Уже завтра они обойдут армию дашита, пересекут мост, сомнут жалкое сопротивление его последователей и захватят завод, тем самым установив контроль над всем югом. Затем они соединятся с Блод Фейтшером и его восточной армией на территории Сорок Четвертого, перегруппируются и ударят по Союзу Стойл – последней силе, способной противостоять им. И тогда падет весь Западный Сектор. Погруженный в мечты, грифон забыл про существование Культа, державшего в страхе весь Даймонд Шафт, но, когда весь мир у твоих ног, это вполне простительно.

Сонно зевнув и хрустнув позвонком, грифон покинул свое убежище и с головой окунулся в лагерную жизнь. Коричневую единорожку со сломанным рогом привязали к позорному столбу, заставив встать на задние ноги и высоко задрать передние. Плеть со свистом оставляла на ее спине все новые и новые красные полосы. При каждом ударе несчастная выгибалась и громко кричала, умоляя прекратить пытку, но ее никто не слушал. Гэйр мимолетно услышал, что она укусила своего хозяина за самое нежное место.

«Хорошее наказание. Если повезет, агония затянется на всю ночь».

Неподалеку кучка рейдеров собралась в круг, издавая громкие вопли и размахивая оружием. Заинтересованный грифон взмахнул крыльями, поднявшись в воздух. Он не ошибся – налетчики следили за гладиаторским боем.

В центре импровизированной арены два изможденных раба-земнопони сжимали в зубах ржавые кинжалы. Повелительные окрики и удары плетей заставляли их бросаться друг на друга, нанося болезненные раны. Каждый удар вызывал взрыв восторга у кровожадной толпы. Так продолжалось несколько минут, пока более молодому не удалось вонзить клинок в горло старику. На желтую морду хлынула черная кровь. Удачно поставившие радостно завопили, а проигравшие исторгли полный ярости рык.

«Наверняка его грохнут, как только стемнеет».

Спустившись на землю (после напряженного дня в воздухе было так приятно размять лапы), он прошел мимо огромных котлов с мясной похлебкой (не зря же они прихватили с собой браминов), еще одной арены (рейдеры активно сокращали количество рабов, но ведь всегда можно было набрать новых), палатки с красным фонарем (из-за полога очень удачно раздался душераздирающий крик) и добрался до штабной палатки. Сидевшие внутри грифоны приветствовали вожака, рабы смотрели со страхом. Почти все уже успели откупорить трофейный самогон и затянуться сигаретами с особой травой, которую выращивало единственное из всех известных Стойл Эквестрийской Пустоши.

Когда-то его Смотрительница пообещала при первом же нападении уничтожить оборудование и сжечь весь урожай, поэтому долгое время их никто не трогал. Сработал старый-добрый подкуп – несколько предателей убили охранников и отдали свое Стойло на растерзание. Теперь их черепа украшают кабинет владыки, а та Смотрительница стала его личной шлюхой. Никто не любит предателей.

Гэйру тут же сунули в лапы самокрутку. Специально обученная рабыня-единорожка с помощью магии аккуратно подожгла кончик, и грифону осталось лишь сделать вдох. Одна затяжка – и мир расцвел яркими красками. Заметно повеселев, он плюхнулся в складное кресло и обвел своих подчиненных добрым взглядом.

— Докладывайте.

— О чем?

— Ну… даже не знаю, придумайте. Где этот, как его… — Грифон защелкал пальцами, пытаясь вспомнить имя.

— Меня зовут Органайз. — Единственный свободный в этой палатке пони слегка выдвинулся вперед, скорчив недовольную мину. — В который раз говорю, что творящееся в этом рассаднике анархии недопустимо. Мы теряем ценные ресурсы еще до начала сражения с…

— Хватит, достал. — Гэйр с наслаждением затянулся и выпустил облако дыма прямо в морду занудному единорогу. — Просто докладывай.

— Мы находимся в нескольких милях от заданной цели. Предварительная разведка не выявила никаких сил противника, помимо стражников. — Жеребец дрожал от едва сдерживаемой ярости, но ничего не мог с собой поделать – он был всего лишь наемником. Согласно кодексу Первых, Мастером мог стать только грифон. — Это недопустимо! Они вернулись в круп бухими! Да пробеги перед ними стадо бизонов, эти кретины их не заметят.

— Да плевать, Тандерлейну о нас ничего не известно. — Командующий беспечно отмахнулся. — Есть еще что-нибудь?

— Блод Фейтшер до сих пор не вышел на связь.

— Наверняка празднует взятие Форпоста. Еще?

— За этот переход мы потеряли семерых рабов и одного рейдера.

— Плевать. Еще что-нибудь?

— Никак нет, сэр.

— Тогда вали отсюда, мы будем отдыхать.

Единорог бросил на грифона испепеляющий взгляд. Не сказав больше ни слова, он размашистым шагом покинул шатер. Вслед ему донесся взрыв пьяного смеха. Рубаки по натуре, грифоны клана Сумеречных Крыльев презирали другие расы. Им и в голову не могло прийти, что единорог мог сказать или сделать что-то полезное. Его терпели лишь из-за прямого приказа верховного командования. К счастью, это не означало, будто они должны были его слушать.

По лагерю южной армии Мастеров разнесся очередной душераздирающий крик. В конце концов, ночь только начиналась.

***

Непроглядная тьма уступила место обманчивым сумеркам – в Эквестрийской Пустоши наступило утро. Единорог по имени Туррет Хатч зябко поежился, повернулся на другой бок и с трудом разлепил глаза. Из горла тут же вырвался хриплый кашель – во время холодной ночи заболеть легче, чем помочиться на асфальт. Особенно если ты вынужденный ночевать на земле раб.

На звук кашля отреагировал ближайший надсмотрщик – над головой щелкнул кнут, на мгновение оглушив и дезориентировав жеребца. Утихший было звон в ушах вернулся с удвоенной силой, своим приходом многозначительно пообещав сделать наступающий день еще более паршивым.

— Не выдавай нашу позицию, тварь! — Пьяный грифон кричал в несколько раз громче, чем кашлявший раб, но кого это могло волновать? — Еще раз раскроешь хайло, узнаешь, почему меня прозвали Опустошителем!

— Потому что ты выпиваешь бутылки с бухлом быстрее скорости звука, — едва слышно буркнул жеребец.

— Что?! — Разъяренный наемник подошел к Туррету вплотную. — Что ты там промямлил?

— Я сказал «да, повелитель».

Жеребец покорно склонил голову в ожидании удара. Грифон какое-то время сверлил взглядом грязную спутанную гриву, после чего презрительно сплюнул на землю и потопал восвояси.

— Будь готов через пять минут, я скоро вернусь.

«Не иначе как опустошать очередную бутылку», — злорадно подумал единорог.

Утвердившись на ногах и убедившись в отсутствии посторонних, Туррет осторожно потрогал кольцо из неизвестного материала, плотно сжимавшего рог и гасившего идущие из него искры магии. Ничего не произошло.

Грустно вздохнув, жеребец помочился на гусеницу, похлопал копытом по борту и с кряхтением забрался по броне, оказавшись на башне.

Их танковый взвод расположился на вершине холма, с которого открывался прекрасный вид. Рейдеры и работорговцы уже успели устать за ночь извращенных развлечений; утренняя побудка еще не началась, поэтому при наличии некоторого оптимизма и плохого зрения лежавший внизу лагерь Мастеров можно было назвать мирным.

«Через несколько минут прозвучит рог, из палаток выйдут грифоны и начнут бить кнутами всех подряд, не разбирая правых и виноватых. Под раздачу обязательно попадет какой-нибудь рейдер, который наверняка схватится за оружие и попытается напасть на Мастера. Его пристрелят, трупом кого-нибудь изнасилуют, и это ознаменует начало нового дня».

Перед носом Туррета грохнулась изрядно помятая жестяная миска. Будь в ней что-то съедобное, оно бы непременно расплескалось, но намертво приставшей ко дну перловой каше эта судьба явно не грозила.

— Жри, — буркнул давешний грифон. — Специально для тебя добавил две порции червей.

Единорогу пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не ударить копытом по лбу. Положение особо ценного раба давало определенные привилегии – его почти не били, кормили каждый день и даже проявляли какое-то участие, вот только забота грифонов явно не подходила для травоядных пони. Или же это была тонкая издевка?