– Моисей, Моисей, – задумчиво протянул царь Египетский. – Да, вспомнил. Это ты убил египтянина, когда еще жив был мой великий отец Рамсес, а потом бежал из Египта, и тебя не успели казнить. Ты смело вернулся, потому что я тебя простил.

– Я убил египтянина, – оправдывался Моисей, – потому что он издевался над моим несчастным соплеменникам. Но я и помог Египту – шестьдесят лет назад я возглавил войско Рамсеса, когда эфиопляне вторглись в пределы Египта и угрожали истребить твой народ. Ты должен помнить, что моя армия разгромила врага.

– Чего ты хочешь, – исподлобья глядя на Моисея спросил Мернепт.

Моисей и не помышлял о том, чтобы заявить фараону, что он просит освободить евреев от рабства и отпустить их из страны – было бы нелепо рассчитывать на то, что фараон с легкостью откажется от сотен тысяч дешевых рабочих рук. И он решил не говорить фараону всей правды.

Поэтому Моисей обратился к фараону с просьбой отпустить евреев из Египта только на три дня – для того, чтобы они могли совершить жертвоприношения своему Богу в соответствии с обычаями своих предков.

– Я пришел просить тебя отпустить евреев на три дня. Мы должны отправиться в пустыню, чтобы помолиться нашему Богу, принести Ему жертвы и просить Его о благодати, ибо может Он поразить нас мором или мечом.

– Кто такой Бог, чтобы я послушался его и отпустил Израиль?! – спросил фараон. – Не знаю я Бога, и Израиль не отпущу!

Необходимость ухода на это время в пустыню Моисей объяснил фараону тем, что евреи приносят в жертву Всевышнему тех животных, которых египтяне считают священными, и потому им бы не хотелось оскорблять их религиозные чувства.

– Я простил тебе убийство египтянина, – ответил фараон. – хотя любого другого за такое злодеяние ждала смерть. Я позволил тебе вернуться в Египет, полагая, что ты хочешь умереть на родине предков. Но я не позволю, чтобы ты и брат твой Аарон отвлекали народ от работы. Вы не даете работать этому многочисленному народу своей болтовней. Идите и трудитесь вместе с ним!

Моисей, тщательно подбирая слова, рассказал царю Египта о своей встрече с Богом – только не сказал о том, что Тот велел выйти своему народу из Египта и никогда не возвращаться обратно.

– Бог хочет, чтобы евреи вышли из Египта на три дня, – сказал Моисей, прижимая крепко к груди посох. – Он повелел, чтобы ты подчинился Его воле и не чинил евреям препятствий. Я не лгу, верь мне. Отпусти народ наш, ибо Бог хочет, чтобы мы совершили Ему праздник в пустыне.

И сказал тогда фараон:

– Я не могу понять: если столь всемогущий Бог и в самом деле намерен сделать евреев свои избранным народом, то как объяснить, что они влачат столь жалкое и униженное существование?! Почему он не благоволит к евреям?!

– Всесильный Бог открывается евреям не сразу, – глядя в упор на фараона, сказал Моисей. – Сначала он требует, чтобы сыны Израиля испытали большие страдания для крепости духа.

Однако фараон так не считал, он ответил:

– Египтяне владеют всей мудростью мира, и раз в их священных книгах нет упоминания о Боге под именем «Господь», то его вообще не существует. Для меня ваш еврейский Бог не может быть сильнее богов Египта, сильнее Бога Ра, воплощением которого я сам, фараон Мернепт. И потому не смеши и не гневи меня требованием освободить евреев на три дня от работы только потому, что так захотелось вашему загадочному Богу!

Моисей бросил посох перед фараоном на мраморный пол. Посох обратился в змея, который грозно зашипел на Мернепту.

Царь Египетский ударил в ладони, и перед ним появились придворные тайноведцы и чародеи Ианния и Иамврия – сыновья Валаома, – весьма искусные в фокусах и чудесах.

– Покажите этим евреям, – миролюбиво молвил фараон, – что наши боги тоже умеют творить чудеса.

Два высоких смуглолицых египтянина кинули о пол свои жезлы, которые здесь же превратились в змей и, злобно шипя, набросились на змея Моисея. И произошло чудо: посох Моисея тотчас проглотил змей египетских.

– Вижу я, – насмешливо сказал царь, – что твой жезл нынче сильнее египетского. Но это для меня ничего не значит – ведь ты, Моисей, еще в юности обучался у наших мудрецов фокусам и гипнозам. Они были искусными магами, а ты оказался способным учеником. И твои старейшины покинули тебя, потому что не верят своему Богу, а тебя считают лишь шарлатаном.

– Наш Бог покарает тебя и твой народ, если ты не позволишь евреям покинуть Египет.

– Не гневите меня, ибо я прикажу казнить вас. Мое решение твердое – евреи не покинут Египет. Идите, работайте и не волнуйте народ своими безумными речами.

Фараон решил пуститься на хитрость, а не бросать упрямцев в темницу и тем более – не казнить. Он понимал, что не стоит делать из Моисея и Аарона мучеников, принявших смерть. Евреи могли бы превратить их в национальных героев, святых жертв, а там недалеко и до восстания.

И повелел Мернепт в тот день надсмотрщикам не давать больше соломы евреям для изготовления кирпичей, как ранее было. Отныне рабы должны были сами собирать солому, но число изготавливаемых кирпичей, какое они делали и вчера и перед этим, не уменьшалось. Как полагал фараон, тяжестью ляжет работа на евреев, им некогда будет тогда прислушиваться к пустым словам и кричать: «Пойдем, принесем жертвы Богу нашему».

Выполняя повеление фараона, надсмотрщики вышли к народу и кричали ему:

– Сказал фараон наш: «не даю я вам больше соломы. Сами идите, берите себе солому, где найдете. Ибо ни в чем не уменьшена ваша работа».

Евреи делали в Египте сырцовые кирпичи, в которых глина для крепости смешивалась с соломой. Ее готовили на берегах рек и доставляли евреям иные язычники. Мстительная идея фараона заключалась в том, заставить рабов собирать еще и солому для кирпичей, сохранив при этом прежнюю норму выработки. Тем самым, как он полагал, евреи будут отвлечены от мысли о побеге или – восстании.

Мернепта рассуждал со своими придворными:

– Тяжести в работе вскоре станет непосильной для евреев, и они начнут просить о пощаде и проклинать Моисея. Отрекутся от него и Бога, который желает вывести евреев из Египта.

Поначалу евреи пустились на ответную хитрость: часть рабов отправлялась собирать на полях страны солому, а часть делала кирпичи. Фараону донесли об этом, и он немедленно повелел запретить разделение труда.

По наушению жрецов, искушенных в интригах, Мернепта издал указ, гласивший о том, что назначить надсмотрщиками над работами соплеменников евреев, наказание за не выработку числа кирпичей в день применять не к провинившимся, а к этим еврейским надсмотрщикам.

Египетские надзиратели начали избивать еврейских надсмотрщиков, говоря им:

– Почему вы не сделали, как прежде, положенного числа кирпичей – ни вчера, ни сегодня?!

Те самые еврейские надсмотрщики были уважаемые и пользующиеся авторитетом у народа люди. Боль и страх за свою жизнь и сынов Израиля понудили их явиться к фараону и спросить:

– Царь Египта, за что прогневался на нас? Мы же твой народ, рабы твои послушные!

Этого и ждал Мернепта. Возликовал он внутри, но лицо хранил непроницаемое, скорбное.

– Вы народ мой любящий, – печально сказал фараон, – я даю вам работу, хлеб, жилища. Вы рожаете детей, почитаете своего Бога. Я и боги Египта хранят вас. Разве не так?

– Правда, правда повелитель наш, – стоя на коленях, верноподданнически восклицали евреи, – ибо лучшего царя мы не знаем.

– Тогда почему слушаете возмутительные речи Моисея и Аарона? Почему не откажетесь от них? Не идите с этими братьями, не собирайтесь с ними вечерами и ночами в хижинах своих, не думайте о служении своему Богу, и тяготы ваши будут сняты.

Услышали почтенные евреи фараона, пришли вечером в дом Аарона и бросили тяжкие обвинения ему и Моисею:

– Вы являетесь причиной всех наших бедствий. Из – за вас страдает наш народ, а фараон защищает нас. До вашего появления мы жили терпимо, а сейчас вы дали фараону повод усилить тяготы и сделали положение евреев поистине ужасающим. И не должны теперь говорить от имени Бога, мы призываем Бога обрушить на вас кару за то зло, которое вы причинили людям.