Актриса вздрогнула:

— Что?

— Ну, что-то же вам нравиться должно. Цветы, свежие булочки, скакать на лошади… Вы упоминали, что нет людей несчастнее актеров, поэтому я исключаю вашу работу.

— Быть актрисой достаточно интересно… — возразила она, но как-то неуверенно.

— Возможно. Но мне кажется, еще и очень утомительно, — я сделала глоток. — Такие эмоции, в которые зритель поверит, изобразить нелегко.

— Ты говоришь, как будто что-то знаешь о подобном.

— Я шиноби, — намек на улыбку. — Миссии бывают разными.

— Шиноби… тоже считаешь, что мне нужно бежать на штурм замка Дото впереди съемочной группы с катаной наперевес? — химе криво усмехнулась и тоже отпила чай.

— Нет, — качнуть головой. — Я считаю, что ваше решение было очень здравомыслящим. Но, к сожалению, не вы заказчик нашей миссии… — пауза. — И даже в этом случае — первыми на штурм замка пойдем мы. Наруто, Какаши-сенсей, Саске…

— Но не ты? — острый взгляд из-под ресниц.

— Ирьенин не имеет права сражаться на передовой, — вот теперь улыбка широкая и открытая. — Он должен беречь чакру для лечения своих товарищей. Так все-таки, что вам нравится, Юки-сан?

Кажется, в этот раз она заметила, что я демонстративно не обращаюсь к ней «Коюки-химе».

И, кажется, была за это благодарна.

Мы помолчали немного, допивая чай. Потом актриса вздохнула и все же начала говорить:

— Не знаю… когда я была ребенком, статус химе позволял мне не задумываться о будущем. Потом я выживала. Играла роли… не думала ни о чем за их рамками. Сандаю… — лицо химе исказилось и она невольно сделала паузу. — Никогда не понимала, зачем люди занимаются всякими глупостями. Это так… бессмысленно.

— Иногда это помогает не сойти с ума, — тихо возразила я. — Мне знаком один шиноби, которого терзала собственная сила. Он делает очень красивые канзаши.

— Канзаши? — хмыканье. — А чем еще занимаются шиноби между миссиями?

— Разводят цветы. Тренируются. Собирают сплетни, ходят на свидания. Коллекционируют жуков и бонсаи. Танцуют. Моя подруга, например, проводит чайные церемонии. Мы все же люди, Юки-сан. Ничто человеческое нам не чуждо.

— Забавно… Ты умеешь вышивать, Сакура-кун? — выразительный взгляд на мое кимоно.

— Вот что совершенно не умею, так это вышивать, — помотать головой для пущей выразительности.

— Тогда узнай, где здесь можно найти нитки, — прищуренные глаза. — Пожалуй, я дам тебе пару уроков.

Эм? Что это на нее нашло? Как-то такая химе меня даже настораживает… Впрочем, ладно. Лучше уж будем сидеть над нитками вдвоем, чем она снова куда-нибудь сбежит. Уж что-нибудь в реквизите съемочной группы должно быть — костюмы у них яркие и сложные.

— С удовольствием приму их, Юки-сан.

Вышивание себя все-таки оправдало — во всяком случае, подзащитный объект был все время у меня на глазах, так что очередного побега удалось избежать. Хорошо еще, что она не шиноби и клонов делать не умеет… А то после того, как Какаши-сенсей вежливо донес, что после раскрытия инкогнито сражаться выгоднее, чем прятаться, Юки-сан так яростно втыкала иголку в ткань, словно хотела заколоть Хатаке. Поделилась с ней историей о невероятном коварстве сенсея, который никому не позволяет заглядывать под маску и даже на источниках прикрывает лицо полотенчиком. Актриса уровень коварства не оценила, но немного отвлеклась. И то хлеб — лично я при виде Копирующего с трудом сдерживаю улыбку, а хихикать, когда рядом кто-то бесится, чревато. Веселил меня шарфик. Страна Снега свое название вполне оправдывала, так что мы перед миссией утеплились — плащи, перчатки, теплая обувь. А Какаши-сенсей гордо надел шарфик. Аккуратный такой, вязаный. Чем он мог помочь в деле утепления, не совсем понятно, но баллы к умильности добавлял точно. Интересно, Хатаке его сам купил, или подарил кто-то? И не спросишь ведь, невежливо…

Издевательство над нитками прервало очередное «здесь будем снимать!». Чем конкретно эти горушки отличались от уступов по ту сторону тоннеля, я не уловила, но здесь так здесь. Сдала вахту присмотра за Юки-сан Наруто, пошла рассматривать машины съемочной группы. Тоже ведь очень технологичные штуки. Мягкий ход, фары, свет и тепло в салоне, да и сам салон уютный — маленькие домики на полозьях. Интересно, где такие производят — но страшно представить, сколько такое стоит.

Пока я задавалась вопросом, на каком топливе ездит это чудо техники, съемочная группа уже подготовила какую-то там по счету сцену. Злодея в очередной раз взгромоздили на горушку, принцесса с верными последователями заняла позицию напротив…

И тут дорога, выходящая из туннеля, внезапно превратилась в рельсы!

Нет, как стало понятно из отрывистого пояснения Сандаю-сана, рельсы там были с самого начала, просто сейчас по железнодорожному полотну пропустили немного чакры, которая и расплавила лед, очищая дорогу поезду… Честное слово, у меня глаз задергался. Не буду поднимать вопрос, сколько чакры нужно, чтобы настолько быстро растопить лед, и где ее взяли, но рельсы! Рельсы, через которые эта чакра пропущена! У них что, железная дорога из чакропроводящего металла?

Маленькая бедная страна, ну конечно…

Какаши-сенсей тем временем успешно распинывал съемочную группу в сторону от места вероятного боя. Заказчик наш вообще в лес драпанул, химе взял в кольцо клонов Наруто… Переглянулись с ним и дружно накинули хенге. Я — принцессы, он — на принцессу. Хенге под Наруко… спасибо, хоть про одежду не забыл, иначе быть бы ему побитым изящным женским сапожком. Оригинал прискакал обратно ко мне и замер рядом с Саске, имитируя охрану.

Поезд впечатлял — приземистый, обшитый бронеплитами и массивный, он создавал впечатление передвижной огневой точки. Против обычных солдат, не владеющих чакрой, должен быть очень эффективным оружием. Против шиноби… мы же догоним. А имея взрывпечати и превосходство в маневренности, даже столь укрепленный объект раскурочить не так уж сложно. Это даже если не брать в расчет Дотон и Суйтон, которыми подобный бронепоезд перемолоть чуть ли не легче, чем другого шиноби.

М-да, кажется, я поняла, почему железнодорожное сообщение в элементальных странах не особо развито…

Тем временем главный злодей всея Юки но Куни пафосно выбрался на открытую площадку одного из вагонов, чтобы поприветствовать блудную «племянницу» в моем лице. Сцена была отработана на отлично, тут не поспоришь — массивные бронеплиты в качестве сцены, шиноби в кортеже и гулкий голос, разносящийся на всю долину… серьезно, откуда у них такой хороший микрофон? Даже если проводной… Режиссер вон рупором обходится. Или это ради эффекта вещания «гласом ками»?

— Дай мне посмотреть на твое лицо… Ты повзрослела, Коюки, но мало изменилась.

— Извините, мы знакомы? — наклонить голову набок и распахнуть глаза пошире. У принцессы изумительного синего оттенка радужка, так что эффект должен быть убойным.

— Не узнаешь меня? — легкое удивление. — Впрочем, неважно. Меня интересует только шестигранный кристалл. Отдай его, и никто не пострадает.

— Мой кулон? — а теперь обида. — Вы же сами его утопили!

— Что?!

— Там, на айсберге, — капризно надуть губы. — Эти шиноби тащили меня как попало, и кулон выпал, — насупиться, легонько ткнуть Наруто в спину. — Прямо в воду! А это была память о моем отце!

Со стороны Какаши-сенсея донесся невнятный звук. Выражение лица Казахана Дото было и вовсе непередаваемо — прямо жаль, что фотоаппарата нет. Такой облом!

Однако поиздеваться над противником вволю мне не дали. И что самое обидное — даже не Какаши-сенсей. Оказалось, что Сандаю-сан рванул в лес не просто так. Со склона в бок поезда заскользили бревна, а на уступы высыпали вооруженные люди в доспехах.

Это было красиво. Нет, правда. Окутанный снежной пылью от столкновения с бревнами бронепоезд, который даже не пошатнулся, исполненные чувства горящей справедливости повстанцы, жаркая речь Сандаю, смысл которой сводился к «на нас смотрит принцесса, мы победим!». Звук запущенной камеры за спиной даже не удивил.