Я не разделил с милой продавщицей и будущей чьей-то невестой ее спокойствия и, поясняя свое удивление, поведал ей вот о чем…

…Издавна на Руси девушки носили на голове ленту — символ девичьей свободы или «волюшки вольной», как говорили в старину. Называлась она «красная кра́сота». Замужеством «воля вольная» для девушки кончалась и прощание с нею, всегда трогательное, полное светлой печали, постепенно превратилось в обряд, вернее, оно стало частью нашего национального свадебного обряда. Это было одновременно и расставание с «красной кра́сотой», ставшей теперь предметом наряда одной только невесты. Ленту расшивали золотыми нитями или делали из парчи. Она считалась семейной реликвией и переходила по наследству из поколения в поколение.

«Красную кра́соту» невеста начинала носить за несколько дней до венчания, а утром в день свадьбы или накануне в дом к ней приходили подружки и будили ее причетами. Невеста им отвечала:

Младшая сестра невесты с причетом же повязывала ей ленту. Все девушки пели песни и причитали, после чего наступала минута прощания «с красной кра́сотой». Невеста вставала и начинала примерять ее подружкам, говоря при этом:

С этими словами невеста повязывала «красную кра́соту» своей младшей сестре, а если ее не было, то самой близкой своей подружке…

…Так было еще в начале нынешнего века в древнерусской земле Белозерья, где этот обряд тогда же записали братья Соколовы.

Значит, он не исчез вовсе. Его просто забыли. Вот я и подумал: а разве нынешний символ девичества — свадебную фату невесты — обязательно нести в комиссионный магазин? Разве нельзя ее хранить в семье, как фамильную реликвию и передавать по женской линии из поколения в поколение? Надо только вспомнить, что когда-то так и было.

Слова эти из хорошей и доброй песни о вологодских кружевах и кружевницах, которую поют в наше время на вологодской стороне.

Многих поэтов и художников побудила к творчеству красота вологодских кружев, потому что сами они как хорошая песня о красоте человеческой души, о вечном ее стремлении к красоте…

… Когда я однажды утром впервые вошел в здание вологодского кружевного объединения «Снежинка», то сразу же остановился в изумлении: коридор был заполнен каким-то легким переливчатым звоном. Коклюшки! Так звенят коклюшки, догадался я, остановившись у одной из дверей. И показалось мне, будто стою я на берегу лесного весеннего ручейка, а светлая и прозрачная вода его, освободившись от льдинок и снега, скатывается веселей струйкой, звеня и переливаясь, в вырытый ею же бочажок. Такое ощущение не покидало меня весь тот день. А он был особенный в «Снежинке». В такие дни принимают здесь от кружевниц-надомниц Вологды заказанные им изделия.

Я заметил, что почти все мастерицы-надомницы пенсионного возраста, но они надежда и опора «Снежинки», а значит и всего этого редкого ремесла. Всем необходимым для кружевоплетения их снабжают в достатке: сколками, нитками, булавками. А работают они разное кружево. Одни мерное, а другие плетут штучные изделия: воротнички, манишки, галстуки, косынки.

Здесь, в приемном пункте можно услышать много интересного о кружевах и кружевницах. Ведь приходят сюда те, кто начинал плести кружева еще в начале нынешнего века, а то и в конце прошлого.

Разговорился и я с одной из них — Анной Васильевной Груздевой.

— С шести лет плету, — рассказывав старая узорница, — а мне вот уже семьдесят пять скоро. А плести меня отец научил. Жили мы тогда в деревне под Вологдой. Сам-то он тоже с детства плел. Лето-то коров пас, а зимой плел… Да у нас все в семье плели. И отец, и мама, и бабушка. И у меня в детстве большое желание было плести. Бывало мама и все взрослые не сенокос уйдут, а я украдкой и поплету. Потом отец меня учить стал. Сперва заплел мне «головку», потом «листочек», а потом и «городок». Теперь уж такие не плетут, теперь все по номерам.

— А где вы рисунок брали, сколки, — спрашиваю Анну Васильевну.

— А сами выдумывали. Бывало и у других перенимали, когда приезжали на Благовещенский базар кружева продавать. А то и с морозного стекла срисовывали. Всяко бывало. Сколки из бересты делали. Это теперь из картона, а раньше мы из бересты… Так и плели. Жили мы раньше на кружево-то. Одевались и кормились от кружева.

— Не устали кружева-то плести за столько лет? — опять спрашиваю старую узорницу.

— Так ведь я, — отвечала светло улыбаясь Анна Васильевна, — желание-то плести с детства имела. Так вот через всю жизнь и пронесла. И сейчас желание есть. Без него в нашем деле нельзя. За коклюшками-то я отдыхаю и никогда не устаю…

Эта встреча случилась несколько лет назад. Такие кружевницы, как Анна Васильевна Груздева были свидетелями истории кружевного дела в Вологде с начала нынешнего века и читая свою давнюю запись в старом блокноте мне захотелось узнать об истоках этого удивительного народного творчества на вологодской земле. И я обратился к архивам…

… Посмотрите на карту Вологодской области. Ту самую, на которой обозначены достопримечательности этой земли и вы увидите, что круже-воплетение среди них занимает особое место. А кружки с волнистой полоской щедро рассыпались близ Вологды, плотно окружив ее. Стало быть, не зря кружево зовется вологодским, да и название это произошло, как говорят от слов «окружать», «кружить»… Старое, Кубенское, Новленское, Богородское, Никольское, Устье, Никольский погост, Чекшно, Харовск, Грязовец, Сокол и, конечно, Вологда — вот места, где живет и здравствует это удивительное и древнее ремесло Вологодской земли.

Правда, некоторые исследователи истории вологодского кружева прошлых лет и нынешнего времени утверждают, что появилось оно здесь под Вологдой сперва в дворянских усадьбах. Иные говорят даже, что пришло кружево на Вологду то ли из Германии, то ли завезли его к нам венецианцы.

Но это всего лишь красивая легенда, не более. Потому что искусство кружевоплетения издавна на Руси известно. И разве отыщешь сейчас точную дату того времени, когда люди стали «окружать» нитяными узорочьем края одежды. Искусство это сродни ткачеству, шитью, вышивке и прочим древним русским ремеслам и имеет свою историю, к которой обращались все, кто писал когда-нибудь о русском и вологодском кружеве.