Парень застыл. Застыли и его распахнутые «тюльпаны». Застыла и Жаклин. Отмирали в обратной последовательности.
— Извини. Но не обижай мой торт. Пожалуйста, — пролепетала зверь-воспитательница и состроила извиняющуюся, кокетливую гримаску, в жесте неловкости сцепив пальцы рук.
— Хорошо. Не буду. Извини, — выдавил из себя Алекс сквозь сдерживаемый хохот. — Я могу даже попросить извинения и у самого торта, если хочешь.
— Нет. Не надо. Это лишнее. — «Хотя интересно было бы на это посмотреть».
— Как скажешь.
Парню же сделалось так смешно, что он даже и не подумал обижаться.
«Вот это язычок! Вот это язва! Вот это я понимаю! В постели, наверное, «горячая штучка», — как только «заговорили» эмоции, мысли юноши неполных восемнадцати лет, потекли строго в одном, вполне предсказуемом, направлении.
— Когда у тебя день рождения, тебе пекут торт с мясом и сыром? — между тем старалась замять всё это «горячая штучка». — Когда у тебя, кстати, день рождения? — непринуждённо поинтересовалась она.
— Двадцать первого октября. — Юноша посторонился и дал пройти мимо них пожилой паре покупателей.
— И какие торты тебе дарят на день рождения?
— Шоколадные. Ну-у-у-у, в смысле, из самого шоколада… из черного, горького — его я ем и даже люблю. Со всякими там орехами, перцем или рисом и со свечами под шоколад.
— Аа-а-а… это такие… в виде всяких машинок или крепостей, да? — подхватила Жак.
— Типа того. Один раз мне подарили футбольный мяч из горького шоколада в натуральную величину. — Александр руками показал форму мяча. — Он был жутко тяжелый и очень интересный на вкус. Его напичкали какими-то травами и морской солью.
Но когда он закончил говорить, у Жаклин в глазах начали появляться слёзы.
Парень опять застыл, в который уже раз.
«Да Господи-ты-боже-мой, Святые небеса, да что опять не так-то? Истеричка какая-то».
— Извини, извини, — залепетала «истеричка», вытирая пальцами влагу в глазах и шмыгая носом. — Правда, извини. Это ерунда. Я просто вспомнила, как мне маленькой папа, на мой день рождения, когда мне стукнуло шесть, подарил хрустальный башмачок Золушки, сделанный из шоколада. Не стоило мне этого вспоминать, извини, я не всегда могу совладать с собой, когда вспоминаю родителей. Всё, я уже успокоилась. Всё, — проговорила она всё это речитативом, в конце вытерев рукавом кофточки от Oasis всё лицо целиком, ибо ей было, действительно, неловко перед Алексом, а потом сделала паузу и сказала: — Извини за сопли.
— Ничего. Я привычный, — примирительно махнул рукой её спутник и, увидев вопрос в глазах девушки, добавил: — У меня есть младшая сестра, помнишь?
Плакса молча просияла в ответ, мысленно дав себе клятву, что больше и шагу не ступит на улицу без носового платка или салфеток.
— Хочешь, я выберу тебе торт? — Алексу это всё уже надоело.
«Пожалуй, с меня баб довольно уже не только на этот вечер, а на целую неделю. Месяц! Господи, скорей бы довести её к этому её дяде Гэндальфу Ламу или Лэму, пока я не передумал на счет Оксфорда».
Жаклин благодарно улыбнулась, всё так же молча утвердительно кивнула головой, стараясь сделать это как можно более по-детски, умилительно, а Алекс двинулся к прилавкам, усиленно вспоминая по памяти все считалочки, которые он знал в детстве.
*
— Ну, так и где же ты побывала вместе с мистером Фортескью? Сейчас спешить некуда — пока доедем, успеешь рассказать, — вернулся к разговору Алекс.
Они опять сидели в машине.
Он помог своей пассажирке расположиться с тортом — она отказалась выпускать свою покупку из рук — и, захлопнув за ней дверцу, обошел автомобиль слева направо и сел за руль.
— Америка: Панама, Перу, Мексика, Штаты. Африка: Марокко, Тунис, Египет, Ливия. Азия: Пакистан, Индия, Китай, Бутан, Непал, Бирма, Монголия. Европа: Греция, Италия, Франция. И это, конечно же, не всё. Но не везде дядюшка работал на раскопках, иногда приезжал просто посмотреть на находки, потрогать, проконсультироваться, обозреть местность. — Жаклин говорила почти равнодушно, она в этих всех местах не туристкой ездила и жила не в пяти звёздах, так что особого восхищения воспоминания не вызывали.
А вот на Александр этот список произвёл примерно такое же впечатление, как на дядюшку — посылка из Музея естествознания в Лондоне:
— Впечатляет. Подробностями побалуешь? — их поездка приближалась к концу, скоро уже должен был показаться дом мистера Фртескью, и парень, почувствовав приближение конца их сегодняшней встречи, на радостях решил дать девушке надежду на новую.
— Обязательно. При случае, — проворковала, промурлыкала Жак, потому что про себя добавила:
«Я бы тебя побаловала всем, что бы ты только пожелал. И всем — в подробностях», — глядя в лобовое стекло и ухмыляясь одними кончиками губ. Потом, увидев, что они уже подъезжают, заволновалась:
«Неужели он не попросит у меня мой номер? Неужели не попросит? Мне самой просить никак нельзя — у меня нет повода. А вот у него повод есть».
Но сказала уже традиционно другое:
— Если ты выбрал торт, то, может быть, все-таки, захочешь его попробовать? Мы сегодня вечером будем все вместе пить чай, наверное, придёт Марго. Не хотите вместе с Алисой и Дженни к нам присоединиться?
— Большое спасибо за приглашение, и извини, но нет. У меня сегодня вечером встреча с друзьями. У Дженни занятия в изостудии с художником. Может быть, мать сама и подъедет, но мы с сестрой точно не сможем. Еще раз извини.
— Ничего страшного. — Внутри у Жаклин всё рухнуло. — Как-нибудь в следующий раз, когда у нас будет хороший кусок хамона и швейцарского сыра.
Александр просто молча, с лёгкой улыбкой, кивнул, сбрасывая скорость, и, притормозив, завернул в открытые ворота дядюшкиного двора.
— Наверное, Эшли куда-то уехала ненадолго и не стала закрывать за собой ворота, — рассуждала вслух пассажирка.
Водитель остановился и заглушил машину.
Жаклин, выдержав небольшую паузу, слегка развернулась к нему вполоборота и, протянув руку, начала водить указательным пальчиком по рукоятке рычага коробки передач, на которой красовались четыре переплетённых кольца.
— Хорошая машина.
— Подарок Кирка. Новая. У него у самого такая же, только черная. — В голосе «властелина колец» чувствовалось несочетаемое сочетание из гордости и нетерпения.
— Оу, так она твоя? Хороший подарок. Повезло тебе с дядей.
— Да. Я его очень люблю и уважаю, и очень ему благодарен.
«Мы сейчас расстанемся. И встретимся неизвестно когда. Скорей всего, очень нескоро. Ну так почему же ты так со мной холоден и так отстранён, родной ты мой? Неужели я не справилась с ситуацией и нисколько ничем тебя не зацепила? Вообще ничем? Нисколечко?» — Девушка была в отчаянии. Она была готова уже не заплакать, а просто разреветься, не чувствуя от Алекса никакой заинтересованности, никакой протянутой ниточки, ни тоненькой, ни единой — ничего.
Но всё-таки ей повезло хотя бы в том, что она нужна ему в Оксфорде.
— Могу я попросить номер твоего телефона? Так… на всякий случай, сама понимаешь. — Красавец накрыл рукой её ладошку на рукоятке коробки передач.
— Ммм… да-да, понимаю… телефон, номер телефона, да-да, сейчас, — лепетала вмиг повеселевшая влюблённая, нащупывая свой мобильный в кармане сарафана, делая вид, что не всё так просто, и она раздумывает и тянет время. Девушка вынуждена высвободить свою ладошку из-под руки юноши, проклиная себя, что не выучила свой новый номер наизусть и теперь ей понадобились обе руки, чтобы удержать и торт, и мобильник. — У меня недавно изменился номер, я его не помню еще по памяти.
Александр ждал с нечитаемым выражением лица. Молча.
— Вот. — Жаклин достала мобильник, долистала до своего номера и начала диктовать, а Александр нажимал цифры на своём айфоне, не изменяя своему покер-фейсу. — Только, знаешь, тебе, наверное, лучше прямо сейчас сделать мне дозвон, потому что я не всегда отвечаю на неизвестные номера. Ну, или пришлёшь потом СМС-ку, если я не отвечу, скажешь, что это ты, — девушка из последних сил изображала незаинтересованность.
