— Стук сердца?
Она чуть качнула головой. Массивный хвост с почти стершимися от времени шипами поднялся и с силой ударил по груде монет. Те разлетелись, потекли, будто блестящая, звенящая и шуршавшая река. Прикрыв глаза, драконица вслушивалась в этот звук всем телом. И, когда последняя монетка снова легла спокойно, взглянула на Яниса.
— Этот звук, змейка. Тебе нравится здесь?
Янис задумался. Сокровищница дворфов была поистине роскошна, и многие хотели бы оказаться в ней хотя бы ради воспоминаний — пытаться что-то украсть у подгорного народа было той еще глупостью. Но… не лежала у него душа к золоту. Да, красиво, богато, неожиданно… только дух захватывает совсем от другого.
— Это место стоило путешествия, — наконец ответил он.
— Честный… — драконица почти смеялась. — Хорошо.
Подняв голову, она повернулась к так и стоявшей открытой двери. Ни один дворф не переступил порога, они терпеливо ждали, делая вид, что вообще тут ни при чем.
— Они — мои гости. Оставьте нас.
— Хорошо, Страж, — прогудел один из дворфов и скрылся из виду. Дверь закрылась все с тем же гулом, камень дрогнул, становясь на место — ни единой щели, ни зазора.
— Вот так лучше, — драконица шумно вздохнула, чуть потянулась, сдвинув лапы. — Змейка, ты не превратишь сундук обратно? Мраморный не так красив…
— Конечно, — Янис повернулся к сундуку, стараясь не показать всколыхнувшегося недоумения.
Не то чтобы он действительно считал, что их оставят в сокровищнице на несколько дней. Но дворфы уже успели показать, насколько сильно отличается их менталитет. Может, по их понятиям общение с драконицей вполне способно заменить еду и нормальный сон. Горгона не отрицал, что ему случалось забывать о еде и отдыхе под влиянием вдохновения, но в этом случае он предпочел бы исключить малейшую возможность ошибки.
Когда сундук принял нормальный вид дерева и металла, драконица удовлетворенно сощурилась.
— Тень, — позвала она, — подойди ближе.
Рилонар, до этого как-то незаметно стоявший в стороне, осторожно приблизился, стараясь не оскользнуться на сыпучих монетах: лежбище драконицы окружали самые настоящие холмы, где кроме кругляшей разнообразной чеканки попадались и драгоценные камни, и какие-то вещи — от мечей в ножнах и сундучков до кубков и особенно массивных ожерелий.
В лоб лизнули и его, осторожно, стараясь не сбить с ног, обнюхали — эльф только зажмурился, ему дыхание драконицы было слишком горячо.
— Хорошо, — проурчала та. — Идите отдохните. Друг к другу тянетесь — аж дрожите… Змейка, в тридцати длинах твоего хвоста вправо есть кое-что интересное. Устанете — возвращайтесь.
Янис заинтересованно приподнялся на хвосте, но как раз в той стороне, куда указывала драконица, возвышался очередной бархан из золота.
— Пойдем посмотрим? — горгона осторожно тронул Рилонара за локоть. В условиях здешней неоднородной поверхности его хвост оказался куда как устойчивее ног.
А еще Янису было ужасно приятно, что Рил вовсе не так холоден, как выглядит. Что тоже соскучился. Он знал об этом, конечно, но знать и получить такое подтверждение — все же разные вещи. Подтверждение было в том, как все-таки опирался Рил на его руку, пока они шли. И как дернул, сжимая за запястье, едва драконица абсолютно точно скрылась из виду. Дернул, останавливая, разворачивая, прижал к себе, зарывшись носом в змеек — в этом виде горгона был чуть ниже худощавого эльфа.
Янис коротко выдохнул, оплетая Рила хвостом, обнимая крепко-крепко, тыкаясь мордочками змеек в совершенную кожу. Кому другому обвившаяся вокруг шеи змейка могла бы показаться не лучшим проявлением ласки, но Рил-то точно знал, что это именно объятие. Что волосы горгоны просто не могут больше никуда дотянуться, поэтому и обнимают вот так, как получается.
— Рил…
— Я тут, — хрипло отозвался тот — и куда только делся отстраненно-холодный тон. Руки эльфа оглаживали спину горгоны, ловили змеек, щекоча уже далеко не такие тонкие, как раньше, шейки. Янис прижмурился, тихонько зашипел от удовольствия. Даже не физического, хотя от прикосновений Рила кровь словно бы быстрее побежала по венам.
— Неделя — это так много, оказывается, — пожаловался он, прижимаясь щекой к щеке. — Вообще бесконечно.
— Об этом я тебя и предупреждал, — вздохнул тот. Обнял крепче, потерся щекой, поводя ухом, вокруг которого вздумала обвиться одна из змеек. — Страж просто чудо. Наверное, магическую связь увидела.
Его пальцы пробежались по шее горгоны, нырнули вниз, к ключицам, где выглядывал между грудных пластинок камушек. Янис проказливо улыбнулся, чуть наклоняясь. Змейки привычно расправились с воротом рубашки, и горгона коснулся второго такого камешка уже губами. Если у него символ их союза напоминал лабрадор, то Рила магия одарила медово-золотистым агатом, исчерченным почти белыми прожилками, похожими на чешую. Янису очень нравилось касаться обоих камней — каждый раз казалось, что он чувствует легкое покалывание и тепло подушечками пальцев. Эльф запрокинул голову, зажмурился, подставляя шею щекочущимся, перетекающим с места на место змейкам, и опомнился только тогда, когда от чьего-то неловкого движения вниз осыпалась горсть монет.
— Пошли, — с явным трудом выдохнул он, чуть отстраняя горгону. — Поглядим, что она хотела показать.
Янис вздохнул с заметным сожалением, но спорить не стал. Драконица была мудра, еще и увидела их связь… уж не стала бы посылать посмотреть на какую-нибудь изящную безделушку.
Сколько будет эти самые «тридцать длин хвоста», горгона представлял слегка смутно, надеялся только, что не пропустит нужное. Не пропустил: это невозможно было пропустить. Гигантская полая друза аметиста лежала на боку. Она была так велика, что Янис мог бы забраться туда целиком и свернуться клубком, будто в яйце. Но он не стал бы этого делать ни в коем случае: потому что из кристаллов неведомый мастер изваял настоящее чудо. Целый мир. Подземный мир, мир дроу.
Рилонар медленно опустился на колени рядом, разглядывая самый край друзы, где крохотные полупрозрачные воины-дроу сражались с дворфами, выполненными из более темной породы, окружающей друзу. А дальше высились шпили подземных дворцов, целые города с их жителями…
Яниса же самым настоящим образом переклинило. Взгляд метался, не в силах остановиться на какой-нибудь одной детали, зрачки пульсировали, змейки шипели вразнобой и тянулись язычками к увиденному чуду.
— Смотри, — неожиданно тихо шепнул над ухом Рил. Янис не сразу понял, о чем он, с трудом проследил взглядом то, на что указал эльф.
В самом верху друзы, в естественной каверне, замерли двое — светлый и темный эльфы. Аметистовый, насыщенно-темного оттенка дроу стоял почти вплотную к светлой, прозрачной, лишь с легкой белесой дымкой светлой эльфийке. И, несмотря на размер — меньше половины пальца высотой, — с первого взгляда было видно: нет вражды или угрозы. Только что-то, что перечеркивало все творившееся ниже, где остро поблескивали лезвия крохотных мечей и кинжалов.
Горгона тихо, почти свистяще выдохнул. Кто бы ни сотворил это чудо, он был действительно Мастером. Так… проникновенно, пронзительно… ярко. Какой нужно иметь талант, чтобы вложить в крохотные фигурки целую историю, которую камень фактически шепчет каждому, кто готов услышать?..
— Невероятно… Это твои родители?
— Не знаю, — Рил стоял рядом, какой-то сейчас особенно расслабленный, совсем не похожий на холодного себя. Обнимал за плечи легко, почти невесомо, и улыбался, да так, что казался сейчас светлым эльфом.
— Это чудо… жалко, я не умею рисовать, чтобы воссоздать потом… — Янис прижался к его боку, не в силах отвести глаз от пары в камне и так же не в силах не смотреть на такого Рила — удивительного, незнакомого… прекрасного. Невероятно красивого.
— И не надо… Жаль, мои родители этого никогда не увидят…
Сколько они простояли так, оба не поняли. Просто в какой-то момент Рил отмер, потянул Яниса за собой, повел бродить между груд сокровищ, выискивая что-нибудь интересное горгоне. Резную статуэтку, камею из слоистого камня, еще что-то подобное. Все было красивым, тонкой работы, порой захватывающим дух, но с друзой ни одно не могло соперничать. В конце концов они устали и сели передохнуть прямо на золото — больше было некуда. Янис обвил Рила хвостом, укутал: в пещере было тепло, но от металла все равно тянуло прохладой.
