Так стерегла беда из-за угла,

И часто только трубка телефона

Была той связью, что помочь могла.

Не в нашей власти, где поставить точку,

Но не сдаёмся молча, без борьбы,

Растаял звук, вселяясь в голос дочки,

Как продолженье собственной судьбы.

Замолк аккорд прощального финала,

Теперь уж в внеземных покойся снах,

Она ушла, а музыка звучала

И теплилась в берёзовых стволах.

Когда придётся мне к иным мирам

Собраться в путь, забывши про соблазны

Текущих лет и приключений разных,

Отбросив этой жизни пёстрый хлам,

Смиренного покоя попрошу

Того, чьей волей я явился в свет,

Отринув всё, что суета сует,

И, помолясь, в дорогу поспешу.

Не плачь в те дни, печалясь обо мне,

Что сделать мог – свершилось и готова

Строфа стихов, и может кто-то снова

Её повторит в гулкой тишине.

Жаль, что лишь нам понятной вязью слов

Застынут в ветвях ягоды калины,

Но тихие покойные Кузьминки

Подарят радость непробудных снов.

Когда уходить придется —

Не знаем мы наперёд,

Но кто-то злобный крадётся,

Душу впотьмах стережёт.

Перехожу легко я

От ненависти к любви,

Господи, горе какое,

Смилуйся, помоги.

Закрутит позёмка злая,

И жизнь – доски чернота,

Но может тогда слетает

Вся праздная суета.

Только шаг подчас отделяет

От любви к ненависти,

Дай мне, Господи, заклинаю,

Мужество верности.

Уйти в никуда не ново,

И адский огонь манит,

Но близость родного крова

Неверие исцелит.

И тогда кто-то нас спасает

Силой любви своей,

А ненависть отступает,

Негде сокрыться ей.

Вот и выпал снежок,

     заневестились белым поляны,

Первопутком бредут

     по дорогам ночным шатуны,

И над Раменкой, словно смеясь,

     скособочилось спьяну,

Отражение узкой ущербной луны.

Стынет так, что земные строения

     дрожь продирает,

И огни фонарей растерялись,

     хоть сетью лови,

На декабрь повело,

     год кончается, кто же не знает,

Как под утро тоскуют вороны,

     под хриплые вскрики любви.

И на струнах стальных

     не звучат соловьиные трели,

По цветущим садам

     только можно нам их различить,

Что ж сказать, коли мы

     до сих пор не смогли, не сумели,

Воду жизни от мёртвой воды отличить.

И вонзается ночь

     в тишину откровенно, безгласно,

И вползает рассветом

     в небесную хмурь надо мной,

Дождь скулит за окном,

     намекая, как стало опасно,

В одиночество плыть,

     заражаясь холодной зимой.

Тишины он хотел

     и просил тишины, тишины,

Обнажились, зиме покоряясь,

осенние ветки,

И последние листья

     вспорхнули вдруг, словно из клетки,

Холодами ночными

     червлёными обожжены.

Нам не есть, а лишь видеть во сне

     треугольные груши,

Только в солнце квадратном

     и чёрном они и видны,

Нам бы посвисты ветра

     вселенски-зловещего слушать,

Что гудят непрерывной тоской

     на просторах страны.

Отгремели в столетии прошлом

     державные съезды,

Полиняли знамёна

     и выцвел от ветра кумач,

Ты прошёл через двери стальные,

     земные подъезды,

Чтоб с народом сродниться

     и вместе с ним выплакать плач.

И давно уж молчит

     телефонная трубка в помаде,

Влажным лбом холодеет

     затёкшее к ночи стекло,

Но сказал ты так нужно и к месту:

     «Пошли Вы» и «Нате»,

И от этого многим другим

     все преграды снесло.

Жить по совести —

     самая главная сложность,

На тебе и земная

     и смертная слава лежит,

Ведь поэт, без сомнения,

     есть и призванье и должность,

И из жизни уйдя,

     увольнениям не подлежит.

Побелели поляны вкруг,

     по яру к речке просини,

Лёгким ветром припудрились,

     словно бал впереди,

Небо плакаться просится,

     так зима после осени

Греет землю продрогшую,

     что скосили дожди.

А зима занавесилась

     белым саваном дымчатым,

По опушке берёзовой

     снег как в вальсе кружит,

А река заневестилась

     тихим шёпотом сбивчивым,

И в проталины тёмные

     глаз небесный глядит.

Декабря дни короткие,

     в тьме усталые, робкие,

Фонари не заменят им

     свет небесных очей,

И призывными нотами

     предрассветными тропами

Вечным светом к заутрене

     тянет пламя свечей.

Запоздалыми стужами

     декабри расторопятся

Заморочить морозами,

     не жалеть, не любить,

Но постами смиренными

     так нечаянно просится

Нас надеждой волшебною

     в Рождество одарить.

Я сегодня, как незрячий,

Так бесснежна в поле мгла,

Дождь скулит, как пёс бродячий,

Ветер семя сеет зла.

Плачут шарики цветные,

Низко свесились к земле,

И гирлянды расписные

Чуть моргают в серой тьме.

Снова шубой порыжелой

Обнажается овраг,

Чернотою пригорелой

Крючит ветви вётел – скряг.

В равнодушье безмятежном

В гости кто пришёл не в срок,

Позабыв о сказке снежной?

Новый враг иль Новый Год?

Что за зима, хоть сарафаны шей!

Сухая наледь вьётся мелкой крошкой,

Впечатаны застывшие ладошки

В неё в снегу игравших малышей.

Под елью тьма в проплешинах травы,

Так неспокойно, муторно и нудно,

Как в сне, что всё нейдёт из головы.

Вот в блюдце серо-голубого студня

Застыли в хладном сне стволы берёз,

Так ждали праздника, но сумрачные будни

Вдруг выпали, не возгордиться им

     прозрачной белизной

В покрове снежном, что белее пуха,

Кружится в окончанье декабря,