На исходе застоя известный демограф, теперь академик Анатолий Вишневский, опубликовал в нашем журнале серию статей о демографической революции — тихой революции, которая шла в нашей стране полным ходом, не привлекая к себе почти никакого внимания. Суть ее сводилась ни больше ни меньше как к смене режима воспроизводства населения. Мы уходили от расширенного воспроизводства, характерного для аграрных цивилизаций, когда высока детская (и не только детская) смертность,— в семьях много детей, и кто-то из них обычно доживает до старости родителей, чтобы обеспечить ее. В больших семьях дети овладевают родительскими навыками труда, не требуют слишком больших забот и, как бы их ни любили, не становятся центром семейной жизни. Россия, проведя индустриализацию сверхскоростным методом, входила и в новую цивилизацию, постепенно меняя образ жизни и режим демографического воспроизводства. У нас становилось все меньше детей, воспитание и обучение которых стоило все дороже психологически, физически и материально. А забота о старости перестала быть чисто семейным делом, все в большей степени ложилась на общество.

Похоже, мы вырвались из жесткого мира патриархальных традиций, в котором вся жизнь — от рождения до могилы — предопределялась и контролировалась, а поле индивидуальных решений было крайне узким. Но мы еще плохо владеем новыми способами организации современной жизни, и пока нам нечего противопоставить зову природы, особенно властному для молодых.

В период нереста •

ЦИФРЫ ЗНАЮТ ВСЕ

Думайте сами, решайте сами

Как показали статистические исследования, в развитых странах женщины живут на 11, а в Японии даже на 13 лег дольше мужчин. Однако, как оказывается, цифры эти верны лишь для незамужних, в том числе разведенных, и овдовевших женщин. А вот замужние живут лишь на два года дольше, чем мужчины. Так что жизнь в браке укорачивает жизнь «слабого пола», но продлевает жизнь «сильного»: женатые мужчины в среднем живут на пять-семь лег дольше, чем холостяки.

В Европе и США проведены исследования психического здоровья населения. Результаты исследования в самых разных странах совпадают в том, что 15 процентов населения страдает нервно- психическими расстройствами, причем женщины от депрессивных расстройств страдают вдвое чаще, чем мужчины. И на одну незамужнюю женщину с таким болезненным состоянием приходится три замужних.

Среди молодых мужчин и женщин (до 25 лет) число депрессивных расстройств одинаково. Но вот в группе замужних женщин распространенность этих состояний с возрастом существенно возрастает, а в группе незамужних — остается прежней. На мужчин же женитьба оказывает прямо противоположное воздействие: у одиноких мужчин в отличие от женатых число нервно-психических расстройств с возрастом увеличивается.

Особенно часто страдают от депрессий домашние хозяйки. У них депрессии встречаются в четыре раза чаще. Но несмотря ни на что институт брака остается незыблемым. Если тридцать лет назад в него хоть однажды вступали 72 процента россиян, то сегодня - 78 процентов.

ВСЕ О ЧЕЛОВЕКЕ

Денис Роганков

Марта и психотерапевты

Гештальт-терапия

Средний человек, воспитанный в атмосфере внутренних конфликтов, утерял свою целостность, свое единство. Чтобы восстановить это единство, ему нужно преодолеть дуализм своей личности, мышления и языка. Он привык мыслить противоположностями: инфантильность и зрелость, физическое и психическое, организм и среда, «я» и реальность,— как будто это действительно противостоящие друг другу сущности. Единство мировосприятия, способное растворить этот дуализм, глубоко спрятано, но не разрушено, «... может быть с полным успехом восстановлено.

Ф. Перлз. «Гештальт-терапия»

Глядя на картину, можно сконцентрировать внимание на одном из ее элементов, тогда все остальное превратится в фон; затем можно переместить внимание, и то, что было частью фона, станет «фигурой», а предыдущая «фигура» отойдет в фон. Точно так же в психической жизни нечто, главное для человека в данный момент, например, жажда ши желание спать, может стать фигурой, а остальное фоном. Организованное таким образом целое, в котором можно выделить «фигуру» и «фон», называется гештальтом (в переводе с немецкого «образ»).

Для здоровой психики, с точки зрения гештальт-терапии, отношение между фигурой и фоном — это процесс постоянного формирования и изменения, причем в каждый момент «картинка» гештальта четкая и полная. Если же она размытая — мутная, нечеткая фигура на неясном фоне, если она покрыта белыми пятнами. закрывающими от человека значимые куски картины, или же «застыла» и не меняется это болезнь.

Задача терапии в таком случае — помочь человеку увидеть картину (себя, свое окружение...) как можно полнее, разглядеть то, что скрывается за белыми пятнами, или, другими словами, оживить его, вернуть в очевидное. Человека, потерявшегося во времени и пространстве, убежавшего от актуального в интеллектуальные построения, психоз, бессмысленные, не имеющие никакой экзистенциальной ценности действия или в фантастический мир нереального, гештальт-терапия возвращает к себе, своим чувствам, телу, ощущению себя в настоящем времени в настоящем месте, здесь и теперь. Основная техника этой терапии — включение пациента в поток его непосредственных переживаний, часто с помощью специальных упражнений, направленных на полноту переживания «я» «здесь и теперь».

Гештальт-терапевты чаще всего работают одновременно с несколькими людьми, один из которых садится на специально выделенное место (иногда его называют горячий стул), разговаривает с терапевтом, выполняет упражнения... а другие наблюдают за этим и сопереживают ему, иногда принимая участие в такой своеобразной индивидуальной терапии. Считается, что такое присутствие при «чужой» терапии помогает «наблюдателю» справиться со своими проблемами. Однако, чтобы не размазывать «гештальт» нашей истории, в которой Марта будет «фигурой», предположим, что она общалась с терапевтом один на один (и на самом деле, многие гештальт-терапевты работают индивидуально).

Вот она входит в комнату, се просят сесть, странно, но рядом с ней стоит пустой стул, она знает, что больше никого не будет, но этот стул стоит рядом с ней, и, видимо, поставлен специально — он повернут в ее сторону — высокий ступ с красной обивкой сиденья и удобной спинкой, напротив — терапевт, он чем-то пугает Марту — его внимательные глаза, острый, иногда обжигающий взгляд, тело, слегка наклоненное вперед, локти опираются на колени, руки — в том, как они сложены есть что-то успокаивающее, комфортнее, «общается с психопатами, но не боится их, какая-то внутренняя сила, что ли, или просто привык», но это потом, вспоминая, она могла бы рассказать так о своих первых впечатлениях, а тогда она была так напугана, что, казалось, ни на что не обращала внимания, слепая, сжавшаяся в комок от испуга, словно вся тревога последних лет сконцентрировалась в ней, чтобы можно было пожаловаться, рассказать...

«Вы понимаете... я... моюсь. Я слишком много моюсь и боюсь грязи. Это произошло лет десять назад. Тогда, знаете, у нас в семье все заболели, и моя дочка заразилась глистами. И мне было очень плохо... И Джордж, мой муж... Извините, я постараюсь рассказать подробнее, как это началось, я много думала перед тем, как придти сюда...».— «Вы сказали, что боитесь грязи? А сейчас, сидите на стуле, вам тоже страшно?» — «Не знаю, а почему...» — «А что тогда вы сейчас чувствуете?» — «Ну, не знаю... Я хотела бы, чтобы вы помогли мне».— «Тогда вы пришли не по адресу. Я — сам по себе, вы — сами по себе. То, что мы встретились,— чистая случайность. Может, счастливая, может — никакая. Вы испугались?»