— Ты такая прикольная, когда спишь, — улыбаясь, юноша склонился и чмокнул её в губки. — Утро доброе, Сасенак.

— М-м-м… — сладко потянулась девушка. — Ты с ума сошел, — пробормотала она, — фотографируешь меня сонную, страшную, заспанную — фу!

— Просыпайся, соня, — опять поцеловал её Алекс. — Нас ждут великие дела, — он отложил свой айфон на пол.

— Подождут, — махнула рукой соня куда-то туда, где, по её мнению, находились те самые дела, удел которых — ждать, и, развернувшись к своему фотографу задом, тщательно укуталась, свернувшись в позе зародыша и оттопырив попку.

Несколько секунд ничего не происходило.

— Гам! — громко гаркнув, Алекс хватанул её зубами за ягодицу прямо поверх одеяла.

— А! — подскочила Жаклин как ужаленная и тут же, почти в воздухе, развернулась к парню лицом. — Ты! Ты меня укусил!

— Не возмущайся, малыш — время завтрака. — Юноша стоял в кровати перед ней на четвереньках. — А мой завтрак — это ты! — и он накрыл её своим телом поверх одеяла.

Жак предполагала, что утренний секс у Алекса войдёт в те самые «большие планы на неё» на сегодняшний день.

Но она ошиблась — планы начались со щекотки.

Ей показалось, что у парня рук примерно восемь-десять, не меньше, и на каждой по двадцать пять пальцев, которые даже сквозь одеяло впивались ей в бока как резиновые пули.

— А! Ал… ахаха… Але… а! — она пыталась было отбиваться, но очень быстро ослабла от смеха.

— Поздно! У меня разыгрался аппетит! — он впился пальцами ей в ногу чуть повыше колена.

— Аа-а-а-а-а-а-а-а… — зарядила Жаклин и, не в силах победить силой мышц, решила победить силой звука и кричать до тех пор, пока он её не отпустит. — А-а-а-а-а-а-а-а-а-а… — продолжила она, видя, что Александр пока ещё не догадался о её намерениях. Когда ему либо надоело, либо до него дошло, он отдёрнул руки, и девушка тут же захлопнула рот.

«Ну ладно, Александр МакЛарен, не я это начала», — подумала она про себя и внешне тут же сменила настроение.

Кое-как вытащив из-под одеяла свою правую руку — левая была намертво прижата к её боку-Жаклин потянулась к его щеке и нежно, с любовью обняла точеную скулу. После чего запустила свои пальцы с виска ему в отросшие волосы, которые свисали сейчас на красивое лицо. Она зачесала кистью его вихры, но они тут же упали обратно.

— У тебя уже так сильно отросли волосы. Ещё чуть-чуть, и чуб можно будет за уши заправлять. — Девушка, не скрывая своего восхищения, любовалась своим личным произведением природы по имени Александр МакЛарен. Потом она оставила в покое его волосы и провела пальчиками по «топором рубленому» подбородку. — Хочешь, я тебя подстригу?

Он повалился рядом с ней на кровать поверх одеяла, тем самым освободив любимую из плена, и сам зачесал свои волосы с лица.

— Я не хочу их стричь.

— Вот как? — Жаклин приподнялась на локте, развернувшись к нему всем телом. — А почему?

— Хвост хочу.

— Ух, ты, как интересно! — зажглись воодушевлением глаза девушки. — Ты считаешь, что тебе стрижки не идут? Тебе хочется выглядеть ещё красивей? — посыпались из неё вопросы на эту животрепещущую тему.

Красавец фыркнул, задрав голову, и закатил глаза.

— Что я, клоун, что ли — красиво выглядеть! — возмутился он. — Главное, чтобы было удобно. Волосы отрастают, начинают лезть в глаза, мешают и раздражают, а постоянно бегать по салонам мне лениво. Да и вообще, стилисты там эти… и стилистки…я их боюсь.

Жаклин прыснула.

— Дааа… стилисты и стилистки это почти врачи, только ещё хуже, — засмеялась она.

— Вот именно, — ткнул он в неё указательным пальцем. — Поэтому я даже не удивлён, что ты умеешь стричь. Где ты научилась, кстати? Хотя, погоди, дай угадаю — в экспедициях с дядюшкой, так?

— Угадал! — с охотой кивнула «стилистка». — Не помню, чтобы какая-нибудь экспедиция могла позволить себе парикмахера. Всему приходиться учиться самим. Мужчина из металлолома собирают дизельные генераторы, а женщины — из муки и воды ваяют шедевры кулинарии, а из топинамбура и жира — свечи и горелки.

— Тогда я согласен! — хлопнул парень рукой по одеялу на её бедре.

— Правда?

— Правда.

— Ты доверишь мне свою внешность? — теперь уже она ткнула указательным пальчиком в его голую грудь.

— Пф-ф… обижаешь, Сасенак — я доверил тебе своё сердце, а ты беспокоишься о какойто там внешности.

— Ты настолько легко относишься к собственной внешности? — тут же зацепилась за его заявление Сасенак.

Александр зажмурился и в недовольстве отрицательно покачал головой.

— Клещ, а не девушка.

— Я просто хочу знать — каково это: жить таким красивым, как ты?

— А-а-а… — он плашмя рухнул на неё сверху, как подстреленный в бою солдат. И не шевелился.

— Александр, — Жаклин чуть дёрнула плечом, — А — лекс…

Ни звука.

— Александр… — она опять чуть пошевелилась под ним, — больная тема?

— Ты предлагаешь мне согласиться с тобой в том, что я красивый? — промычал он где-то в районе её шеи.

— А у тебя есть выбор?

— Есть.

— Ты сможешь отрицать, что ты красив? Что за чушь!

— Ну, красив, ну и что? Дальше-то что? — он поднялся с неё и опять улёгся рядом, уставившись в потолок.

— Мне интересно, — пожала плечами «интервьюер», а потом не выдержала и, придвинувшись к красавцу, как кошечка потёрлась плечом о его плечо. — Расскажи, пожа-а-а-алуйста, — и кончиком носа прочертила вдоль точёной линии челюсти юноши.

Тот «таял» на глазах.

— Что ты хочешь знать? — повернул он к ней голову.

— Всё! — подпрыгнула девушка — «кошечка», но тут же осеклась и сдержанно добавила: — Ну-у… всё, что ты готов мне рассказать, — потупила она взор и стала ковырять пальчиком одеяло.

— Да нечего мне рассказывать! — он опять дёрнулся в сторону.

— Ну, вот что ты чувствуешь, когда тебе девушки прохода не дают?

— Раздражение! — тут же выпалил красавец, не задумавшись ни на секунду.

— И тебе это не льстит? Ни грамма?

— Я не с этих позиций подхожу к вопросу — льстит мне это или нет, мне похрен. Главное, какой мне от этого толк.

— И какой?

— Если девушка… э-э-э… — он закрыл себе одну ноздрю указательным пальцем, но тут же отпустил — аппетитная, я могу… э-э-э найти в себе силы и засунуть подальше раздражение. Ну, или, скажем, мне нужна от неё какая-нибудь услуга.

— Например.

— Например, она в первом триместре делала задание, которое задали мне на второй триместр. А если мне от неё ничего не нужно, она посылается очень быстро и далеко, Ну а если я вижу, что она ещё и дура непроходимая, то такая посылается ещё быстрей и ещё дальше. Занавес.

Жаклин в ужасе и неверии покачала головой.

— Негодя-я-я-я-яй.

— Я — чудовище, забыла? — он потянулся и чмокнул её в губки.

— И тебе не было жалко этих девушек?

— Пфф… ещё чего! Их проблемы! Нехрен бросаться на красивую внешность… всё о прекрасных принцах мечтают. — Он уже вплотную приблизился к Жаклин и начал с наслаждением водить губами по её лицу и вдыхать запах её кожи.

— Да ты прям у нас волонтёр в плане обучения науке жизни влюбчивых молоденьких девчонок, — и она со всей силы, сколько в ней было на тот момент, впилась всеми своими пальцами «волонтёру» в бока.

— У-у-у-у…

Ей показалось, что Александр подпрыгнул до потолка. А за ним подпрыгнула она сама, кровать, дом и горы в придачу.

*

— Не беспокойся, Жаклин, у нас всё нормально, — отчитывалась перед невесткой её золовка с такими интонациями, будто посылала подальше налоговую полицию.

— Мери, извини, я не хотела тебя лишний раз беспокоить. И ещё раз спасибо тебе, что согласилась нам помочь, — не обращая внимания на тональность беседы, продолжила делать своё Жаклин.

— Ты меня не побеспокоила, но, тем не менее, должна поставить тебе на вид, что ты зря так часто звонишь, будто не доверяешь мне. Мне сорок два года, Жаклин. Неужели ты думаешь, я не в состоянии позаботиться о себе и о собаке и обязательно должна всё испортить?