Вячеслав повернулся и захлопнул дверь. С расстановкой сказал Марине:

– Я знаю эту женщину. Вытащите фотографию из рамки и посмотрите на обороте: там есть имя и дата съёмки.

Марина последовала совету. Кажется, глаза её совершенно не нуждались в свете. Даже скрючившись в тёмном углу, она прекрасно разбирала текст в книгах, учитывая, что влага и перепад температур оставили от типографской краски лишь бледные силуэты.

– Марта Елисеева. Пятьдесят третий.

Вячеслав прочистил горло:

– Как я уже сказал, мой дядя – дядя Василий – увлекался фотографией. У него была мастерская – вон там, за огородом, – но к тому времени, как я здесь появился, лес уже разобрал её на дощечки. Странно, что он не сломал дом. Обычно он скор на расправу…

– Это его жена.

– Верно. Они жили здесь до самой смерти – она умерла в восемьдесят седьмом, он в восемьдесят девятом. Детей у них не было.

– Как ваш дядя мог жить здесь два года после её смерти? В полном одиночестве. В окружении этих больных деревьев. А зимой… – Марина поводила в воздухе пальцем, словно хотела попробовать его на густоту. – Зимой, наверное, здесь такая стоит тишина, что кажется, будто ты оглох.

– Недолго, – буркнул Вячеслав. Ему не слишком нравился их разговор. Будто со всех сторон к дому приближаются призраки бесед, которые здесь вели двое забравшихся в кокон одиночества людей, и бесед, которые вёл сам с собой дядя, когда остался один; с чавкающим звуком выкапываются из земли, с ватным шорохом рвут над собой пласт хвои, и вот они прижимаются к стеклу, погружая комнату в подлинный мрак. Даже дышать стало труднее. Всего лишь облака стадом грязных овец закрыли солнце. – Он умер в декабре, и тело, почти сразу замёрзнув, не успело разложиться. Нашли его в конце зимы. К дяде съезжались фотографы со всей страны. Фотографы – чудаковатый народ, они готовы ехать в гости к такому же чудику – и, конечно, ради хорошего кадра – в любую глушь и в самый неурочный час. А дядю уважали. О нём ходила слава как о прекрасном пейзажисте.

Хотя прошло уже больше двадцати лет, в памяти Вячеслава живы были подробности той зимы… О, что это была за зима! Делегация, члены которой не раз и не два бывали в гостях у Елисеевых, два раза прошла мимо дома, прежде чем кто-то понял, что этот снежный холм и есть пункт их назначения… Стоило снять снегоступы, как ты погружался по самое горло в пухлый, холодный снег, будто в наполненную ледяной водой яму.

– Значит, на стенах тоже его фотографии? Я думала, это старые открытки.

Вячеслав кивнул. По стенам в простых тёмных деревянных рамках висел лес, будто окна в прошлое на десятки лет назад. Места, которые они изображали, уже нельзя было узнать. Старик любил снимать всякие мелочи. Запятые в монументальной работе времени, новорожденные грибы, на шляпках которых каплями собиралась слизь, лупоглазых лягушек на камнях возле ручья. Фотобумага пошла волнами, чёрный цвет стал ещё чернее, а белый выглядел грязно-серым.

Марина кусала губы, разглядывая фотографии, как будто с них снизошла на неё некая тайна. Вячеслав вдруг подумал, что она словно ребёнок, которому можно дать в руку любую безделушку и тем самым занять его на добрых полчаса. Вместе с тем ему пришла в голову неожиданная мысль: с самими детьми никогда не стоит обращаться, как с безделушками. В самых простых вещах они видят что-то, что уводит их в космос.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.