Ильин скончался в Швейцарии в 1954 году. Осенью 2005 года прах Ильина и его жены перевезен в Москву. На закате жизненного пути он заключал: «Пишу и откладываю – одну книгу за другой и даю их читать моим друзьям и единомышленникам. Эмиграция этими исканиями не интересуется, а русских издателей у меня нет. И мое единственное утешение вот в чем: если мои книги нужны России, то Господь убережет их от гибели; а если они не нужны ни Богу, ни России, то они не нужны и мне самому. Ибо я живу только для России»[10].

В нравственной философии России конца XIX – начала XX века проблема смысла жизни ставилась двояко: как социально-общественная и духовно-личностная. К философам, видящим смысл жизни в духовно-нравственных исканиях человека, относится и Ильин. Уже в своих первых научных работах проблему сущности и смысла человеческого бытия в мире Ильин ставит на первое место, и изучению этой проблемы он не изменяет в течение всей жизни, хотя понимание им этого вопроса существенно изменялось и углублялось во времени.

Ильин никогда не позволял себе не до конца продуманных положений, не случайно над многими своими произведениями он работал десятилетиями. Если подразумевать последовательность, педантичность, добросовестность в исследованиях, то, по существу, Н.А.Бердяев был вполне прав, называя Ильина «немцем в русской философии». Ильин считал, что устроение мира для человека невозможно, если он не создаст мира в своей душе. Внутреннее разложение индивидуальной души делает невозможным общественное устроение. Такая мысль повторяется философом в разные годы его жизни. В своих построениях Ильин исходит из «внутренней» духовной сущности человека, он далек лишь от «внешнего» устройства жизни, но не противопоставляет их. «Технически покоряя материю душа человека творит себе лишь новую беспомощность»[11], – пишет он.

Основным элементом монархического начала в государстве Ильин считал категорию нравственности, духовности человека. Монархический строй процветает именно тогда, когда в народе живет нравственный идеал, который подчиняет всех себе. Монархия исходит из идеи, овладевшей сознанием народа и находящей свое наилучшее выражение в отдельной личности – монархе – как нравственном существе. Поэтому постижение сущности монархии возможно лишь через понимание человеческой души и присущей ей монархической ментальности.

Можно согласиться с мнением целого ряда исследователей, что ядром социальной философии Ильина является проблема человека, а основным «предметом» осмысления – обновление духовных основ человеческого бытия. Дух, духовность – всепоглощающая тема в философских исследованиях Ильина, поскольку лишь на путях внутреннего самосовершенствования человека он видел возможность улучшения социально-политических условий жизни. «Если русская философия хочет еще сказать что-нибудь значительное, верное и глубокое русскому народу и человечеству вообще…. она должна стать убедительным и драгоценным исследованием духа и духовности»[12].

Заметим здесь, что отличительным признаком позиции Ильина является то, что у него дух и инстинкт не противопоставляются друг другу. Он отходит от традиционного русского религиозного представления об антагонизме в человеке сил инстинкта и духа. «Человеческий дух есть дух инстинкта, а человеческий инстинкт есть инстинкт духа»[13].

Противопоставление их друг другу неправомерно. Вместе с тем дух человека занимает первенствующее положение. По Ильину, «дух есть высшее естество инстинкта, а инстинкт есть элементарная, но органически целесообразная сила самого духа»[14].

Дух или духовность – это то, что придает жизни высший, метафизический смысл. «Где-то в глубине бессознательного живет священная способность человека отличать лучшее от худшего, предпочитать именно лучшее, радоваться ему, желать его и любить его. С этого и начинается духовность человека, в этом и состоит жизнь духа»[15].

Здесь мысли Ильина явно созвучны идеям Канта, который утверждал, что различение человеком добра и зла не обусловливается воспитанием или образованием и что оно является фактом нашего разума. Инстинкт остается в биологическом отношении великой силой человека, но в социальном плане он обретает себя лишь, «когда в нем просыпается око духа и когда он, пробудившись, становится определяющим, ведущим и облагораживающим началом жизни»[16].

Инстинкт человеку жизненно необходим, он вечен со своими страстями и притязаниями. Но его притязания должны иметь предел в личном духе как силе человеческой личности, придающей смысл и назначение жизни.

Духовная жизнь присуща человеку от природы, но дана в зачатке и именно человеку дано развивать и обогащать ее содержание. Дух ведет к творчеству, к постижению высших и последних вопросов бытия. Но духовность не определяется и сознанием, ибо «сознание есть не первая и не важнейшая ступень жизни, а вторичная, позднейшая и подчиненная»[17].

Человек несводим к сознанию, мышлению, рассудку. Сущность человеческого существа превосходит эти понятия. М. Шелер писал так: «Человек столь широк, ярок и многообразен, что все его определения оказываются слишком узкими»[18].

Дух составляет внутреннюю субстанциональную природу человека, где душа и дух не противостоят друг другу. Душа есть основа, начало жизни духа, есть носитель духа. Высшее благо для Ильина – это деяния духа, направленные на познание истины, создание красоты и творение добра.

Человечество, по мнению Ильина, условно можно разделить на две категории. Одна живет стремлением к наслаждениям или пользе, другая – духовной жизнью, не замыкаясь на материальном, пытается понять предназначение и смысл своего существования.

Позднее Э.Фромм оттенял это положение дихотомией – «иметь или быть». За душу человека борются оба эти принципа. Принцип «иметь» имеет биологическую инстинктивную основу, принцип «быть» духовную, жертвенную. Для Ильина понятие духа не равнозначно душе. Душа для него «лишь реальная потенция духа», комплекс психических переживаний. Дух – выше, он «творческая сила души», те переживания, которые человек признает основными, то, «что человек признает высшим и безусловным благом»[19].

Отсюда следует, что духовность – это некое обретение в душе определенного уровня внутренней жизни, испытываемое человеком как лучшее и высшее не только как субъективно им ощущаемое, но как объективно главное и ценное. «Дух это то, что объективно значительно в душе…»[20]

Дух для Ильина «миропреобразующая сила», внутренняя форма человеческого бытия, имеющая онтологический смысл и жаждующая самоосуществления, которое для нее самоценно.

Человеку изначально свойственно стремление к поиску «безусловного по своей ценности жизненного содержания»[21]. Это содержание может оказаться и иллюзорным, но это же стремление может привести человека к осмыслению «высших, безусловных ценностей»[22], которые могут находиться в самых разных жизненных областях. Таковое становится возможным, поскольку человек живет не состоянием, но действиями. В данном случае правомерен вопрос: а чем обусловливаются эти действия? Среди других Ильин здесь выделяет чувства любви и воли. «Человек определяется тем, что он любит и как он любит»[23].