Хамид вспоминает, что из Афганистана сбежал в последнюю минуту. Он не мог простить отцу, что тот подверг его такому экстремальному приключению.

После возвращения в Эр-Рияд он сразу же, не прощаясь, уехал учиться в Америку. Редко звонил домой, так как чувствовал обиду. А когда произошла атака на ВТЦ в Нью-Йорке, почувствовал вину за трагедию. С этой минуты он решил бороться с исламским терроризмом и всевозможными фундаменталистами, которые становились у него на пути или выступали против мирового сообщества. В то же время произошла трагедия в его личной жизни. Началась она с несчастий, которые вдруг обрушились на молодого человека. Неожиданно от инфаркта умер его отец. Он был здоровым человеком в самом расцвете сил – и вдруг умер. Хуже всего для Хамида было то, что он не успел спросить у отца, с какой целью тот отослал его на поле битвы на стороне зла, террора и уничтожения.

Вскоре после этого в автомобильной катастрофе погибла его любимая младшая сестра и сразу же за ней мать, которая совершила самоубийство: не вынесла потери дочери. В течение пары лет Хамид потерял всех, кого любил, и остался один. Пару сотен родственников он не мог назвать близкими его сердцу людьми.

Поэтому он уехал в Йемен, о котором слышал не только плохое, но и много хорошего. Все-таки оттуда происходила его семья. Там изменилась его жизнь, он снова почувствовал, что живет, когда встретил Марысю. Какая же она тогда была молодая, глупая и смешная! Маленькая скандалистка, но совершенно другого склада, чем европейка Дарья.

Ее отличие состояло в эмансипации, решительности, неуступчивости и отваге, которой не хватает арабским женщинам. Потому что его Мириам не наполовину арабка, наполовину полька. Это не смесь – она телом и душой чистокровная арабка.

Саудовский строительный конгломерат бен Ладенов Марыся нашла в Сане без проблем. В конце концов, это одна из самых больших фирм на Ближнем Востоке. Вместе с двоюродной сестрой Лейлой они хотели поставить их старый дом-башню, находящийся на территории медины,[9] на консервацию и узнать, стоит ли он в плане. Шутили, что фирма принадлежит тому самому бен Ладену, который 11 сентября взорвал Всемирный торговый центр. Смеялись, что тот приехал из Саудовской Аравии в Йемен на общественные работы. Думали – может, это он так наказан? А может, он специализируется на быстром демонтаже с помощью взрывных устройств, так как первая работа в Нью-Йорке прошла с успехом? Обе помнили, что две башни осели, как если бы кто срезал их у фундамента, а не врезался в них самолетом. Спорили о том достаточно долго, как для их возраста, шутя и смеясь до упаду.

Марыся, которая пыталась добиться своего, сразу же начала пререкаться со служащим бюро.

– А что значат проекты? Какие письма? Что за заявления? У вас есть план сохранения зданий? – Марыся, несмотря на свой молодой возраст, была боевая, ее не переспоришь. – Разве существует постановление? Если же нет, то каждый хозяин приходит в частном порядке и приносит бумагу? Может, еще и сам должен платить за вашу работу? А что вы делаете с деньгами ЮНЕСКО? – повышала голос девушка.

– Ты тут, гражданка, не выступай!

Большой как шкаф молодой мужчина встал из-за бюро с намерением немедленно выставить девушку за дверь.

– Чего ты вообще ищешь, а? Это не может быть твоим домом, так как ты, я вижу, носишь юбку! Где потеряла махрама и чего ж ты такая говорливая?!

Он напирал брюхом, и девушки скукожились.

– Я хочу только узнать, кто утверждает план работ и оценивает дома, – не отступала Марыся. – Потом придет в ваше бюро хозяин дома. У него нет времени с вами препираться, а дом валится. Будете объясняться со спонсором, почему наш дом пропустили.

– Выметайтесь отсюда, засранки! А то вызову полицию! – громко орал мужчина, выталкивая девушек за дверь.

– Что за хам! – кричала Марыся, сбегая по ступенькам.

Нервничая, она ничего не замечала вокруг, поэтому наткнулась на молодого араба в элегантном костюме. Лейла же, поправляя никаб,[10] упала на них обоих. В эту минуту Марыся утратила равновесие, и плохо закрепленный платок упал с ее головы, открыв локоны длинных, до середины спины, вьющихся волос цвета баклажана с золотистым отливом. Хамид бен Ладен оцепенел и смотрел на нее с изумлением. Узнав, с чем они пришли, он долго извинялся за своего сотрудника, а потом пригласил девушек в бюро. Так все это и началось.

Мужчина с висками, припорошенными сединой, украдкой поглядывает из-под длинных черных ресниц на ту Мириам, которую много лет тому назад полюбил. Он видит ее красивые миндалевидные пылающие глаза цвета темного янтаря. Она также всматривается в него.

– Что-то хорошее тебе снилось? Ты улыбался, – шепчет женщина, чтобы не разбудить их сына, спящего на мамочкином животе.

– Да, мне снился Йемен… – понижает голос мужчина. – Наш Йемен прошлых лет.

– Наша Аравия Феликс,[11] – вздыхает она, выразительно глядя на него.

До того как встретила Хамида бен Ладена, Марыся не знала такого состояния души. Она не имела понятия, что такое любовь с большой буквы «Л» – настоящая, а не придуманная, из фильмов, книжек или не дай бог по расчету.

Теперь же она не знала, что с собой делать. Целыми днями она бродила как тень, не спала, не ела, не могла ни на чем сосредоточиться. Она думала только об одном: позвонит ли Хамид, приедет ли Хамид, любит ли ее Хамид хоть немного.

Они встречались тайно, без ведома и согласия кого бы то ни было из опекунов девушки. Во все тайны была посвящена только Лейла, которая им потакала. Такая ситуация в традиционалистской арабской стране немыслима. Сама Марыся чувствовала в этом что-то плохое: она совершает грех, общаясь с чужим мужчиной, пусть даже совсем невинно.

Когда она во всем призналась своей бабушке Наде, та одобрила связь с милым, хорошо воспитанным и красивым парнем. С тех пор они встречались у нее на глазах, проводя время в безопасном месте – на крыше дома-башни, откуда открывался ошеломительный вид на старую Сану.

Однажды Хамид вручил девушке саудовскую газету.

– Чтобы повеселиться, прочитай интересную статью в саудовской газете, которую я принес специально для тебя. – Он улыбнулся себе под нос. – Если ты так изучила ислам, как говоришь, то должна это все знать.

– «Пятьдесят семь способов завоевать любовь своего мужа», – прочитала Марыся вслух. – Что это? Какая-то шутка? Почему именно пятьдесят семь, а не семьдесят три?

– Все эти методы редактор собрала в блоге исламских женщин. Это опыт саудовских дамочек. Очень поучительно, – говоря это, Хамид состроил забавное таинственное выражение лица.

– Ничего подобного еще не видела! – заинтересовалась Марыся. – «Веди себя как девушка… одевайся притягательно и обольстительно, а если сидишь дома, то не ходи весь день в ночной рубашке»… Сейчас, сейчас, для чего им супермодные шмотки, если поверх них они надевают чадру или абаю?[12]

– Ну конечно. – Хамид складывает губы бантиком. – Наверное, речь идет о том, чтобы они дома для мужа так одевались. Это рассуждения шопоголиков из Саудовской Аравии.

– «Издавай хороший запах»! – Молодые вместе хохочут. – «Не пили мужа, не отчитывай его, не расспрашивай, о чем он думает…» Да ни о чем! – смеется Марыся. – Упс! Извини, это не для тебя.

Она похлопывает любимого по колену, но тут же убирает руку.

– «Узнай все права и обязанности мусульманской жены. Ублажай мужа всегда, когда только он того пожелает…» Хо-хо-хо! Неплохо вам с этими женами, – она поворачивается лицом к Хамиду, краснея до ушей. – «Научись премудростям, чтобы удовлетворять своего мужа…» Хм-м… «Говори постоянно, что любишь его. Дари ему подарки…» Уф! Вот это жизнь! Зачем вам потом рай, господа саудовцы?! – Все больше конфузясь, Марыся старалась перевести все в шутку.