снежный_барс : Зачем, Витек?

vitek : Я бы хотела познакомиться с тобой. Без всяких обязательств. Просто познакомиться.

снежный_барс : Мы же знакомы, Витёк.

vitek : Только в интернете.

снежный_барс : Не только.

vitek : Только. Ты прав – я понятия не имею, кто ты.

снежный_барс : Ну так может оно и к лучшему? В реале ты знаешь одного человека, в нете – другого. Смысл их объединять? Одни разочарования.

vitek : Для того, чтобы разочароваться, необходимо сначала очароваться.

снежный_барс : О как... Поясни.

vitek : Я не ищу подтверждения тому, что ты и некий известный мне человек – одно лицо. Я просто хотела познакомиться с тобой. Но если ты против, то против. Я понимаю.

снежный_барс : Не принимай за меня решений.

Он кого-то очень напомнил мне в этот момент, но я была слишком увлечена разговором, чтобы задуматься. Тем более, он задавал вопросы, на которые я не знала, как ответить.

снежный_барс : Не ты ли совсем недавно утверждала, что точно знаешь, кто я?

vitek : Утверждала.

снежный_барс : И?

vitek : Я всё ещё думаю, что ты, скорее всего, он и есть.

снежный_барс : Так что же изменилось, детка? Подойди ко мне и скажи: “Здравствуй, Алекс, как твои дела?”

vitek : Я не просила о встрече с тем человеком. Я просила о встрече с тобой.

снежный_барс : Прости, не вижу разницы.

vitek : Зато я вижу! Алекс, не надо меня унижать. Нет пишется очень просто – н е т.

Я психанула. Капитально так психанула. Это выглядело, будто я выпрашиваю у него что-то. Не хочет – не надо! Зачем унижать? Я что, маленький ребенок и не понимаю значение слова “нет”? Но он опять удивил.

снежный_барс : Успокойся и не грызи ногти.

vitek : Не грызу я ногти.

снежный_барс : Грызёшь.

vitek : Ты что, видишь меня сейчас?

снежный_барс : Конечно вижу, дурочка :)

Я икнула, резко захлопнула телефон и огляделась по сторонам. Ал стоял возле бара, спиной ко мне, и рядом с Тэкой и Ханом. Его рук я не видела. Глубоко вздохнув, я снова открыла мобильный.

снежный_барс : Так ты объяснишь мне разницу?

vitek : Разница в том, что если тот человек окажется не тобой, это не важно.

снежный_барс : смайлик

vitek : В смысле, если ты окажешься не тем человеком, это не важно.

снежный_барс : смайлик

vitek : В смысле, не важно, кто тот человек. Тьфу ты, не важно, кто ты. Черт! Важно, что ты это ты. Вот. Любой.

снежный_барс : Что значит “любой”. Мало ли, кем я могу оказаться?

vitek : Да кем ты можешь оказаться, кроме как самим собой?!

снежный_барс : смайлик

vitek : Ну не знаю я как по-другому объяснить! Что ты ржешь всё время?

снежный_барс : Да я понял, Витек. Нормально ты всё объяснила.

vitek : И?

снежный_барс отправил вам текстовый документ

снежный_барс : Знаешь, если бы ты не написала сегодня первой, я бы сам к тебе пришел. Прочти.

В присланом оказалось стихотворение. Или песня. Не знаю. Но это было красиво и слова трогали за душу.

Я вижу радугу опять в твоих глазах,

Как обещанье долгожданного покоя.

Она манит меня, несчастного изгоя.

Завороженный этой бездной аллегорий,

Я вижу радугу опять в твоих глазах.

И никогда не объяснить тебе в словах,

Что зарождается в душе моей беспутной.

О том, что чувствую, не сердцем даже – нутром,

Пишу я нотами холодным тёмным утром

И вдохновляюсь снова радугой в глазах.

Пусть говорят, что сам себя обрек на крах,

Когда раскрылся, так беспечно и бездумно.

Но вот, опять, я поступаю неразумно.

Мне удержаться на краю безумно трудно.

Ты мне подаришь эту радугу в глазах?

vitek : Это что?

снежный_барс : Это мой ответ.

vitek : И?

снежный_барс : Завтра в пять тебя устроит?

Мы договорились встретиться в пять вечера в небольшом уютном кафе недалеко от гостиницы, в которую четыре дня назад Чешко перевез нас с Даней и Валентином. Причину столь внезапной смены дислокации звали Кириллом.

Мне и раньше казалось, что я видела его мельком пару раз. В Саратове, кажется. Но прежде, чем я успевала подойти, он исчезал. Я грешила на паранойю, но, возможно, это в самом деле был он. Во всяком случае, в Москве он точно объявился – как раз когда я была в консерватории – и перепугал Даню.

К тому времени, как я вернулась, Чешко и Валентин уже разобрались с этим сталкером и, пригрозив полицией, вынудили уехать. Но на всякий случай, меня заставили сменить гостиницу.

В том суматошном переезде я, наверное, и умудрилась потерять свою записную книгу. Я перерыла все вещи, готовясь к отъезду домой и укладывая наши с Даней чемоданы, но нигде не находила её. Книгу было жалко – одна из последних вещей, купленных мне отцом перед тем, как он слёг. Своего рода память о нем. На всякий случай, я решила заглянуть напоследок в студию “Рельефа”, надеясь, что всё же забыла её там.

В студии царил уже привычный легкий бардак, всегда сопровождавший моих рокеров. Чья-то одежда горой на полу в дальнем углу. Зеленый пластиковый стул, заваленный кабелями, проводами, удлинителями и всевозможными переходниками – в другом. Небольшой журнальный столик со стеклянной поверхностью, весь оклеенный стикерами-напоминалками, с кучей нотных альбомов, дисков – в коробках и без, флешек, обычных ученических блокнотов и популярных журналов – здесь богует Шес. Серебристая Yamaha Tyros, которую я из принципа продолжала называть ионикой, с идеально чистой поверхностью, без малейшей пылинки или даже отпечатков пальцев – вотчина Боровски. “Фрося”...

Я подошла к ударной установке, тронула крэш, легонько погладила навесной том. Родная моя, мне будет тебя не хватать. Но твой хозяин вот-вот снова возьмет в руки палочки, потерпи немного.

Я присела на табурет, склонилась к рабочему драму и полной грудью втянула воздух, чуть прикрыв глаза. Пахло кожей и немного пылью – так знакомо, что в глазах защипало.

Не разгибаясь я обвела комнату взглядом и вдруг заметила темно-оранжевый переплет под какой-то газетой на журнальном столике. Нашлась! Схватив свою записную книгу, я прижала её к груди, с трудом сдерживая слезы. Что-то я становлюсь излишне сентиментальной.

А прямо под пропажей обнаружилась знакомая розовая тетрадь. Я хорошо ее запомнила.

Утром четыре дня назад, перед поездкой в консерваторию, я тоже заходила в студию. Мне нужен был мой паспорт, а он, как и документы всех остальных ребят, на время гастролей находился у Анатолия Владимировича. Это облегчало процесс регистрации в гостиницах и другие организационные моменты.

Мы договорились встретиться в начале девятого, но менеджер опаздывал, а ключей от студии у меня не было. Так что я ждала его в лобби, раскулачив приветливого консьержа на чашку кофе.

Студия “Рельефа” находилась на третьем этаже высоченого офисного здания, где кроме них располагались ещё множество других контор, два банка, гимнастический зал, какая-то медицинская клиника и черт знает, что ещё. Через лобби всё время сновали туда сюда люди и я развлекалась, разглядывая их и пытаясь угадать их род занятий.

Вот прошла миловидная молодая девушка в трико и со спортивной сумкой через плечо – наверняка в тренажерку. А тот толстячок в солидном костюме наверное работник одного из банков. Ухоженный мужчина лет тридцати при галстуке и кожаном кейсе мог бы быть адвокатом, а молодящаяся тетечка скорее всего клиентка косметического салона на пятом этаже.

Возле входа затормозил черный скутер с двумя парнишками. Водитель остался на месте, не глуша своего коня, а второй, вытащив из багажного отделения жиденькую стопку столь знакомых мне по студенческим временам экзаменационных тетрадей, заскочил в лобби и направился прямиком к консьержу.

- Доброе утро, – поздоровался он. – А куда контрольные сдавать?

- Какие контрольные? – удивился консьерж.

- Я из консерватории, – почему-то обиделся парень. – Нам препод сказал сюда принести. Снегов.