Девушка обняла мужчину за плечи, их лица оказались почти нос к носу.

— Ну, привет, — выдохнул мужчина, посмотрев на неё с каким-то тихим, радостным восхищением, после чего тут же закрыл глаза и потянулся ртом к желанным губкам.

Жаклин «потеряла» мир вокруг себя на второй секунде. А на третьей «потеряла» и себя саму.

Наслаждение и удовольствие было настолько желанным, долгожданным, мощным и обоюдным, что ни один даже и не пытался справиться с собой, своими стонами и руками. Никакого «прощупывания дна» и привыкания — поцелуи вмиг стали грубыми, наглыми, собственническими и требовательными. На этот раз парень начал расстёгивать её пуховик без объяснения причин и отчета в действиях. Тем более что не в силах был оторваться от её рта и перестать вылизывать своим языком там всё подряд.

Когда затрещала молния, Жаклин, которой уже был знаком этот манёвр, даже не отреагировала, и парня это слегка огорчило и задело — он любил её огорошенную реакцию и наслаждался, когда мог её удивить. Поэтому, расстегнув пуховик и забравшись под кофточку, и недолго побродив там руками по субтильному тельцу девушки, чуть вспомнив его знакомую нежность и мягкость, он тут же накрыл своими ладонями её третье-четвёртый размер поверх бюстгальтера. Она на мгновенье застыла, но и это тоже было уже не ново, поэтому быстро освоилась и даже прогнулась в спине, выпятив грудь навстречу его рукам.

«Ну, раз так…», — решил юноша.

Не успела обладательница третье-четвёртого размера опомниться, как он залез своей крупной, щуплой кистью, с большой пястью и длинными пальцами, внутрь чашечки бюстгальтера и вынул оттуда одну из грудей.

— Алекс… — выдохнула Жак, оторвавшись от губ любимого человека. — «Как хорошо, что на мне сегодня эластичный «intimissimi», а не «железобетонный» «DIM», — подумала она помимо своего желания.

Но тот не отреагировал. Просто не смог. После того как в его руке оказалась эта обнаженная округлая, гладкая, упругая, внушительных размеров тёплая женская плоть, он тут же захотел это видеть. Забыв про всё на свете, даже про саму Жаклин, тут же задрал ей кофточку под самое горло, чтобы просто посмотреть. Вид белой налитой женской груди, приподнятой смятым под ней бюстгальтером и выставившей на него свой возбуждённый набухший сосок, сделал его почти безумным.

Свернув «тюльпаны» и даже как бы утопив их в глазницах, Александр с каким-то тихим страдальческим воем, с налётом радостного облегчения сильно пригнулся и, приподняв одной рукой грудь к своим губам, ринулся ртом к ореолу соска, и, втянув его полностью, стал сосать и легонько покусывать. В качестве следующего шага он тут же, не мешкая, завёл свою свободную руку девушке за спину и начал там как помешанный теребить застёжку её лифчика. Но застёжка третье-четвёртого размера — кремень! Стояла «насмерть»! Хотя и она тоже не на того напала. Юноша, потерпев поражение сзади с кнопочками и крючочками, вернул руку вперёд и просто взял и вынул вторую грудь точно так же, как и первую и опять, задрав уже опавшую кофту, посмотрел на творение рук своих.

Он мял их с каким-то даже остервенением. Пытался соединить вместе, то пригибался, и полизывал, и посасывал как большие чупа-чупсы, то покусывал, то закрывал глаза, то открывал, то вдруг устав от неудобности позы, выпрямлялся и опять накидывался на губы, то вновь соскучившись по груди, устремлялся вниз.

Жаклинв это время, слегка откинув голову и опустив веки, зарывалась в его волосы ладонями, в это «пепельное золото», хоть ей в это время довольно ощутимо резали плечи натянувшиеся лямки бюстгальтера. Её руки в этих, уже довольно внушительной длины, вихрах, были похожи на дельфинов, резвящихся в море — они то погружались в «пучину» его волос, то «выныривали» на поверхность, показывая на солнце свои гладкие «спины».

Девушка уже плохо справлялась с эмоциями и изо всех сил боролась с собой, чтобы не закричать, как ей казалось, на весь Оксфорд. Но Александр всё-таки её победил — он отнял от грудей свою левую руку и просунул её между раздвинутыми бедрами Жак, положив аккурат на крестовидный шов её джинсов, и довольно ощутимо сжал ладонь.

— А-а-а… — вскрикнула и дёрнулась девушка, попытавшись соединить ноги. Она уронила голову себе на грудь, распахнула глаза и посмотрела на Александра.

Тот тут же, как будто обжегшись, отдёрнул руку, оторвался от её грудей и, уронив голову ей на плечо, просто дышал и молчал. После чего буквально разлепил свои «тюльпаны».

В его глазах не было ни тени улыбки, самодовольства или просто довольства. Они, на фоне остаточного возбуждения, наполнились до верха усталостью, граничащей с досадой и обреченностью.

— Я попал, малыш, — он блуждал взглядом по её лицу, а руками ласкал ее голый живот. — И крепко.

Та ответила не сразу, поскольку его интонации её немного обидели.

— Ты говоришь так, как будто жалеешь.

— Не говори ерунды. — Александр чмокнул её в кончик носа и улыбнулся. — Я ни о чем не жалею. Вернее, жалею, конечно же, но только вот об этом. — И он обвёл глазами кроны деревьев вокруг них и скосил взгляд на лавочки, его губы скривились в досаде. — Честно признаться, всё это «детство» меня начинает доставать.

Жаклин, не найдя что ответить, в это время быстренько, пока не поздно, заправила свои груди внутрь бюстгальтера и опустила кофточку.

Молодой человек улыбался, опустив свои ладони ей на бёдра.

— Ну вот, теперь можно и на вечеринку. — Бережно хлопнул он по ногам девушки.

В ответ она только молча, догадливо заулыбалась:

«Всё-таки полегчало, значит».

В благодарность за то, что он готов довольствоваться таким малым, хоть скорей всего, это стоит ему нешуточного дискомфорта, она притянула его голову к своей шее, напоследок глубоко зарывшись руками ему в затылок опять и, предварительно один раз поцеловав в волосы и шумно вдохнув их запах, прижалась к ним щекой. Александр по новой начал целовать её под линию челюсти и блуждать руками по бокам, но только теперь уже поверх кофты.

И когда Жаклин почувствовала, что в его поцелуях становится всё больше чувств, в руках — всё больше силы, а вдыхании — тяжести, мягко отстранилась и накрыла его лицо ладонями.

— Александр.

— Знаю. — Он, слегка зажмурившись, приложил её руку к своим губам и поцеловал внутреннюю сторону ладони. — Знаю. — И открыл глаза.

Жак смотрела на его лицо и чувствовала, что может рассматривать и целовать это произведение природы бесконечно, миллиметр за миллиметром, и ей всё равно будет мало.

Поэтому она решила, что пора.

— Где ты взял мотоцикл?

Александр широко заулыбался, и, чувствуя, что время тикает, бросился обыскивать и ощупывать руками её тело на толщину жировой прослойки.

— Неплохая попытка, Джеки. Я оценил. — И тут же защекотал её в боках пальцами так, что девушка зажалась руками и, завизжав, засмеялась. Она попыталась вырваться, но его руки держали её как ремни безопасности на русских горках. Он покровительственно засмеялся. Когда же, дождавшись, пока она успокоится, все-таки отпустил, и Жаклин быстро вскочила, поднялся сам.

Усаживались на мотоцикл они тоже в полном молчании — всё было понятно и без слов.

Александр довёз её до Университетской почты. Не заглушая железного коня, подождал, пока Жаклин слезет и снимет шлем, повесил защиту опять на руль, чмокнул девушку в щечку, сказал:

«До встречи», — и уехал, зло дав по газам на весь Оксфорд.

Глава 27 Пятница, триннадцатое

Глава 27 Пятница, тринадцатое.

Часть 1

— Чарльз, — представился мистер Рочестер, протягивая руку своему гостю.

— Алекс, — ответил тот на рукопожатие.

— Рад знакомству, Алекс. Добро пожаловать. — Хозяин дома улыбнулся.

— Взаимно. Поздравляю с повышением. — В ответ его улыбкой не одарили.

— Спасибо.

Жаклин стояла сбоку между ними, и у неё разбегались глаза — на кого смотреть первого, на кого — второго. Для начала ей не хотелось пропустить реакцию Чарльза на МакЛарена — она видела, что её муж явно рассматривает нового знакомого, хоть и справедливости ради должна была признать, что любопытство его весьма поверхностно.