– Ну, этим-то понятно, зачем нужен амулет. Профессиональный интерес и природная лень, но ты как ввязалась во все это?

– Сессия скоро. Экзамен по анатомии двуногих прямоходящих, – выложила я свои коварные мотивы. С этим предметом у всех студентов были связаны самые неприятные воспоминания. Профессор Эрис, педантичный, неуступчивый и до жути дотошный, на экзаменах нещадно валил всех без разбору, не обращая внимания на былые заслуги и успехи отвечающего. На пересдачу к нему обычно ходили всем потоком и по несколько раз. Вымучивая перед дверями аудитории долгие, томительные часы, а особенно невезучие – дни.

– Двуногих? А у нас есть еще какая-то анатомия? – рассеянно уточнил магистр, усиленно пытаясь что-то вспомнить.

– Наги, кентавры. Целый раздел посвященный оборотням, – напомнил директор, вполне серьезно пригрозив: – Думаю, не лишним будет попросить профессора Эриса побеседовать с тобой на эту тему.

– Не надо Эриса, – Фьяллар отчетливо побледнел, – я уже все вспомнил. Пускай этот старый, трухлявый…

– Инэй!

Магистр подавился нелестными эпитетами в адрес коллеги и прохрипел:

– Я хотел сказать, пусть достопочтимый профессор мучает студентов. Я в свое время уже отмучился и не хотел бы повторять.

Пока Фьяллар вспоминал свое светлое детство и старался сильно не морщиться, я успела перевести дыхание. Но спокойные мгновения длились недолго, на нас вновь обратили внимание.

– Знаешь, Огден, я считаю, что можно дать им второй шанс. У меня остался только один вопрос, – вспомнил о моей скромной персоне магистр, – почему вместо того, чтобы разрыть какую-нибудь могилу на кладбище, вы решили забраться в склеп уважаемого человека?

– Мы не знали, чей это склеп, – призналась я, – а на кладбище земля уже хорошо промерзла.

– Я почему-то так и думал, – скорбно сообщил Фьяллар.

– Что с нами теперь будет? – задала мучивший всех нас вопрос нетерпеливая Вельва.

– Строгое наказание, – сообщил магистр, мстительно добавив, – за то, что мне, – обернувшись на директора, поправился, – нам пришлось полночи потратить на уборку в склепе, пока вы отсыпались в лазарете. Неужели вам никто не говорил, что правила надо нарушать тихо и незаметно, чтобы никто об этом не знал?

Мы пристыженно молчали. Гнетущую тишину нарушил магистр Хэмкон, обратившись к магистру:

– Есть какие-то идеи для наказания?

– Конечно есть. Отдай их мне, – попросил магистр, – не всех. Только некромантов. С Ларс разбирайся сам. Я в ней разочаровался. – Задумавшись ненадолго, магистр выдал срок своего разочарования. – Скажем, на неделю. Из-за какого-то экзамена связаться с некромантами…

– Забирай. – Покладистость нашего директора почти умиляла. Кто же знал, что он такой сговорчивый.

– Ну что же, – потерев ладони, магистр с предвкушением глянул на своих жертв, – в таком случае пойдемте-ка со мной, мои хорошие. До начала занятий у нас еще целых три часа. Мы столько всего успеем сделать.

Распахнув дверь, он дождался, пока некроманты покинут кабинет. Выходили они с мрачными, тревожными лицами, хотя, по идее, должны были бы радоваться. Это ведь я осталась наедине с директором. Когда дверь уже почти закрылась, отрезая меня от внешнего мира, в проеме показалась голова магистра:

– А Ларс можно в морг определить. Раз ей так нравится общество трупов, пускай наслаждается, – и, подмигнув мне, голова исчезла, а дверь окончательно закрылась. С легким щелчком. И мне почему-то вспомнилось, как Миранна предлагала написать завещание, когда узнала, что я общаюсь с некромантами. Тогда я лишь посмеялась над ее предложением – сейчас поняла, как же права она была. Завещание бы сейчас совсем не помешало. Кто знает, кому достанется моя замечательная коллекция трав, если со мной сейчас что-нибудь случится. На самом деле я бы не хотела, чтобы она вообще кому-нибудь досталась, но об этом уже вряд ли кто узнает.

– Значит, экзамен у профессора Эриса? – задумчиво поинтересовался директор, выдергивая меня из мрачных раздумий. Под тяжелым взглядом противоестественно-светлых глаз было неуютно, хотелось спрятаться. Интересно, он может смотреть куда-нибудь в другую сторону? После нескольких томительных мгновений поняла одну неутешительную вещь – смотреть в другую сторону он не может, зато когда я смотрю в пол, это уже не так беспокоит.

– Ну… гмх.

– Я вас внимательно слушаю.

Больше всего хотелось расплакаться и клятвенно заверить, что больше так не буду. С трудом подавив этот недостойный порыв, подняла голову и встретилась взглядом с директором.

– Простите. Это больше не повторится. – Голос почти не дрожал, и я очень собой гордилась.

– Не повторится, потому что вы больше не станете ввязываться в сомнительные авантюры или потому что больше не попадетесь?

Уши пылали, а я уже жалела, что не расплакалась. Как утверждает всезнающая Миранна: лучшее оружие в спорах с мужчинами – слезы. Они перед ними бессильны. А директор снисходительно и, как мне показалось, даже насмешливо рассматривал мою пыльную персону, даже не подозревая, чего избежал. Лучше бы я расплакалась, честное слово.

– Пожалуй, следует принять совет магистра, – официально начал он, – эту неделю по ночам будете дежурить в морге. А по окончании срока поприсутствуете на поднятии умертвия. Думаю, это будет поучительно. Вам все ясно?

Я поспешно кивнула, кусая губы и стараясь не улыбаться. Неделю в морге я как-нибудь перетерплю, а вот присутствовать на ритуале поднятия – это просто подарок судьбы. Мне как будущему целителю не полагалось бывать на подобных мероприятиях, что лишь подогревало интерес.

– В таком случае можете идти.

Из кабинета я выходила, широко улыбаясь. Но стоило лишь оказаться в приемной, как улыбка увяла.

На корточках, привалившись к стене спиной, сидел Асвер, прожигая меня взглядом. Темные глаза светились красноватым, во взлохмаченных волосах запуталась паутина и несколько листочков. Темная рубашка была застегнута криво, куртка со стальными нашивками небрежно висела на плечах.

– Смешно тебе, ведьма? – угрожающе спросил он, поднимаясь. – Сейчас мы это исправим.

– Не стоит трудиться. Ты уже все исправил, – сухо заметила я, на полном серьезе рассматривая возможность вернуться обратно в директорский кабинет. В конце концов, лучше удивленный магистр Хэмкон, чем озверевший злыдень.

– Стоит, Ларс. Еще как стоит. Меня из-за твоего идиотизма посреди ночи разбудили, на кладбище послали. Поднятых тобой и дружками твоими безмозглыми, оживленцев упокаивать. Я уставший и злой. И планирую сначала успокоиться, а потом отоспаться.

– Ромашкового чаю?

– Правды, – качнувшись вперед, он как-то незаметно оказался совсем рядом, – во что ты ввязалась?

– И с чего ты взял, что я стану с тобой откровенничать? – Асвера перекосило, а я действительно не понимала, откуда такие глупые мысли завелись в его белобрысой голове. – А если ты не хотел, чтобы тебя будили по ночам, то не стоило проходить инициацию уже на втором курсе.

– Сенья, давай ты не будешь меня злить, а просто расскажешь, что натворила?

– Висенья, Градэн. Для тебя Висенья. А лучше и вовсе – Ларс.

– Ты же понимаешь, что я все равно узнаю правду? – уточнил он, величественно проигнорировав мой выпад.

– Не от меня – это точно, – ответствовала я и зевнула. Заразительно так. От чего некромант скривился еще больше, а я с чувством выполненного долга решительно обошла застывшую фигуру зломордого, – ты как хочешь, но я пойду спать. Меня ждет непростая неделя.

До комнаты я добиралась с намерением проспать те несколько часов, что у меня остались до подъема и еще полчаса сверх положенного, решив не идти на завтрак. В битве между едой и сном всегда побеждал сон.

В комнате было тихо и умиротворенно. Если самый крепкий сон именно перед рассветом, то я попала как раз на этот период. Стянув с себя пыльную мантию, обессиленно завалилась на кровать прямо в одежде. Блаженно вздохнув, вытянулась и уже почти вырубилась, когда на соседней кровати послышалась возня и возмущенный голос Вириэль оповестил: