Великий город Ланкмар затих, словно кладбище, а весь Невон пребывал в мире – или, скорее, в состоянии отсутствия войны – уже целый год. Даже минголы не совершали обычных коротких набегов на южные области Из своих необъятных степей.

Однако результатом такого положения вещей стало не спокойствие, а, скорее, смутная неуверенность, тревога, еще не созревшая, как будто служившая лишь прелюдией к некоей мучительной вспышке холодной молнии, пронзающей каждый из самых незначительных моментов бытия.

Эта атмосфера оказала свое влияние на чувства и мысли высокого варвара, одетого в коричневую рубаху, и его низкорослого друга в сером.

– И вправду скучно, – сказал Фафхрд. – Хочется совершить что-нибудь эдакое!

– Это всего лишь мечты простодушной юности. Ты поэтому сбрил бороду? Чтобы соответствовать собственным мечтам? – и спросил, и ответил Мышелов.

– А ты почему не бреешься в последние три дня? – поинтересовался Фафхрд.

– Всего лишь даю коже отдых. А ты похудел. Юношеская лихорадка желания?

– Все это ни при чем. Ну ты тоже потерял в весе. Ты меняешь неуемные мускулы юности на нечто более гибкое и прочное, более подходящее для великих испытаний и рискованных предприятий средних лет.

– Ну мы уже хлебнули их досыта, – заявил Мышелов. – По меньшей мере трижды обошли весь Невон! Фафхрд угрюмо покачал головой.

– Мы еще и не жили по-настоящему. Мы не завладели никакой землей. Мы не руководили людьми.

– Фафхрд, ты вдрызг пьян! – хихикнул Мышелов. – Ты что, хочешь стать фермером? А ты помнишь капитана, захваченного в плен собственной командой? Вот что, выпей еще, чтобы протрезветь или хотя бы развеселиться.

Северянин позволил наполнить свой кубок из двух кувшинов, но настроение у него не изменилось. Все с тем же несчастным видом он продолжил:

– У нас до сих пор нет ни домов, ни жен.

– Фафхрд, тебе нужна девка!

– Кто говорит о девках? – возразил Фафхрд. – Я подразумевал женщин. У меня была храбрая Крешкра, но она вернулась к своим любимым призракам. А твоя дерзкая Рита предпочла страну безволосых.

Мышелов возразил вполголоса:

– У меня была также и величественная, наглая Хисвет, а у тебя – смелая, артистичная королева-рабыня Фрикс. Фафхрд продолжил:

– И еще когда-то давно были Фриска и Ививис, но они были рабынями в Квармалле, а потом стали свободными женщинами в Товилийсе. А до них были Кейайра и Хирриви, но они были принцессами, невидимыми возлюбленными одной-единственной долгой-предолгой ночи, дочерями ужасного Умфорафора и родственницами убийцы Фарумфара. И совсем давно, в дни прекрасной юности, были нежная Ивриана и стройная Влана. Но они были промежуточными девушками (или таинственными актрисами), а теперь они живут в обители Смерти, в Царстве Теней. Так что я всего лишь наполовину мужчина. Мне нужна пара. А может быть, и тебе тоже.

– Фафхрд, ты сошел с ума! Ты болтаешь всякую чепуху о путешествиях по всему миру и приключениях, а потом тебе хочется того, что сделает их невозможными: жена, дом, пажи, обязанности! Одна скучная ночь, без женщин или драки, и твои мозги размягчились! Повторяю, ты сумасшедший!

Фафхрд снова оглядел таверну и ее унылых посетителей.

– Поневоле станет скучно, – заметил он, – если ни один нос не поморщился и ни одно ухо не повернулось с тех пор, как я смотрел на них в последний раз. И если это покой, то я ему не доверяю. Я чувствую ледяной холод, Мышелов…

Но Мышелов смотрел мимо него. Едва слышно, или вовсе бесшумно, в «Серебряный Угорь» только что вошли две стройные особы и замерли ненадолго у тяжелого, как свинец, занавеса из железных полос, удерживавшего туман снаружи и способного превратиться в щит, который не пробить никаким мечом, – замерли, оценивающе рассматривая посетителей таверны. Одна из них была мускулистой, как мужчина, с голубыми глазами, худощавым лицом, широким ртом; ее одежду составляли короткая мужская куртка и синие брюки, а также длинный серый плащ. Вторая была тонкой и гибкой, как кошка, зеленоглазой, с крепко сжатыми полными губами; она была одета так же, но ее костюм отличался цветом – ржаво-красный и коричневый. Они не были юными девушками, но и до средних лет им было еще далеко. Гладкие лбы, безмятежные взгляды, правильные овалы лиц и длинные волосы – у одной серебристо-русые, у другой черные, с каштановым отливом, – подчеркивали их женственность.

Именно это последнее обстоятельство вывело из заторможенного состояния собравшихся в таверне олухов, и с полдюжины их вскочили и двинулись навстречу вновь вошедшим, приглашая девушек за свой столик и утробно хихикая. Девушки шагнули вперед, словно спеша к кому-то, но их взгляды были устремлены поверх голов.

А потом – не задержавшись ни на мгновение и ни с кем не столкнувшись, хотя кое-кто дернулся, как будто ему наступили на ногу, а кто-то слегка задохнулся, словно получил под ребра крепким локтем, – девушки прошли мимо этой шестерки. Это выглядело так, словно они прошли прямо сквозь мужчин, как человек может пройти сквозь клубы дыма, лишь слегка поморщившись. Позади девиц облитый презрением дым зашевелился и заволновался.

А девушки шли прямиком к Серому Мышелову и Фафхрду, которые разом приподнялись и чьи руки все еще тянулись к рукояткам мечей, вложенных в ножны, хотя и не касались их., – Леди… – начал Мышелов.

– Выпьете немного вина? – продолжил Фафхрд.

– Очень помогает от ночного холода, – закончил Мышелов, отвешивая короткий поклон, в то время как Фафхрд учтивым жестом показал на стол, из-за которого они с Мышеловом встали и возле которого стояло четыре стула.

Стройные женщины остановились и неторопливо оглядели друзей.

– Мы могли бы… – пробормотала та, что была ниже ростом.

– Предоставить вам возможность отправиться на Льдистый остров в ответ на угощение, – закончила высокая тоном чистым и живым, как стремительный снежный ручей.

При словах «Льдистый остров» лица двух мужчин стали задумчивыми и мечтательными, как в других мирах могло бы случиться при звучании слова «Атлантида», или «Эльдорадо», или «Дальний Предел». Тем не менее они согласно кивнули и придвинули стулья для женщин.

– Льдистый остров, – повторил Фафхрд так, словно произносил заклинание, пока Мышелов занимался кубками и кувшинами. – Когда я был ребенком и жил в Стылых Пустошах, и позже, в годы пылкой юности, будучи пиратом, я слышал, как кое-кто шептался о нем и о городе Соленая Гавань. Легенды гласят, что на него указывают Когти – те маленькие каменистые полуострова, что замыкают северо-западную часть земли Невона.

– На этот раз легенды говорят правду, – мягко, но живо сказала русоволосая женщина в синем и сером. – Льдистый остров существует. И Соленая Гавань тоже.

– Ну, – с улыбкой сказал Мышелов, церемонно протягивая девушке кубок, – говорят также, что Льдистый остров не более реален, чем Симоргия.

– А Симоргия нереальна? – спросила она, принимая кубок.

– Реальна, – признал Мышелов, пораженный внезапным воспоминанием. – Я однажды видел ее с одного совсем маленького суденышка: она ненадолго поднялась из глубин Крайнего моря. Мой более храбрый друг, – он кивнул в сторону Фафхрда, – даже решился ступить на ее влажный глинистый берег и увидел неких безумцев, танцующих с морским дьяволом, выглядевшим как куча черных меховых одежд.

– К северу от Симоргии, к западу от Когтей, – быстро сказала женщина в ржаво-красном и коричневом, с короткими черными волосами, отливавшими темной бронзой и золотом. Ее правая рука уверенно держала на весу винный кубок, а левую девушка быстро сунула под стол и тут же снова положила на дубовую столешницу, покрытую затейливым рисунком следов стаканов, потом резко разжала кулак, показав четыре маленьких кружка, мерцающих, как бледные луны. – Льдистый остров способен заплатить.

Вежливо, но отстраненно кивнув, Мышелов и Фафхрд взяли по одной монетке и внимательно рассмотрели их.

– Клянусь грудями Тичуби! – выдохнул Мышелов, – Это не звездный металл, черт побери, и не эссенция моря!