— Да, мы можем поговорить позже, — ответила я.

Я притянула Кинга за шею и посмотрела на воду. Птица, бывшая музой моего рисунка, сидела на верхушке буя с сеткой для крабов посередине залива. Ее клюв был загнут вниз, и она выискивала в воде свою следующую добычу.

— Так что теперь? — поинтересовалась я, поворачиваясь к Кингу.

— Теперь? Теперь нам необходимо подняться наверх, и ты нужна мне в моей постели, потому что я даже не приблизился к тому, чтобы закончить с тобой на сегодня.

ГЛАВА 22.

Доу

— Вставай! — сказал Кинг.

Он взял меня за руку и оторвал от матраса. Я еще толком не проснулась. После того, как Кинг доказал свои слова о том, что он не закончил со мной вчера — и он не врал — я впала в секс-кому.

Жар курсировал от его руки через мою прямо к моему бешено стучащему сердцу, из-за чего дыхание сбилось в горле.

— Куда мы собираемся? — удалось пропищать мне, пока я надевала майку и белье.

Заглянув в мои глаза, Кинг медленно заправил непослушную прядь волос мне за ухо, позволяя самым кончикам его пальцев прикоснуться к моей коже.

— Малышка, — произнес он практически хриплым голосом, — пора перестать жить той, кем ты могла бы быть, и начать жить той, какая ты есть.

— Я думала, что это и делаю, — ответила я, зевнув.

Хватка Кинга на моей ладони окрепла. Он потащил меня в холл, а затем в свою тату-студию, включив свет.

— Сядь, — скомандовал он, отпуская мою руку и указывая на кресло в центре комнаты.

— Зачем? — спросила я, понимая все больше с каждой секундой пробуждения. Ладошки начали потеть. — Ты хочешь, чтобы я села в это кресло? — добавила я.

Кинг подошел к подставке с айподом и, стоя спиной ко мне, пролистал список песен. Спустя несколько минут звуки песни «Stay» группы «Florida Georgia Line» заполнили комнату.

Когда Кинг повернулся и заметил, что я по-прежнему стояла у двери, он сощурил глаза и снова указал на стул.

— Сядь, или я подойду, закину тебя на плечо и сам посажу тебя туда.

Его тон дал мне четко понять, что другого выбора у меня не было. Я неохотно подошла к креслу и скромно устроилась на краю.

— Сними майку, — его голос внезапно стал напряженным, и ему пришлось откашляться.

Кинг уселся на свой вращающийся стул и открыл нижний ящик с инструментами. Он начал перебирать их так, будто собирался сделать татуировку клиенту, как я видела множество раз за последние несколько недель.

— Что? Зачем? Что ты делаешь? — спросила я, будучи не в силах спрятать панику в голосе.

— Потому что, щенячьи глазки, будет очень сложно сделать это, когда твоя майка на тебе. Так что сними эту чертову вещицу, ладно? — Кинг был требовательным, но теперь в его тоне появилась мягкость, которой не было при нашей первой встрече.

— Я уже объясняла тебе, что не могу, — ответила я. — Ты просто не понимаешь. Я, может, и хочу тату, но просто не могу. Я тебе это говорила.

Но после в мою голову пришла другая мысль.

Он ведь не сделает мне тату против моей воли, так ведь?

Кинг встал со стула и медленно приблизился ко мне. В его глазах сверкал угрожающий взгляд. Он раздвинул мои колени и поместил свою огромную фигуру между моих бедер. Прислонился своим лбом к моему, и этот жест показался мне одновременно интимным и новым.

— Сколько же мне раз повторять? Тебе нужно учиться делать то, что говорят, щенячьи глазки, — прорычал он, и его прохладное дыхание разлилось по коже щеки и шеи.

Одним плавным движением Кинг дернул мою майку, бросая ту на ящик с инструментами.

— Ты теперь моя. Во всех смыслах. И я хочу, чтобы ты знала: если к тебе вернется твоя память и ты вспомнишь, кем являешься, то все равно останешься моей. Если у тебя там есть парень, который ждет тебя? Ты все равно будешь моей, — он сделал паузу, — и если ты когда-нибудь уйдешь, чтобы вернуться к своей старой жизни, просто знай, что — неважно с кем ты — каждый дюйм твоего прекрасного тела всегда будет принадлежать мне.

Будучи без лифчика и чувствуя себя открытой во всех смыслах, я дернулась прикрыть грудь руками. Посмотрела на пол, чтобы не встречаться с его глазами. Я могла почувствовать взгляд Кинга, скользящий по моему телу. Волоски на моих руках встали дыбом. Соски напряглись.

Губы Кинга изогнулись в порочной улыбке. Он наклонился ко мне и опустил свои руки на мои, убирая их от груди, полностью раскрывая меня своему голодному взору. Он протяжно выдохнул. Его язык дернулся вперед, облизнув нижнюю губу и захватив ее в рот. Спустя, казалось, вечность Кинг покачал головой и издал смешок.

— Сейчас дело касается не меня, — произнес он. У меня сложилось впечатление, что Кинг скорее говорил с собой, чем со мной. — Ложись на живот, — он натянул пару черных латексных перчаток.

— Ты не можешь. Я не могу, — начала я спорить.

Кинг уселся на стул и, оттолкнувшись ногой от пола, покатился ко мне.

— Ты сказала, что хочешь тату, правильно?

— Да, сказала, и я хочу. Но не могу. Не могу, потому что, если…

— Нет. Позволь мне угадать. Ты не можешь, потому что, возможно, это то, чего хочешь ты, но не то, чего хочет она?

Он не ждал моего ответа. Возможно, из-за знания того, что это было именно то, о чем я собиралась сказать.

— Как же ты не поймешь, что ты и есть она! — прорычал Кинг, вставая так резко, что его стул откатился позади него. — Неужели не видишь? Ты не можешь предугадать все, что хочешь, потому что боишься вспомнить свою жизнь! — Кинг прошел по комнате и выкрутил руки, хрустя пальцами. — Нах*р ту, кем ты была! — закричал он. Вены на его шее начали пульсировать с каждым яростным вздохом. — Будь собой: этой фантастической, потрясающей, чертовски прекрасной… — его тон смягчился, и он прекратил расхаживать, поднимая свой взгляд на меня. — Мы не просто собираемся провести жизнь вместе, помнишь? Мы собираемся жить.

Он медленно приблизился ко мне и опять убрал мои ладони от груди. А сам прижался своей грудью ко мне, выписывая руками круги внизу моей спины, отчего я почувствовала грубость его пальцев на мягкой коже.

— Бл*дь, я люблю тебя такой, какая ты есть, щенячьи глазки, и дело лишь в этом гребаном времени, тогда ты тоже научишься ее любить, — сказал Кинг, оставляя легкий поцелуй в уголке моего рта и воспламеняя во мне тем самым глубокое чувство, из-за которого все мое тело начало слегка дрожать.

Любит?

Я бы снова начала возражать ему, но вместо этого туман желания заставил меня опуститься назад в кресло. Я просто села с открытым ртом, ожидая, когда Кинг сделает следующий шаг.

К моему большому разочарованию, он опустился на свой стул и открыл еще один ящик с инструментами. Кинг достал листок практически прозрачной бумаги, которая была усыпана разноцветными эскизами.

— Вот, — он передал мне листок, пялясь в пол. — Я сделал это для тебя.

Я потянулась за бумагой. Понадобилась минута, чтобы я поняла, что на ней было изображено. Линии были начерчены разными цветами: насыщенно фиолетовым, розовым и синим. Дизайн походил на орнамент, и рисунок сначала напоминал изумительное изображение вьющегося растения, но, если присмотреться поближе, в дизайне была спрятана… Я.

Посередине наброска скрывалась открытая книга, у которой по бокам обложки торчали крылья, прикрывавшие пару розовых кастетов. Дальше, вниз до самого края, вьющимися стеблями растения была изображена надпись: «Я не хочу возвращать свою невинность. Я снова и снова хочу наслаждаться ощущением ее потери».

Дыхание застряло в горле, и я не смогла вымолвить ни слова. Это полностью напоминало меня.

Он должен был быть на мне.

Внезапно все остальное перестало иметь значение, потому что этот мужчина знал, кем я была. Знал не ту, кем я привыкла быть, не какую-то девчонку, которая ждала возвращения, сдерживая течение реальной жизни.