*

Чарльзу дали группу.

Группу под названием «Центр научных исследований Новой Европейской истории Оксфордского Университета». Его назначили руководителем тех работ, которыми он занимался последние четыре — пять лет. Именно своё новое назначение он и обмывал столь обильно и тщательно вчера, в воскресенье.

Звонок от Габриэля Горовица — профессора кафедры Новой истории, на которой преподавал и сам Чарльз, застал его сидящим в библиотеке и просматривающим журналы на предмет статей с последними трудами американских политологов и социологов по полипарадигмальному подходу к социальному пространству. Звонивший сообщил, что позавчера, в пятницу, на очередном заседании миди-кворума конвокации, совместно с приглашенными туда руководителями их кафедры, приняли решение именно Чарльза поставить руководителем работ «Группы Европы», как её кратко называли историки Университета, после того как месяц назад её предыдущий глава Филипп Бинни на два года уехал работать в Канаду. А уже сегодня ему, Горовицу, стало известно, что решение завизировал канцлер.

И вот тут Чарльза прорвало. Мужчина уже просто не выдержал.

Конечно, он не расплакался в следующую же секунду. И даже не рассмеялся. Но эмоциональное напряжение последних двух недель после смерти матери было настолько тяжелым и гнетущим, что первое же значимое радостное событие повлекло за собой очень мощный всплеск. Он понял, что пришло время позаботиться о психике и немного расслабиться, иначе метание между приступами стыда, волнения и беспричинного веселья на ближайшие дней пять-семь, а если не повезёт, то и дальше, ему обеспечены. И вот, чтобы избежать всего этого, мужчина решил тотчас напиться. Немедленно.

Что и проделал с большим успехом. Со счастливой улыбкой на губах и влагой в глазах поблагодарив своего коллегу за отличную, чудесную новость, он отключил телефон и, сразу же бросив все дела в библиотеке, отправился в паб.

На следующее утро Жаклин проснулась от громкого голоса мужа, доносящегося снизу, из гостиной. Она посмотрела на часы в телефоне — было без пятнадцати минут девять. Вчера немного поспав после ухода своего любимого гостя, она встала и спустилась на кухню: убрала там остатки их пиршества, заметив отсутствие своих сигарет, уложила все медицинские принадлежности в гостиной, и только после этого переоделась и легла спать дальше. Будучи под впечатлением от того, что происходило между ней и её студентом в тот день, девушка хотела немного полежать, подумать обо всём этом, но провалилась в сон быстрее, чем смогла вспомнить, с каким счетом проиграла его команда.

Под звуки голоса Чарльза она, набросив халат, спустилась вниз и застала мужа и Сулу расхаживающими по гостиной туда-сюда. Мужчину — с телефоном у уха, Сулу — с каким-то маленьким красным лоскутком в зубах. Увидев хозяйку, собака тут же кинулась навстречу в предвкушении прогулки, выронив по дороге свой строительный материал для «гнезда», и получила от Жаклин в качестве приветствия и обещания почесывание за ушками.

Судя по отрывкам фраз, Чарльз договаривался о переносе занятий и просил поискать свободную аудиторию. На нём был его тёмно-зелёный махровый халат в полоску и комнатные тапочки, влажные после душа волосы он растирал маленьким итальянским полотенцем.

— Мардж, ну я же не химию преподаю, мне не нужно спецоснащение, мне подойдёт любая обычная комната двадцать на пятнадцать футов со столами и стульями внутри, ну неужели я так много и так часто прошу! — он помолчал, прослушав ответ. — Очень надеюсь. Перезвони мне потом, хорошо? — сбросив вызов, супруг обратил внимание на свою жену. В ответ на её тревожный взгляд с налётом ожидания, он немного смутился, но тут же заулыбался.

— Доброе утро, дорогая. — Повесив полотенце вокруг шеи, Чарльз подошел к супруге, обнял её за плечи чуть повыше локтя и чмокнул в щечку. От него пахло мужским шампунем и зубной пастой. — Прости за вчерашнее, но у меня прекрасные новости: «Группа Европы» — моя.

— Правда? — тут же встрепенулась и забыла обо всём Жаклин. Она, конечно же, не планировала сегодня утром долгий, сложный разговор о непотребном виде, в котором явился вчера её благоверный, но, тем не менее, очень хотела показать ему и дать почувствовать своё негативное отношение к тому самому случаю, когда подобное поведение входит в привычку. Но раз уж всё разъяснилось так скоро и на такой радостной ноте, девушка сразу же оставила вчерашний инцидент в прошлом. — Тебя назначили?

— Да.

— Это чудесно, я очень рада за тебя, дорогой. Поздравляю!

— Спасибо. Я тоже очень рад.

— Как ты узнал? — Жаклин всё искала на его лице признаки тяжелого похмелья и не находила. Видимо, новость была для него чудесной во всех смыслах.

— Вчера мне звонил Горовец.

— Оу, ну если сам Горовец, то тогда группа у тебя в кармане. Смотри… не заважничай только, — тут же пошутила она, положив кисти рук мужчине на грудь, — ты ведь теперь руководитель.

— Руководитель — это, прежде всего, ответственность, Жак.

— Оплачиваемая ответственность.

— Да. Где-то около трети к окладу.

— Здорово! Заживёшь! То есть… заживём, я хотела сказать, — с улыбкой и заговорщическим видом потёрла ладошки меркантильная жена.

«Это очень хорошо, что у него появились успехи на работе».

— Да-а-а… — он встал сбоку и обнял её за плечи одной рукой. — Вот поднакопим немножко и полетим в Мексику, а! Помнишь, как мы мечтали?

— Помню. Можно и в Мексику. — Она высвободилась из объятий. — Но… думаю, для начала всё это дело нужно хорошенько отметить. К тому же мы уже давно у себя никого не собирали. Ты как? Может, закатим как-нибудь на днях вечеринку?

— Я с удовольствием. Когда? — поднял на неё брови супруг.

— Точно не скажу… — сразу озаботилась интриганка, — мне нужно выйти на работу, посмотреть, какое мне поставят расписание на ближайшие десять дней, и потом уже cмогу сказать, когда буду готова. Хорошо?

— Отлично. — Чарльз опять слегка прижал её к себе — он любил весь белый свет.

— А сейчас давай я что-нибудь приготовлю, и мы вкусненько поедим. Ты выгуливал Сулу, кстати? — девушка в очередной раз высвободилась из объятий.

— Вывел её только на пять минут. И уже попил чаю. Осталось только переодеться, и я должен бежать. — Муж всплеснул руками. — Горовец велел мне сегодня утром явиться сразу на кафедру — принимать дела. Нужно определиться с датой вводного собрания, я буду его вести и должен к нему тщательно подготовиться. Не помешает зайти в группу: посмотреть бумаги Филиппа, и что у него там в электронном виде, поговорить с ребятами — в общем, дел по горло. Но думаю, к вечеру я буду дома — занятий у меня сегодня немного — только одна пара, и то, если Мардж найдёт аудиторию, а если нет, то и его придётся вынести из расписания. А ты? Какие у тебя планы? Как ты, кстати, себя чувствуешь?

— Я здорова. Сейчас позвоню в больницу, спрошу, кто там сегодня из терапевтов сможет меня принять — зайду закрою больничный.

— Встретимся вечером?

— Угу. — Почесала затылок Жаклин.

— Я побежал. — Муж поцеловал еще раз жену в щеку и направился было на второй этаж. — Кстати… — не успев сделать и шага, он тут же развернулся, — а как я оказался на диване в кабинете? Я сам пошел в кабинет?

— Нет. Это я тебя туда дотащила. — Жена даже глазом не моргнула.

— Ты? Одна? — Чарльз потоптался на месте.

— Нет, не одна. — Она в шутливой гордости вскинула подбородок.

— А с кем? — простодушно заморгал глазами муж.

— С Сулой! — выкрикнула девушка и рассмеялась.

— Жа-а-а-ак, ну зачем ты надрывалась… — он опять двинулся к ней, чтобы обнять, — нужно было оставить меня на диване в гостиной — он и удобней и ближе.

— Нужно было пить меньше, и тогда бы ты сам смог выбрать себе лежбище.

«Лучшая защита — это нападение».

— Да, ты права. Но ведь не каждый же день дают руководство группой, правильно? — мужчина опять приблизился. — Извини меня. — И виновато поцеловал жену в лоб.

— Извинения приняты. Кстати, вчера при тебе не было твоего портфеля. Ты его случайно не потерял?