Те кивнули, расслабляясь. Лейтенант, перед тем как выйти, вытащил меч из ножен, и повернувшись на каблуках, воткнул меч в живот заключенному, проворачивая и распарывая брюшину, вываливая внутренности. Закованный глухо вскрикнул и затих. Вытерев меч куском тряпки, лежавшей на замызганном чем-то бурым столе, который был рядом с трупом, лейтенант закинул меч в ножны и двинулся из камеры. Чиновник уже нервно притоптывал ногой и поторапливал бойцов. Жрица тихо плакала, впав в ступор, не отнимая рук от лица.

- Леди, прошу. - К ней приблизился сержант, протянул руку.

- Не подходите! Я никуда не пойду! Оставьте меня! Оставьте меня! Оставьте...

Она забилась в угол. Глаза ее были бешеные, руки она выставила перед собой, ладонями вперед, скрючив пальцы, как когти. Сержант, шагнувший было к ней, понял, что еще шаг - и она вцепится ему в глаза, невзирая на шлем. Пожав плечами, он развернулся - двух бойцов и лейтенанта с чинушей уже не было видно, они ушли в сторону лестницы.

- Если этот мудак не погонит их обратно, они выживут. - Сержант прошел мимо меня, остановившись.

- Не лезь на рожон, Стриб. Понял? - тихо прошептал он.

Я только кивнул.

- Двинули.

Сержант занял свою позицию напротив меня, с другой стороны стены, и осторожно заглянул за угол. Знаками показал подойти. Весь коридор впереди был ярко освещен, а в дальней комнате, которой он заканчивался, виднелись сполохи пламени. Они менялись, хаотично передвигаясь, и казалось, огонь там двигался.

- Там элементаль. - Зашептал сержант. - Готов?

Я пожал плечами, хотя в латном доспехе это было не особо заметно, и кивнул. Взяв дубинки на изготовку, закрывшись щитами, мы вдвоем с сержантом крадучись вышли в коридор, за нами потянулись остальные. Жрица, оставшаяся сзади, снова завыла...

В этот же момент из двух камер впереди выкатились черно-красные камни, закружились, взвились небольшим вихрем и собрались в два подобия человеческих фигур среднего роста. Жар от них исходил такой, что в коридоре сразу стало намного теплее, одежда под латами стала мокрой от пота.

- Бей! Коротко выдохнул он. - Остальным - стоять!

Бойцы, оставшиеся сзади, выстроили стену из щитов, укрывшись за ней, мы с сержантом бегом преодолели несколько шагов, отделявших нас от големов и обрушили на них дубинки. Жар, исходивший от раскаленных камней палил лицо, не защищенное шлемом. После того, как големы рассыпались, мы глянули друг на друга: ресниц и бровей у нас не было, лица были красные.

- И это только начало... - прошептал сержант. Снова выставив щиты, мы осторожно пошли вперед. За нами, тихо громыхая, двинулись остальные.

По пути к комнате мы еще разбили еще три группы големов. Лица уже полыхали, глаза слезились, до входа оставалось лишь несколько шагов. Сержант привлек мое внимание негромким шипением, и кивком указал на распахнутый проем. Подкравшись, мы стали по бокам, и сержант подозвал двух бойцов с ведрами.

- Как войдем, выливайте на самого огненного. Понятно?

Бойцы кивнули, подобравшись.

- Ну, начали.

Мы с сержантом скользнули внутрь, за нами, пригибаясь, вошли бойцы с ведрами, и тут мы узрели ад во плоти.... В центре комнаты стоял огненный элементаль, ростом с человека. Сполохи от него гуляли по стенам, вокруг кружило не меньше десятка мелких големов, наподобие тех, что мы уже раздолбали в коридоре. Как только мы вошли, все это молча ринулось в нашу сторону.

- Стриб, мелочь! Остальные - в щиты, проход перекрыть, стоять! - заорал сержант, работая дубинкой как заправский бейсболист. Один из воинов успел вылить всю жидкость из ведра в элементаля, и затем дико заорал, когда тот, сменив курс, слился с бойцом в объятиях. Крик в один миг захлебнулся, латы вспыхнули, рассыпаясь на отдельные части, и от бойца остался лишь прах и куча железа, бывшего латами. Жар элементаля потускнел, однако продолжал гореть, заставляя волосы на голове скручиваться от высокой температуры.

- Второй! Давай! - Крикнул сержант, разламывая очередного голема.

Пот тек с меня ручьем, было нестерпимо жарко, и отступая от кучки камней, в которую превратился мой голем, я быстро бросил взгляд по сторонам. Второй боец не успел ничего, так же став кучкой пепла с металлоломом, жидкость в ведре исходила паром. Переложив дубинку в левую руку, державшую щит, я бросился к ведру, однако меня опередили: один из стоявших в проходе бойцов отбросил щит, в два прыжка добравшись до ведра, окатил оставшимся в нем ожившее пламя. Это было его последнее действие, элементаль обернулся к нему, слился в экстазе, однако, после двух ведер его жар спал сильнее, и умирал боец намного дольше, крича от нестерпимой боли. Мы с сержантом, добив ожившие камни, матерясь и прикрываясь щитами, втоптали остатки пламени в пол.

- Еще трое... - Скрипнул зубами сержант. Мы стояли, тяжело дыша, лица горели. Дубинки превратились в обугленные деревяшки, и мы отбросили их: свою службу они сослужили.

- Передохнем в коридоре, - бросил сержант, разворачиваясь к выходу.

- Староват я для всего этого дерьма.

Последнее крыло, открывшееся перед нами, было завалено трупами. Смрад немытых тел перебивала вонь от вывалившихся внутренностей, ноги скользили в лужах крови, оставшихся бойцов то и дело тошнило. Наш боевой дух, и так неимоверно низкий, скатился ниже плинтуса, и пробив пол, сейчас лежал в районе канализации. Продвигаясь вперед, нервно поглядывая по сторонам, мы осторожно шли вперед. Двери камер были закрыты, через решетки были видны лежавшие в них тела, залитые кровью. Спереди донесся чей-то крик, хруст костей, потявкивание и скулеж. Внезапно приоткрытые двери, ведущие в комнату в конце коридора, распахнулись, оттуда выбежали пять человек и дико крича, рванули в нашу сторону. Мы закрылись щитами, выстроив стальную стену, и не напрасно: за выбежавшими людьми выскочили несколько гнолллов, потявкивая в азарте погони. Люди, увидев нас, начали кричать на бегу.

- Спасите! Умоляем!

Сержант лишь дернул уголком рта.

- Заключенные! Назад! - проорал он.

- Они нас убьют! Пожалуйста, помогите!

- Назад, или вас убьем мы!

Люди остановились, обреченно смотря в нашу сторону и дико озираясь. Гноллы их уже почти догнали.

- Мерным шагом, в мечи, режем! - скомандовал сержант.

Мы сдвинули щиты, оставив лишь узкий проход, став под углом и выставив их вперед.

- Раз-Два, Раз-Два! - и мы глухо ступали, разгоняя стальную стену, ощетинившуюся мечами.

- Бей!

Гноллы, уже добежавшие к заключенным, споро протыкали их копьями. Двое, решившись, рванули в нашу сторону и были изрублены. Когда мы добежали до кучки ощетинившихся копьями гноллов, началось избиение: наша колонна разделилась, обтекая гноллов с двух сторон, сбивая щитами копья в стороны и разрубая плоть. Три удара сердца, и все, кто выбежал к нам в коридор, были мертвы. Из комнаты раздался глухой рык, и в проеме показался Душитель. Обрубок правой лапы был замотан какой-то тряпкой, в левой он держал одноручник, доставшийся ему от бедолаги из стражников. Оскалившись, он еще раз рыкнул и прыжком ушел из дверного проема вглубь комнаты.

- Берегись! - раздался крик сержанта.

Из дверного проема вылетело три темных сгустка заклинаний. Даже не задумываясь, мы попадали на пол, пропуская их над собой. Начав подниматься, я увидел еще три, летящих в нас уже понизу. Рванув на четырех костях, я умудрился от них увернутся, однако двум не повезло: заклинания попали одному в голову, взорвав ее ошметками и разметав по коридору, второму в плечо, оторвав руку и отшвырнув на поднимавшихся товарищей.

- В стороны, в стороны и внутрь, пошли, пошли, пошли! - заорал сержант и первым нырнул в проем.

Забежав в комнату, мы увидели в ней частично обглоданные останки, разбросанные искореженные остатки доспехов, и скалящихся гноллов. Я увернулся от летящего бывшего сослуживца, убитого геомантом, и моему взору открылась неприглядная картина. В дальнем углу стояли колдуны. Спереди неприступной скалой их закрывал Душитель, сойдясь в поединке с сержантом, не отступая ни на пядь. Гноллы из-за его спины беспрепятственно поливали нас заклинаниями. Из-за размеров комнаты маневра особо у нас не было, и вот следующие два бойца падают мне под ноги. Не останавливаясь, стальным поездом мы врезаемся в Душителя, опрокидывая его, втаптывая в пол, походя изрубив мечами. Сминаем колдунов, впечатывая их в стену, исступленно рубим в куски. Дикий крик и вой, сопровождавший нас все это время, прекращается. Тяжело дыша, я оглядываюсь, ища новую цель, и взгляд натыкается на своих, так же оглядывающихся, не верящих, что выжили, воинов.