то там внизу словно открылись врата ада. Полыхнуло белым огнем, растеклось криком. Вопль боли заметался над площадью, пламя взметнулось языками и опало, затанцевав между мечущемуся монстрами.
— Твою мать…
И не понять, кто это выдохнул. На грани. На самой грани слышимости.
— Нахрен от окон! — Юрка резко ударил рукой по блокиратору и роллеты схлопнулись, отрезая рассвет и пекло от темной комнаты, переполненной отчаянием. Он первый дернул за руки замешкавшегося Ронина и Виктора, надеясь, что Стрелец среагирует тоже, ведь могло и разнести стекла к чертовой матери…
Стрелец среагировал. Шарахнулся назад, ударившись плечом, но, кажется, даже не заметил этого. Отшагнул еще на пару шагов, прислушиваясь к воплям и крикам, поежился.
— Какого черта? Что это за модификация? «Иерихон» не так… Не так… — он мучительно пытался подобрать слова, чтобы объяснить клубок эмоций и мыслей. — Слишком сильно, а капсула была всего одна. С Червем было не так.
А потом вдруг накрыло ужасом, стоило только подумать о том, что было бы с Виктором, с ними, если бы вместо тех капсул, что были у него, использовали эту.
— Концентрация, — странно, но Виктор, похоже, понял что не так. Потому и подошел к нему, стиснул плечи, разворачивая к себе. — Просто многократно увеличенная концентрация, поэтому всего одна как последнее средство. Их почти никому не дают, только боевым группам перед очень сложными миссиями, и то не всегда.
У Юри дрожали руки, когда он прятал маленький бокс обратно. Он не поднимал глаз ни на Виктора, ни на Отабека. Он даже на Юрку не смотрел.
— Теперь у нас есть отсрочка. До вечера. Если мы не успеем разобраться со всем за день, боюсь, что мы просто не выберемся отсюда.
Отабек благодарно кивнул Виктору, сжал его локти и отступил. Подойдя к Юри, присел перед ним на корточки. Деликатно коснулся плеча, привлекая к себе внимание и тихо спросил:
— Ты ведь что-то знаешь, Юри. Что-то об «Иерихоне». Поделишься?
Кацуки заметно вздрогнул и заставил себя выпрямиться.
— Я знаю не так много на самом деле… просто был в первой группе, которой поручили тестировать его. В разной концентрации, в разном количестве. Вот таким вот мы выжгли французский Руан. Расход составил одну капсулу на городской массив…
— Он хочет сказать, что одной капсулы хватило на то, чтоб зачистить спальный район города… короче, две на Медведково. И точка, — «перевел» Танцор.
— Это потом концентрацию начали уменьшать. Нам ведь нужны были города, а не руины типа Хиросимы или Нагасаки, — медленно кивнул Ронин.
— Не говоря уже о том, что для такого серебра нужно в разы больше, а его нет, — Виктор покачал головой, напряженно косясь в сторону окон.
— Просто скажи, что это все-таки не тот вариант и что неорганику оно не трогает, — почти попросил Отабек, — и что мы не сгорим здесь к черту, если здание вдруг займется.
— Это не тот вариант, — послушно повторил Кацуки. — Тот вариант закончился где-то на Сан-Франциско… Так что нам не угрожает ничего… почти… Все равно температура горения свое дает, так что стекла могут полопаться, ну и роллеты погореть. Но больше не должно вроде ничего…
— Проблема в том, что мы органика, капитан. И если оно не прогорит до конца к тому моменту, когда мы высунемся, то мы рискуем, и сильно, — сказал Юра.
— Пока мы все это выгрузим, должно прогореть, — Отабек покачал головой, поймал напряженный взгляд Виктора и вдруг вскинул винтовку на дверь, почти швыряя Юри себе за спину.
— Эй-эй-эй, легче, кэп, я небритая обезьяна, конечно, но не монстр, — появившийся на пороге Крис действительно выглядел откровенно отвратительно, и даже улыбка не спасала, так как была лишь тенью его обычной. Небритый, с осунувшимся лицом и кругами под глазами, обметанными губами и усталостью во всей фигуре, он вызывал желание не улыбаться в ответ, а уложить спать и встать на страже, чтобы ни один комар не мешал. — Спешу сообщить, что задание выполнено.
