Минуту спустя, оказавшись на тротуаре, я пожалел, что не могу носить кондиционер с собой – на улице стояла невыносимая жара. Мы сели в такси. Я и Алан – в одну машину, а Боб и Шон – в другую. Мой водитель попросил отгул, поэтому весь день я ругался с водилами-пакистанцами. По дороге в бар я внимательно наблюдал за своим отражением в боковом стекле автомобиля: двадцатисемилетний парень, уставший от жизни и панически желающий пробить стекло головой и провести осколком по шее.

Оторвавшись от своего отражения, я обратил внимание на Алана. Он был напряжен. Обычно мне наплевать на чужие проблемы, но сегодня я был на высоте, поэтому мог позволить себе немного сентиментальности:

– У тебя все в порядке?

– Да, конечно, а что такое?

По его взгляду я понял, что ему есть, что сказать, но сейчас из него ничего не вытянешь даже пытками.

– Алан, ты сегодня поднял больше нас всех вместе взятых, за что я тебе благодарен. Я вижу, что ты что-то скрываешь, но если за тобой не охотится Комиссия по ценным бумагам или ФБР, то можешь не говорить. Пока что.

– Спасибо, Найджел.

Через полчаса мы оказались на месте. Мы заплываем в наши угодья. Шон, как всегда, отпугивал от себя официанток. Пока мы ждали напитки, Алан подал голос:

– Парни, я ухожу… – произнёс он, почесав правой рукой затылок.

– Сейчас уже принесут пиво, потерпи! – Шон был навеселе. – Эй, дамочка, двигай булками быстрее!

Он привстал, жестами указывая на наш стол.

– Я говорю не про бар, парни. Мы с женой переезжаем в Портленд. Она открывает там свой салон. Не знаю, как ей это удалось, но я должен быть рядом.

– Неплохо для юной дамочки, – усмехнулся Боб.

– Зачем ей сдался этот салон? – слова Алана не укладывались у меня в голове. – Ты поднимаешь по сто тысяч в месяц, она ведь может просто сидеть дома!

– Парни… это ее мечта с детства: открыть свой салон красоты, делать людей красивее! Разве я могу ей помешать?! Я люблю её!

– Тряпка, – произнес я шепотом.

– Как насчет нашей команды, Алиен? – Алан приехал с Западного побережья и поэтому Шон специально искажал его имя время от времени, просто чтобы позлить.

– Мы можем работать через интернет, видеоконференции и прочее! Обещаю, все останется как прежде, – он явно был на взводе.

Я перехватил пиво у подходящей к нам официантки, встал и прокричал:

– К черту все! Семья Рэйнов делает шаг в новую жизнь. Давайте отпразднуем это замечательное событие!

В душе я считал его предателем нашей маленькой армии.

– Спасибо, дружище! – Алан приободрился и первым поднял кружку, – сегодня я угощаю!

После домогательств к официанткам и драки с охранниками (мы стояли и курили рядом, пока Шона били ногами) нам пришлось перебраться в пиццерию. После всего выпитого меня потянуло на философские разговоры.

– Как вы думаете, почему людей привлекает религия?

– Потому, что они хотят попасть в рай? – произнес Алан с легким сомнением.

– А ты что думаешь? – я повернулся к Бобу.

– Я думаю, что тебя начало отпускать. Подлить тебе виски в кофе?

Шон спал за столиком, поэтому к нему у меня не было вопросов.

– Парни, мне пора, большое спасибо за понимание и поддержку! Я обязательно позвоню вам, как приеду! – Алан встал из-за стола и ушел.

Но он так и не позвонил.

Июль.

Освещение комнаты позволяет мне оставаться в тени и в то же самое время все видеть. Люди. Много людей. На Земле семь с половиной миллиардов человек, а меня раздражает компания из двенадцати. Приглашение на вечеринку пришло мне почти перед самым ее началом. Скорее всего, хозяин квартиры долго колебался: стоит ли ему приглашать меня вообще?

Кондоминиум находится в центре города. До нужной квартиры я поднимался на лифте дольше, чем мой приятель на Эверест три года назад. Попав внутрь, я поприветствовал хозяина квартиры, имя которого никак не мог вспомнить, и сделал вид, что рад приглашению. В квартире стоял приятный полумрак: люди могли видеть друг друга, но при этом оставалось ощущение таинства.

Гости активно пьют. Полуголые девушки накаляют атмосферу своими откровенными танцами. Душно. Музыка долбит настолько сильно, что стакан в моей руке дребезжит. Обычно я не пью, но порой алкоголь – единственный способ для того, чтобы все от тебя отстали.

Из всего ассортимента я выбрал виски. Дешёвый виски. Очень дешёвый виски. И не потому, что я извращенец. Дело в том, что остальные пьют вино. Напиток, который полагается любить всем от двадцати до тридцати пяти лет, потому что так надо. В нашей компании всем нет и тридцати. Я не пью его с тех пор, как в школьном возрасте узнал от проповедников, что вино – это кровь Христа. Это, конечно, замечательно, но каннибализм никогда меня не привлекал. Поэтому я, самый желанный гость на этой вечеринке, прошу хозяина дома что-нибудь придумать. Ругаясь в сердцах, он нашел мне «друга» на этот вечер. Того самого дешевого и мерзкого друга. Его послевкусие отторгает. Я пытаюсь делать маленькие глотки и смаковать во рту, словно напыщенный аристократ в поместье за сто миллионов евро где-нибудь к северо-востоку от Лондона. Не помогает. Попробовал выпить залпом – стало еще хуже. Меня подташнивает, хочу выйти. Но мне помешали.

Помеха была брюнеткой. Элегантной. Стройной. Изящной. Она была невысокого роста, но с помощью каблуков старалась быть наравне с длинноногими моделями. С теми самыми моделями, которые сейчас полупьяные лежат на диване и слизывают «кровь Христа» с груди друг друга.

Я заметил ее в гостиной у стены. Оказалось, что она уже смотрела в мою сторону. Семь шагов разделяло меня и чарующую незнакомку. Семь. Мне немного не по себе. Шесть. Может, она просто пройдет мимо? Пять. Все в порядке. Я же мужчина. Четыре. Пожалуйста, убейте меня! Три. Сделай вид, что тебе все равно. Два. Отвернись, как будто она тебя не волнует. Один. Уже поздно. Она садится мне на колени и смотрит в глаза. Я хочу выйти, срочно! Но не подаю виду.

– Я раньше тебя здесь не видела. Ты впервые в гостях у Анхеля? (я вспомнил, как его зовут, но после этой вечеринки меня все равно больше не приглашали) – спросила она.

– Да, мы познакомились пару дней назад. Я помог ему с машиной.

– Но у Анхеля нет машины…

– Была, пока она случайно не оказалась в реке, – слегка улыбаясь, отвечаю я, – страховщики не поверили, что машина просто хотела научиться плавать.

Я изобразил плавающую рыбу. Она засмеялась. Кажется, я отлично справляюсь с внутренней неловкостью.

– А ты милый. Как тебя зовут?

– Гарольд.

– Очень приятно, Гарольд. А меня Карма.

– Необычное имя. Откуда ты?

– Ты здесь один? – спросила Карма, проигнорировав мой вопрос.

Началось…

– Да.

– Почему?

– Мне трудно найти с кем-то общий язык.

– А по-моему, у тебя отлично получается, – она прикусила нижнюю губу, – есть еще оправдания?

– Возможно, потому… – я замялся, – потому что я много времени провожу в гараже.

– Заботишься о своей красавице?

– Ммм… да, именно.

– Обожаю тачки.

Кто бы сомневался.

– Ну, теперь-то я не один? – спросил я, подняв на нее взгляд.

Но она не ответила.

Казалось бы, все складывалось неплохо, но неожиданно она встала и ушла в толпу. Я испытал облегчение и разочарование одновременно. Что я сделал не так? Нужно понять, что ее спугнуло.

Не прошло и минуты, как я нашел причину своей неудачи: Найджел Томпкинс (единственный человек, имя которого я помню).

Обаятельный, умный, богатый и молодой парень со спортивным телосложением. Темно-синий костюм на нем смотрелся, как вторая кожа. Я точно ему не чета. Это раздражает. Я чувствовал себя как больной раком, которому врач пообещал скорейшее выздоровление, а через день позвонил и сказал, что перепутал его медицинскую карту с картой другого пациента. В подобных волнительно-разочаровывающих ситуациях меня тошнит. Данный случай – не исключение.