Зашифровав все как следует, он пошел в школу пораньше и перед тем, как положить записку, еще раз сунул руку в тайник. Сунул на всякий случай, просто так, чисто автоматически. И вдруг пальцы его нащупали коробок. "Неужели нашелся?" - мелькнула радостная мысль. Он быстро его вынул, но когда посмотрел - увидел, что коробок не его. Наверное, это Ассистент положил - интересуется, почему Вовка молчит и не сообщает о подготовке дублера.

Отойдя в сторону, он развернул записку и убедился, что прав: писал действительно Ассистент. Однако без шифровальной стихотворной книги сейчас ничего не прочитаешь и надо ждать, когда закончатся уроки.

А дома, торопливо бросив портфель и не обедая, Вовка занялся расшифровкой. От нетерпения горячась, два раза напутал и начинал все сначала, но когда закончил - ошарашенно вытаращил глаза. "Назови фамилию дублера, не сохранившего тайну", - спрашивал Ассистент. Спрашивал так, будто бы он эту пропавшую записку читал. Но как и когда? Ведь спичечный коробок исчез через пять минут после того, как Вовка его положил. Фантастика, да и только!

Вовка помотал головой, будто отгоняя все ненужные, сбивающие с толку мысли. Нет, все надо обдумать сначала, с самого первого шага. Итак, он положил записку в тайник. Далеко от него не отходил и видел, что никто туда даже не приближался. Но когда решил взять записку обратно - ее в тайнике не оказалось. И вдруг выясняется, что Ассистент эту записку читал и даже спрашивает фамилию неудачного дублера. Напрашивается вопрос: как записка попала к Ассистенту? Откуда он ее взял, если снаружи к тайнику никто не подходил?.. Выходит, что Ассистент был внутри? Но как он туда проник?

И тогда Вовке пришла в голову одна мысль. Сначала слабая, робкая пришла и растаяла, как снежинка на щеке, но потом появилась снова, уже более упрямая и назойливая, и чем дальше, тем труднее было от нее отмахнуться. Мысль была настолько невероятной, настолько фантастической, что принять ее сразу Вовка все-таки не решался. Нет, надо еще раз проверить это окно, когда-то бывшее дверью. Но проверить не снаружи, а изнутри и только потом уже делать окончательный вывод.

На второй день он пришел в школу чуть ли не в семь часов. Уборщица его не пускала, потому что рано, но он сказал, что сегодня дежурит и должен подготовить класс к уроку.

Зайдя в физкабинет, сразу же подбежал к тому окну, под которым был тайник, и торопливо все осматривал. Да, дверной проем до половины был заложен только снаружи, а внутри - от пола и до подоконника - это место было забито досками, старыми, потрескавшимися, но покрашенными в белый цвет, и потому их трудно было сразу отличить от стены. Вовка попробовал одну дощечку - ту, щели вокруг которой были заметнее, чем в других местах, - и легонько надавил. Дощечка подалась Он надавил сильнее - дощечка внизу отодвинулась, и оттуда дунул сквознячок. А это значит, что отсюда есть сообщение с отверстием тайника. Так вот оно что! Выходит, отодвинув дощечку и просунув в щель руку, можно очень легко брать из тайника записки. А значит, и мысль - та невероятная, фантастическая мысль, которой Вовка все время боялся и которую отгонял от себя, исследуя тайник, - эта мысль подтвердилась: Ассистент брал записки не снаружи, а изнутри, из физкабинета. А кто, вероятнее всего, это был? Не призрак какой-нибудь и не дух святой, а тот, кто здесь чаще всего бывает, кто здесь работает, то есть Юрий Михайлович. Человек, которому он верил больше, чем кому-либо другому, которого уважал, даже любил, как законного старшего брата. И вот теперь оказалось, что этот человек полгода обманывал его самым настоящим образом.

Вовка присел за парту, положит голову на руки и беззвучно заплакал. Сколько было надежд и планов, как он готовился к будущей работе разведчика или пограничника, а теперь выходит, что все это обычная игра в кошки-мышки. Действительно, он самая настоящая макуха, если его можно было так надуть.

Вовка не помнит, сколько времени он так сидел, но очнулся от возгласа Ирки Владыкиной:

- Что с тобой, Володя?

Он быстро вскочил, вытер рукавом глаза и отвернулся, стараясь не показывать ей свое лицо. Когда это она зашла, что он и не слышал? Не хватало еще, чтобы слезы его видела?

- Что с тобой? - с тревогой повторила Ирка. - Ты плачешь?

- Вот еще выдумала! Делать мне больше нечего, что ли? Просто ресница в глаз попала и никак не выну.

- Может, помочь? - спросила Ирка, но по голосу ее чувствовалось, что она не очень-то ему и поверила.

- Не надо ничего помогать! - ответил он резко, даже зло.

- Ну смотри... Я дежурить пришла, а уборщица говорит: "Там уже один есть".

- Ну и дежурь, раз пришла.

Он постоял немного, раздумывая, потом взял портфель и почти бегом направился к выходу. Ирка растерянно смотрела ему вслед, ничего не понимая.

Придя домой, Вовка кинул книги на стул и, не раздеваясь, плюхнулся на кровать:

- Ноги моей больше в этой школе не будет!

Дед, вернувшись из магазина и увидев внука в такой позе, спросил:

- А чего это ты разлегся? И не в школе? Может, захворал?

- Захворал. Голова болит. Дед поверил.

- Оно ж такое время. Уже не зима и еще не весна. В такую погоду и болеют чаще всего. Сейчас я пойду чаю согрею.

Он направился в кухню, а Вовка продолжал лежать, глядя в одну точку. Понемногу он начал приходить в себя, и мысли его тоже обретали какую-то систему. А вдруг Ассистент - это не Юрий Михайлович? Может же такое быть? Может, существует кто-то третий, который брал из тайника записки и передавал их Ассистенту? Неизвестно, как он проникал в физкабинет, но все же такой вариант не исключается.

Эта мысль настолько заинтересовала и обнадежила Вовку, что он встал и оживленно заходил по комнате. А ведь все можно проверить! И очень даже легко! Взять фотоаппарат, отнести его Юрию и сказать, что уже все раскрылось, что игру можно прекращать. Как он на это среагирует?

Вовка схватил фотоаппарат и, на ходу надевая шапку, побежал в школу.

- Куда же ты? - крикнул вслед ему Павел Михайлович, но внук этого уже не слышал.

Шел урок, и в коридоре никого не было.

"Это как раз и хорошо. Никто мешать не будет", - подумал Вовка и постучал в дверь физкабинета.

Вышел Юрий Михайлович.

- О, пришел наконец. Ты почему не на занятиях?

Не отвечая, Вовка протянул ему фотоаппарат.

- Это ваш?

И, увидев замешательство на лице учителя, добавил:

- Я ведь знаю, что ваш. Возьмите, он мне больше не нужен.

Учитель взял аппарат и, ничего не говоря, смотрел на Вовку. Потом вдруг спохватился и сказал:

- Мне обязательно надо поговорить с тобой. Но сейчас у меня урок...

- А у меня уже нет уроков. И не будет, - ответил Вовка и, засунув руки в карманы, пошел на улицу.

* * *

Домой Вовка идти не захотел. Дед действительно думает, что он заболел, и начнет приставать со всякими лечениями. Горячим молоком поить, а может, еще и в постель укладывать. А разве тут улежишь, когда каждый мускул дергается? Сейчас бы подраться с кем-нибудь как следует - вот это было бы кстати. Сейчас бы он и с тремя справился, да жаль, никто не нарывается, все сейчас в школе. А он больше туда не пойдет. Не надо, чтобы Юрий смеялся над ним. Небось, думает: "Ну и макуха же этот Калашник. Я его как первоклашку купил".

Пошатавшись бесцельно по улицам, Вовка направился в Баранову балку. Золотая пора там еще не началась - трава еще не оживает, и в курене пока сыро - но пройтись можно. А заодно и на свою криницу поглядеть: как она там поживает?

Криница была цела и невредима. Вода в ней и зимой не замерзала, а сейчас сбегала по ракушечнику весело и звонко, будто радуясь наступавшей весне. Вовка наклонился к струйке и выпил несколько глотков Вола была холодная, даже дух забивала и сводила скулы, но именно этот холод немного остудил его разгоряченные чувства.

"А что, собственно, случилось и почему я проклинаю весь белый свет? - думал он, отходя от криницы и приходя в себя. - Сольце как светило, так и сейчас светит. Балка тоже лежала тысячу лет и еще лежать будет. Вот пригреет солнце, зазеленеет трава, и мы с Санькой такой курень тут снова отгрохаем..."