- Сын? – опешил журналист. – Как сын?!

- Алексей Снегов, известный, как вы сказали, поклонникам под сценическим псевдонимом Шес, является моим старшим сыном, – обрубил Борцов. – И никак не может быть обручен с собственной сестрой, что же тут комментировать?

- Но позвольте, – пришел в себя Сергей, – Ева, ваша дочь, не раз подтверждала эти слухи!

- Что она подтверждала, Сережа? Что они с Алешей в скором времени породнятся? Так это чистая правда – я собираюсь официально признать его.

- Но если это утка, почему вы раньше никак не опровергали её?

- Наверное, – скривился политик, – потому что считал это внутренним семейным делом и надеялся на порядочность журналистов? Видимо, зря...

Вот об этой новости Ленка и заливалась соловьём, обсасывая её со всех сторон.

- Нет, ну ты представляешь, каков засранец, – кипела она праведным гневом. – Даже Ромке ничего не сказал!

- Может, это Романыч тебе ничего не сказал, – предположила я. – Конспираторы чертовы.

- Нет, – не согласилась Боженова. – Ты бы видела глаза моего благоверного, когда это в новостях показали. Нет, нет, нет. Он точно ничего не знал. Ну и ладно бы Шес – он вообще шифруется так, что Штирлицу остается только локти кусать от зависти, но Ал?! Вот пусть только появится мне на глаза, я ему устрою! Борцов... С ума сойти!

Ленка позвонила и предложила встретиться, когда я уже закончила в деканате консерватории, сдала документы, оформилась и оплатила первый год обучения. Даня был в садике, Олег на работе, занятия в лицее ещё не начались, а потому мне было абсолютно нечем себя занять.

Она рассказывала о своей беременности, подшучивала над мужем, делилась последними новостями и аккуратно, не давя, распрашивала меня о событиях тех месяцев, что мы не виделись.

Я с удовольствием делилась впечатлениями, тщательно обходя болезненные для меня темы.

То, что Лена не давила с обычно присущим ей напором, наводило на определённые размышления. Но я была благодарна за проявленное чувство такта. Мне сначала нужно было самой разобраться, успокоиться, пережить это. И Боженова поняла меня без слов, хотя я прекрасно видела, как сложно ей сдерживаться.

- Скажи мне, когда захочешь поговорить, – прошептала она мне на ухо, обнимая на прощание. – Не держи в себе, хорошо? Что Ромке не говоришь – умница, не надо с ним о таком. А мне можно. Друг Ал или не друг, а я на твоей стороне, чисто по-женски. Помни об этом.

Домой после той встречи с ней я возвращалась немного успокоившейся. Даже не успокоившейся, а, скажем так – задумавшейся о других вещах. Впервые за последние дни голова была занята не собственной обидой. Ленка буквально сияла и я была искренне счастлива за друзей. Вспоминала свою беременность и думала о том, как же хорошо, что у меня есть Боженовы, Олег, Тонька.

Не знаю, как бы сложилась моя жизнь, если бы не они. Возможно, и Дани бы не было. Я была в депрессии и плохо соображала, что творю и что происходит вокруг. И именно их забота и поддержка помогли мне пережить тот период и не сломиться.

Даня никогда не узнает об этом, но сразу после родов я собиралась отдать его на усыновление. Отец с Олегом тогда заперли меня дома и вместе с Романычем больше месяца не оставляли ни на секунду одну, постоянно заставляя заниматься ребенком, помогая, отвлекая разговорами, пока я не прикипела к сыну душой. Я бесилась, ругалась с ними, устраивала истерики и обвиняла в разрушенной жизни и во всех смертных грехах. А они терпели и настойчиво, невзирая на моё сопротивление, делали то, что считали нужным.

Тогда я не понимала их и ненавидела за вмешательство в свою жизнь. Теперь – не знала, как благодарить. Сама мысль о том, что я могла лишиться сына, вызывала приступ паники. Повезло, что рядом были люди, не давшие наделать глупостей. Взявшие на себя ответственность, несмотря на моё сопротивление.

Догадка, что, возможно, поведение Ала в какой-то своей извращенной форме диктовалось теми же порывами, пришла в голову, когда я уже выходила из лифта на своем этаже.

Нет, я нисколько не оправдывала его, но злости поубавилось.

- Привет, Витек, – тихо раздалось снизу.

Я повернулась. Он сидел на подоконнике лестничного пролета и курил. Как всегда растрепанный, но без подводки на глазах, в простой синей футболке и джинсах он выглядел несколько непривычно. Темный рюкзак, с которым он, казалось, никогда не расставался, стоял на полу у ног.

- Привет, Шес, – отмерла я через несколько ударов сердца.

- Алекс, – поправил он.

- Хорошо, Лёша, – согласилась я. – Привет, Алекс.

- Можно войти?

- Нет.

- Хорошо, – легко согласился он и протянул ко мне руку. – Тогда ты иди ко мне?

- Нет, – я опустилась на верхнюю ступеньку, поскольку ноги не держали, и остановила его, уже начавшего вставать с подоконника. – Не подходи, не надо. Говори так.

- Ладно, – он сел на место и затушил сигарету в уже полной окурков консервной банке, которую наш сосед поставил там в качестве пепельницы. – Не буду говорить банальности и спрашивать, почему ты уехала.

- И не надо, – кивнула я. – Всё и так понятно.

- Возможно, – Шес поморщился и потер большим пальцем переносицу. – Но почему ты уехала, не сказав ни слова?

- Наверное, потому что нам не о чем говорить?

- Скорее, – не согласился он, – потому что обиделась. Я понимаю, на что, – опередил он моё праведное возмущение. – И тем не менее, нам надо поговорить.

- Говори, – позволила я. Что сказать самой, я не знала. После всех размышлений и планов мести, всё ещё не знала.

- Ты зря думаешь, что я тобой играл, – ожидаемо начал он. – Абсолютно всё, сказаное Алексом в сети – чистая правда. И я готов повторить это здесь и сейчас.

- Какое благородство, – огрызнулась я. – Только, если ты не играл, почему же скрывал от меня своё имя?

- За это извиняюсь, – Шес развел руками. – Возможно, был неправ.

- Только возможно?

- Да, только возможно, – припечатал он. – Вначале я просто дразнил, у меня фишка такая – таинственность вокруг имени для прессы. Ну и с тобой поиграл немного...

- Ты же говорил, что не играл! – перебила я.

- Не передергивай, – не впечатлился он моим возмущением. – Ты прекрасно понимаешь, что я говорю не о том виде игры. Это было просто баловство и вначале не имело никакого отношения к твоим чувствам.

- А потом? – я не собиралась так просто сдаваться. – Потом, когда ты понял, что Алекс для меня больше, чем просто знакомый в сети. Почему тогда продолжил скрывать?

- Я не видел смысла открываться женщине, целиком увлеченной другим мужчиной, – пояснил он. – К чему?

- Каким мужчиной? – опешила я. – Да между мной и Алеком ничего не было!

- Не ври, – заиграв желваками, тяжело обрубил он. – Если бы Алек сам тебя не сдерживал, ты бы уже давно прыгнула к нему в койку.

- А ты бы, конечно, предпочел, чтобы я прыгала в койку к тебе? – съязвила я, чувствуя, как начинаю заливаться краской. Всё же, он был прав.

- Прости, – не менее язвительно чем я протянул Шес, – но почему тебя это удивляет?

- Да пойми ты – я была уверена на все сто процентов, что Ал и есть Алекс!

- Да понял я это! – он тоже начал повышать голос. – Долго соображал, но в конце концов понял. Только, убей меня, не понимаю, почему?!

- Я знакомого попросила взломать твою аську, – призналась я. – И он сказал, что снежный барс это некто Снегов А.В. А единственный Снегов, которого я знала, и заметь – именно А.В. – это Алек.

- Ты сделала что? – он даже рот приоткрыл от удивления. – Ты совсем с ума сошла?

- Шес...

- Алекс! – взревел он.

- Алекс, – поправилась я. – Мне стыдно, правда. Не знаю, что на меня нашло. Но что сделано, то сделано. И если бы я знала, что ты тоже этот самый А.В., который Снегов, поверь, я бы не вешалась на твоего брата. Точно не вешалась бы!

- Я в шоке, – признался Шес после минутного раздумья. – Я просто в шоке, если честно. Твою же ж мать, – прошептал он, закатывака глаза к потолку, – она взломала мою аську...