Уикхэм выглядел оскорблённым.

- Уверен ли я? Естественно, уверен! Я воюю с этими ублюдками уже лет десять!

Уикхэм быстро взял себя в руки.

- У нас до сих пор проблемы с отдельными бандами. Многие ещё не в курсе, что Неистовый Конь капитулировал. И пока этого не произошло... Ну, вы и сами видите, маршал.

- Когда ожидаете ответного удара?

- До наступления ночи, сэр. Слышал, вы отправились вслед за разбойниками, ограбившими повозку в Небраске, и убили воров. Как всё прошло, сэр?

Лонгтри дёрнул плечом.

- Не так хорошо, как я надеялся, - почесал он подбородок. - Пришлось похоронить всех троих. А я бы предпочёл оставить их в живых.

- Они этого заслужили, сэр.

Уикхэм похлопал Лонгтри по плечу.

- Похоже, у вас есть время до того, как вернутся полковник с отрядом. Вы долго были в пути, сэр. Могу я предложить вам воспользоваться нашим гостеприимством?

- С удовольствием, - ответил Лонгтри, последние пару дней ему пришлось нелегко.

- Лейтенант! - резко окликнул Уикхэм подчинённого. - Организуйте для маршала кровать. И полагаю, ему нужна ванна и горячий ужин.

Сгорбленный лейтенант скрылся за дверью.

- Если вы не против, сэр, я бы ещё предложил вам выпить.

- Ведите, капитан, - хмыкнул Лонгтри.

-10-

Внутри помещения было темно и мрачно, пахло сосновой смолой и выпивкой.

В центре стояли столы, а вокруг них были расставлены деревянные скамьи.

Лонгтри с Уикхэмом взяли по кружке горячего рома и сели за стол.

В помещении, кроме них, никого не было.

Лонгтри уже давно не бывал к Форте Керни, но с тех пор мало, что изменилось.

В 1868 году форт был заброшен из-за угрозы нападения индейцев.

Как и Форт Чарльза Фергюсона Смита и Форт Рено вдоль старого Бозманского тракта.

Только Форт Керни потом заново открылся в 1875 году.

- Ну что, расскажите о своих подвигах у Бэд-Ривер, - попросил Уикхэм напрямую своим грубым голосом.

Он мог обсуждать розовое нижнее женское бельё с оборками, но благодаря его тембру голоса, это всё равно бы звучало очень по-мужски.

Лонгтри сделал глоток рома.

- Да нечего особо рассказывать.

- Они устроили драку, ведь так?

Лонгтри рассмеялся, хотя и было ему не смешно.

- Можно и так сказать, - понизив голос, он описал произошедшие события. - Если бы не тот Плоскоголовый... Ну, вы и сами понимаете.

Уикхэм нахмурился.

- Странный поворот событий, я бы сказал. Очень немногие выживают после повешения. Я знал лишь одного такого человека, да и тот прожил остаток жизни с кривой шеей.

- Конечно, горло сейчас побаливает, - признался Лонгтри, встретившись с капитаном взглядом, - но ничего не сломано. Неделька-другая - и я буду в порядке.

- Тем более странно.

Лонгтри посетило отчётливое ощущение, что Уикхэм ему не верит.

Он расстегнул верхние пуговицы рубашки и показал капитану повязку на ране от верёвки на шее.

И аккуратно её размотал.

Под повязкой была синюшная, потёртая и грубая рана от странгуляционной борозды.

Уикхэм выпучил глаза.

- Господи... И как же вы выжили? Как?!

Лонгтри снова замотал повязку.

- Не знаю. Удача? Судьба? Милость Божья? - он пожал плечами. - Это вы мне скажите.

Уикхэм промолчал, не зная, что сказать, и осушил кружку.

- Что ж... С возвращением, маршал. Уверен, что мы ещё увидимся перед вашим отъездом. Хорошего вам дня, сэр.

Лонгтри смотрел ему вслед.

Он не сомневался, что капитан прямиком отправиться обсуждать с сослуживцами «историю повешенного мужчины».

Лонгтри понимал, что разматывание повязки на шее было слишком драматичным жестом, но он терпеть не мог видеть недоверие в глазах собеседника.

А после всего, что пережил, ему, пожалуй, можно было простить некоторую театральность.

Он заказал ещё кружку рома и стал ждать.

Ждать и думать о Томе Риверсе.

-11-

Комнатка была неплоха.

Там стояла кровать с парой одеял, а в углу горела жаровня с углями.

И в неё уже кто-то бросил несколько поленьев.

Ванна была наполнена водой, от которой поднимался пар.

А рядышком лежал кусок мыла и пара полотенец.

- Почти как дома, - пробормотал Лонгтри, сбрасывая сапоги и одежду.

После третьей кружки горячего рома к нему подошёл лейтенант и пригласил в офицерскую трапезную.

Лонгтри до отвала наелся стейком из мяса буйвола, обжаренным нарезанным картофелем, маисовыми лепёшками и запил всё доброй пинтой эля.

Он уже давным-давно так хорошо не ел.

Пока маршал смывал с себя недельный слой грязи и пота, он размышлял о Томе Риверсе.

Зачем главе Службы маршалов США проделывать долгий путь из Вашингтона до Вайоминга лишь для того, чтобы отдать Лонгтри его новое назначение?

Не сходится.

Возможно, Риверс просто проверял подчинённых ему маршалов - хотя Лонгтри о таком ни разу не слышал - и решил заодно лично передать Джо бумаги?

Возможно.

Но Уикхэм сообщил, что Риверс хотел увидеться с Лонгтри до своей отправки в Ларами.

Что же такого важного Риверс хочет сообщить Лонгтри лично, что готов ждать сколько угодно?

Ведь никто не знал, когда приедет Лонгтри. Если на то пошло, он мог появиться в форте и сегодня, и на следующей неделе, и в следующем месяце.

Лонгтри лежал в горячей, успокаивающей воде и размышлял.

Мысли быстро сменяли друг друга.

Существовала ещё одна возможность: Риверс ждал личной встречи с Лонгтри для того, чтобы сообщить ему, что Джо уволен с должности федерального маршала.

Такое уже случалось с другими.

Хотя... Не похоже.

Лонгтри работал в Службе маршалов с 1870 года. За всё это время из десятков и сотен преступников, за которыми он гонялся, скрыться смогли лишь пару человек.

Такие результаты говорили сами за себя.

Значит, какой бы ни была причина увольнения, дело не в том, что он не справляется с обязанностями.

Что тогда? Выпивка?

Тоже не похоже.

В последнее время он не позволял себе многого. Да и то, что позволял, было лишь в промежутках между заданиями.

А таких промежутков становилось всё меньше - задания сменяли друг друга, не оставляя времени на отдых.

Это прежде Лонгтри всегда становилось скучно, пока он ждал нового приказа. А чтобы развеять скуку, Джозеф переходил из одного запоя или пирушки в другой.

Нет, приезд Риверса не связан с выпивкой.

Но вот какова тогда истинная причина? Этого Лонгтри никак не мог понять.

Такие мысли его полностью отвлекли от действительности. Он только сейчас понял, что вода уже давно остыла, и кто-то яростно колотит в дверь комнаты.

- Иду, иду, - пробормотал маршал.

И потащился к двери.

-12-

- Дайте угадаю, - произнёс Лонгтри. - Я уволен.

- Конечно, нет, Джо, - Том Риверс упал в кресло у пылающего огня и протянул к пламени руки. - Вообще-то, сейчас мы нуждаемся в тебе как никогда.

Лонгтри, одетый лишь в красный форменный костюм, полулежал на кровати. Он отбросил назад волосы длиной до плеч и связал их кожаным ремешком в хвост.

- Расскажите о своей вылазке с полковником Смитом, - сменил Лонгтри тему.

Риверс усмехнулся и разгладил усы.

Он был худым, но тренированным и жилистым мужчиной. Лоб его пересекали глубокие морщины.

Глаза насыщенно-зелёные, как глубины лесного озера.

Внешность Риверса всегда располагала собеседника к себе, и почти все сразу начинали питать к Главе маршалов тёплые чувства.

Ходили слухи, что много лет назад, когда Риверс ещё был маршалом на индейских территориях, он настолько очаровал и белых, и краснокожих, что те беспрекословно согласились сложить оружие.

Он был прирождённым дипломатом.

Казалось, люди и сами хотели делать ему только добро.

- Мы ничего не понимаем, - признался Риверс. - Вообще ни черта. Единственные краснокожие, которых мы нашли, были жалкими, избитыми и полуголодными.