— Обижаешь, — улыбнулся Алекс.

— Гм… ну, ладно, — немного стушевалась Жак.

— В Нью-Йорке тоже есть такое. Джесс мне её предлагала, но там принято оговаривать всё это дело в брачном договоре. Так проще.

— А ты у неё не спросил, почему пришла именно к тебе? — всё-таки не сдавалась Жак.

— Спросил, разумеется, — равнодушно развёл руками Алекс. — Она сказала, что я красивый и отец ей быстрей поверит, что она влюбилась и потеряла голову.

Жак с пониманием кивнула и слегка скрипнула зубами. Чуть-чуть.

А парень говорил и с восхищением понимал, что она ему верит.

Опять! Снова!

Девушка и сейчас его не подвела своей реакцией. Он знал, что она справится. Что не почувствует — поймёт, о чём не додумается — поймает интуицией. «Тому, кто не понял твоего молчания, не понять и твоих слов». Так вот у Алекса все эти четыре года периодически возникало стойкое ощущение, что Жак понимает его молчание даже через океан. И то, как она сейчас слушала его, убеждало его в правильности этого ощущения. Девушка действительно настроена на него. Заточена под него.

Он сидел и мысленно клялся самому себе, что всю оставшуюся жизнь будет носить её на руках.

— Я сказал Кирку, что Джесс от меня беременна. — Парень в задумчивости пожевал губы. — Ну-у-у, отец Джессики, Саймон, стучал кулачком и требовал церемонию, поэтому я взял девушку за руку и отвёл в офис Клерк Сити, где нас за два часа расписали. Потом мы очень долго соединяли компании, — Алекс скривился и махнул рукой, будто показывая, что всё это неинтересно. — И после того как, заказали пару аудитов, выпустили акции.

Гость рассказывал, и хозяйка больше не перебивала. Она полностью сосредоточилась на рассказчике и, прищурившись, подпёрла подбородок теперь уже обеими руками, в которых зажала края рукавов свитера с носовым платком, хоть про свою простуду уже благополучно забыла.

— У нас с Джесс в договоре указано, что я приобретаю на её деньги акции и оформляю их не на себя, потому что мне чужого не надо, — отрицательно покачал головой парень, — а на её сына и до его совершеннолетия защищаю его интересы. К тому же, мне достались акции на мой траст, который к тому времени уже составлял где-то около полумиллиона, спасибо Кирку и мне. Таким образом, у меня получилось примерно тридцать семь процентов. Тридцать процентов у Кирка и тридцать два — у Саймона Бьюкенена. Я планировал рассказать Кирку, что Гордон не мой сын, и отдать управление акциями ребёнка Саймону. Тогда он получил бы контрольный пакет, и от Кирка компания ушла бы в любом случае. Но я не терял надежды на контрольный пакет для себя и начал думать дальше, — Александр уже тоже увлёкся воспоминаниями и в задумчивости почесал мочку уха. — Я планировал натравить Кирка на Саймона, но дядя уже понял, что мы с Саймоном компанию не упустим, и начал отходить от дел.

Парень выпрямился, вытянув своё стройное тело, и Жак опять посмотрела на его водолазку. Перед ней мелькнули пару картинок их пребывания в хайлэндсе четыре с лишним года назад.

Это был первый раз, когда МакЛарен засёк и понял её взгляд.

«Да!» — рубанул он мысленно локтём в воздухе.

И вслух продолжил:

— Он всё больше вникал в ресторанный бизнес Тильды. А этой весной она со своими менеджерами ездила куда-то в Италию, договариваться насчёт не то мидий, не то устриц, и на какойто извилистой дороге у моря они попали в аварию.

Жаклин округлила глаза и встрепенулась.

— Вот как? Я не знала.

— Да, — кивнул Александр. — Она потеряла много крови и даже пережила что-то там типа клинической смерти что ли…

— Этого не может быть, — тут же отрезала доктор Фортескью. — При сильной кровопотере клиническая смерть сразу же переходит в биологическую. Скорее, у неё случился геморрагический шок от низкого давления в тканях и гипоксии.

— Ну, наверное, так и есть, — парень поморщился, как бы отмахиваясь от подробностей, в которых ничего не понимает. — Но она два дня не приходила в сознание.

— Я же говорю. Это шок. — Ткнула в него пальчиком врач. — Спасибо, что вообще очнулась. Видимо, компенсаторные механизмы хорошо включились. Из геморрагического шока треть случаев — это летальный исход, а треть — вегетативное существование. Как она себя сейчас чувствует?

— Сейчас почти поправилась.

— Повезло. Скорее всего, её с того света вытащили.

— Кирк, кстати, так и сказал, — ответно ткнул в девушку указательным пальцем Александр. — Он отстранил Жак от работы в ресторанах, взял их на себя, а мне дал контроль над компанией, чтобы у Саймона не было шансов.

— То есть, как это «тебе»?

— Его адвокаты перевели на меня ещё пятнадцать процентов. Таким образом, у меня сейчас пятьдесят два процента. Контрольный пакет мой. До совершеннолетия Гордона, разумеется, но мне этого хватит.

— Поздравляю.

— А ещё Кирк попросил у меня прощения, что разлучил с тобой. Или догадался, что Гордон не мой сын или увидел, что мне тоже проще дать выиграть, не знаю. Сейчас дядя не отходит от своих Тильды и Додо, и сам занимается ресторанами.

Александр закончил и взялся за свой чай, а Жаклин сидела и молчала. Наконец, она с трудом разлепила губы.

— Я себя сейчас чувствую человеком, — рисовала она ногтем невидимые узоры на столе, — который долго сидел на берегу реки, и по ней только что проплыл труп его врага, но… нельзя войти в одну и ту же реку дважды, — выпрямилась она. — Много воды утекло.

— Да, — поводил туда-сюда губами Алекс, — воды утекло много. Ты права.

— Поэтому, всё это, конечно же, безумно интересно, но я всё равно не понимаю, зачем ты пришел и всё это мне рассказываешь. — Жак с мученическим выражением лица отвернулась в сторону и окинула невидящим взглядом свою кухонную дверь снизу доверху. У неё был вид хозяйки квартиры, которая только ценой своего безукоризненного английского воспитания и почитания законов гостеприимства выносит общество человека напротив.

Человек напротив немного сник.

— Я хотел, чтобы ты пожалела о том, что проклинала меня все эти четыре года.

Жак повернулась и захлопала ресницами.

— Я… я… — она сжала кулачки от эмоций, — а впрочем, это тебя не касается, — махнула на Алекса пальчиками. — Я пожалела. Это всё?

— Нет, не всё. — Он понимал, что не должен на неё давить. — Я ни в чём не уверен, Жак, поэтому пришел ради того, чтобы прийти и… — он недовольно скривился, — уйти.

Жак молчала, насторожившись.

— Смогу ли… это… сделать… — Парень говорил так, будто с каждым словом заново перезакидывал удочку в озеро. Он словно ждал, что девушка остановит его после какого-либо из этих слов.

— Даже не сомневайся! — прихлопнула она ладонью по столу и попыталась было вскочить, но парень ринулся через стол и схватил за руку.

— Да погоди ты обижаться! — потянул он её опять вниз. Жак послушалась и присела — Я мог бы тебе тут рассказать, что пришёл за тобой и что кроме тебя мне больше в жизни ничего не нужно, но мне нужно, Жак! Мне нужно! — стукнул он себя кулаком в грудь. — Я четыре года собирал очень сложную, очень классную супермашину. И она хороша, эта машина, она моё детище, но в ней нет моих деталей. Всё по лицензии. А я хочу собрать машину из своих деталей. Я собираюсь продать акции «Бьюк и Бик» и создать свою компанию. У меня есть парочка друзей в Большом Яблоке, мы решили заняться совместно. Ещё один из нас живёт в Мексике, он потом присоединится. Сначала, скорее всего, это будет стартап с додкомом, а потом я выберу себе что-нибудь одно и буду заниматься именно этим. Сейчас вся Америка помешалась на поисках альтернативного топлива и способов утилизации отходов. Очевидно, выгодно заниматься именно этим.

Жаклин прищурившись, вдумывалась в то, что он говорит.

— Но и приносить себя-человека в жертву себе-рабочей единице я тоже не собираюсь. Я всё помню, и я очень жадный и если почувствую, что хочу иметь ещё и тебя, буду этого добиваться.

Его собеседница после такой длинной тирады судорожно вздохнула.