— Добрый день, сэр, — очень вежливо поздоровался пацанёнок.

— Привет, Суламита, — Александр опустился перед животным на корточки.

Глаза мальчика тут же зажглись интересом. Ну, так ещё бы: какойто незнакомый дяденька знаком с Сулой и даже знает её полное имя.

А Александр в этот момент очень захотелось обнять собаку, прижаться к ней, показать, до чего же на самом деле он рад её видеть.

Но сейчас перед ним стояло уже взрослое и довольно серьёзное животное, с которым незнакомцу следовало обращаться как со взрослым — сдержанно и по-деловому. Да-да, именно незнакомцу, потому как, судя по всему, Сула его не вспомнила и, получив поглаживание по шее, тут же вырвалась и вернулась к ребёнку.

— Это твоя собака? — поднялся Алекс и улыбнулся.

— Нет, сэр. Я с ней только гуляю иногда, — мальчик начал опять убирать от собаки мяч, к которому та уже потянулась зубами.

— Тогда, это, наверное, собака Жаклин? Мисс Фортескью?

— Да, сэр. Вы её знаете?

— Да, я знаю Жаклин. Я её старый знакомый.

— Она иногда разрешает погулять с Сулой, — пацанёнок, гордо вскинул подбородок. — Она меня слушается, — погладил он собаку по голове и даже не побоялся продемонстрировать свою полную власть над животным. — Сула, сидеть.

Та тут же оставила мяч в покое и уселась, но с таким видом, что, казалось, ещё чуть-чуть и закатит глаза от того, что как же это некоторым иногда нравится покомандовать, просто «Роял Канином» их не корми.

— А меня вот, кажется, не узнала, — пробубнил себе под нос Александр, наблюдая за собакой. — Как тебя зовут? — посмотрел она на мальчугана.

— Джереми, сэр. Джереми Абрамсон, — мальчик поправил свои густые чёрные волосы и посмотрел вверх на мужчину ясным взглядом больших чёрных глаз.

— А я Александр МакЛарен, — протянул тот пацанёнку свою большую ладонь. — Мне очень приятно с тобой познакомиться.

Ребёнок настолько смутился от обращения с ним как с настоящим взрослым, что ошибся с ответом.

— Спасибо, сэр, — сказал он, но потом понял, что ляпнул что-то не так и тут же исправился: — То есть, я хотел сказать: мне тоже очень приятно, сэр.

— Называй меня Алекс, — умилился детской непосредственности мужчина. — Ты сейчас пойдёшь назад к мисс Фортескью отдавать Сулу?

— Нет, не сейчас. Я хотел бы с ней поиграть. Мы только пришли. Она очень хорошая и весёлая. Я очень её люблю, сэр, то есть, Алекс, — и мальчишка с любовью обнял за шею красивое грациозное животное.

— Ну, что же, не буду вам мешать. Я только хотел бы с вами пройтись в гости к Жаклин — давно её не видел… и сейчас вот… захотел повидаться, — с непривычки от того, что ему приходится кому-то навязывать своё общество, Александр даже начал заикаться.

Джереми только молча кивнул и тут же обратился к Суле.

— Сула, лови! — и метнул мяч из катапульты. Собака бросилась за игрушкой, а Алекс задумался.

Он вспомнил Змея.

Приехав в Лондон сразу после сдачи последних дипломных диспутов с оппонентами и вручения самого диплома, он тут же занялся компанией. Что и как там будет дальше, время покажет, а пока его задача — это их с Саймоном и Кирком стройки.

Только лишь появившись в офисе, молодой генеральный директор вызвал первым делом к себе отдел маркетинга в полном составе, и, ознакомившись с результатами привычного для них занятия, которым они испокон веков занимались при Кирке, как и положено, остался абсолютно недоволен плодами их труда. Просто категорически. Поиски, анализ и прогнозы по тендерам — это вчерашний день для «Buch&Beek». В новых условиях компания уже не может себе позволить питаться редкими подачками муниципалитетов и администраций, а должна обратиться к крупному, масштабному строительству, и не исключено, что блочному или модульному.

Поэтому ему нужен отчёт в первую очередь о рынке многоэтажного жилья и именно по районам Лондона, вне зависимости от того, спальные они или нет, а также анализ с прогнозами инфраструктуры и технических объектов на страну в целом. Континентальная Европа пока пусть живёт спокойно. Пока! Таким образом, промыв мозги маркетологам, мистер МакЛарен дал им три дня сроку и отпустил, пригрозив заменить их всех на рабочих местах своей одной единственной младшей сестрой.

Затем выслушав менеджеров и регионального директора, он долго разбирался с документами по типографии в Гринвич-районе и, материл на чём свет стоит того идиота, который, какого-то чёрта, составил смету по этому объекту левой пяткой, не иначе. Но, тем не менее, поздно вечером Александр всё-таки прояснил для себя картину положений и вещей, поставил массу вопросительных знаков в графах с документацией по подключению к водоснабжению и канализации и убрал статьи расходов на утепление крыши, после чего отдал распоряжение сделать чистовой вариант и ждать подписи.

А вот по поводу нового здания экономического колледжа в районе Брокли позвонил Кирку. Дядя вроде бы показывал, что всё ещё владеет ситуацией и вникает в проблемы и даже порывался приехать из Парижа, но вполне себе мог не сдержать обещание, и всё чаще и чаще у него в разговоре проскальзывала фраза: «Делай как знаешь. У тебя карт-бланш».

И Александр делал. В конце концов, чем более успешно будут идти дела у предприятия, тем большую сумму он сможет выручить за свои акции.

Разрулив в Лондоне за пару-тройку дней вопросы, накопленные Кирком, Алекс мог себе позволить недолгую отлучку. Естественно, оставаясь на связи. Он отправился в Глазго, где не появлялся с последних своих оксфордских каникул. И если бы не Жак, очень скучал бы по родному городу.

Мать, конечно же, сокрушалась, что ей не привезли внука, но тут имелся элементарный и железный аргумент — ребёнок ещё слишком мал, и Джесс не захотела его и себя мучить перелётом.

А вот то, зачем Александр прибыл конкретно, оказалось не так-то просто, поскольку «железной» оказалась уже Эшли, которая наотрез отказалась давать ему адрес Жаклин по его первому требованию, объясняя это своей боязнью, что он может не сдержаться при виде другого мужчины в её доме и в резкой форме обозначить свои притязания. Не исключено, что с применением грубой физической силы. Очень грубой.

К тому же, женщина призналась, что из тех денег, что он отсылал ей для девушки все эти три года, самой Жак не попало ни пенни, и что Эшли согласилась принимать переводы только лишь для облегчения его собственной многострадальной души, а для девушки — в качестве страховки. Так сказать, на «чёрный» день.

Поэтому вся сумма ещё в американских долларах преспокойно лежит на счету самой Эшли, и она их ему вернёт, как только он встретится с Жаклин здесь, в Глазго, и не в таком взвинченном состоянии, в каком заявился, а чуть успокоившись и набравшись терпения.

Услышав такое, Александр взбеленился окончательно. Такой расклад событий его категорически не устраивал. Абсолютно. Судя по настроению тётки, она приготовилась свидетельствовать за него перед Жак, в его поддержку, да ещё и деньги эти, скорее всего, предъявит в качестве аргумента, а он не желал такой помощи, хоть и признавал, что женщина, помогая ему столь долго, заслужила право на вмешательство. Но он хотел, чтобы Жаклин поняла его просто так. Он верил в неё, она сможет. И в себя тоже верил.

Мужчина много раз вспоминал название улицы, на которой живёт девушка в Лондоне, но проклятая память никак не хотела выдавать ему это слово. Да и к тому же, если бы он даже вспомнил и нашёл улицу, то к номерам дома и квартиры тогда даже не прислушался. Тем более, что в Лондоне они странные. Но он точно знал, что найдёт её. Другого варианта МакЛарен попросту не рассматривал.

Ну а пока, всё-таки вняв голосу Эшли хотя бы в вопросе своего самочувствия, рванул к Рону в Килмарнок на пару дней. В горы. Взял у Штэфана его Ямаху и уехал.

Дядя встретил племянника с большой радостью — у него собралась хорошая компания молодёжи, прямо как в старые добрые времена. Бен всё ещё жил с ним, пока не женившись, а Хэм закончил первый курс ветеринарного колледжа и приехал на каникулы со своей очаровательной девушкой Алуной.