– Да у тебя еще молоко на губах не обсохло, – насмешливо бросила женщина, – зато везения как у профессионального игрока в сабакк.

– Тебя погубило не мое везение, а твое тщеславие, – ответил Уилхафф. – Твое желание оставить свою подпись на каждом конвое с Эриаду.

Широко раскрыв единственный настоящий глаз, Ку’ана криво усмехнулась, и Таркин понял: она прекрасно понимает, что он совершил; впрочем, она тут же презрительно фыркнула:

– Меня не остановит ни одна тюрьма, малыш, – даже на Эриаду.

Уилхафф одарил ее коварной улыбкой, позднее ставшей его отличительным знаком.

– Ты путаешь Эриаду с планетами, где есть благородные семейства и суды присяжных, Ку’ана.

Она внимательно взглянула в его юное лицо:

– Казнь на месте?

– Это было бы слишком просто.

Ку’ана продолжала вызывающе смотреть на него.

– Вряд ли у меня осталась хоть часть, которая еще не заменена, малыш. Но попомни мое слово – я не последняя среди мне подобных, и ваши конвои будут страдать и дальше.

– Только если мы не сумеем отбить охоту у твоих последователей, – кивнул Уилхафф.

Силы безопасности поместили Ку’ану и ее команду в один из похищенных контейнеров, досветовые двигатели которого были запрограммированы так, чтобы медленно, но неумолимо направить корабль к солнцу системы. Последние минуты пленников транслировались по собственной сети пиратов, так что некоторым сообщникам Ку’аны удалось определить место, откуда идет передача, и поспешить на помощь, но их корабли сразу же были уничтожены Силами безопасности. Остальным хватило ума залечь на дно.

Уилхафф потребовал, чтобы звук и видео с контейнера передавались до самого конца, так что Силы безопасности и любой другой, кто мог слышать передачу, имели возможность насладиться мучительными стонами поджариваемых заживо пиратов. В конце концов даже гордая Ку’ана сдалась и издала протяжный скорбный вопль.

– Твоя задача – научить их, что такое закон и порядок, – наставлял внука Джова. – А затем – наказать их, чтобы они запомнили урок. Они должны настолько тебя бояться, чтобы один лишь страх заставлял их ползать у твоих ног.

СЛУЖБА ВОЗДУШНОГО КОНТРОЛЯ на освещенной стороне Корусанта направила «Гиблый Шип» к Императорскому дворцу, а затем во внутренний двор, где вполне мог поместиться звездный разрушитель типа «Победа» или «Венатор». Когда корабль, миновав оживленные воздушные пути, мягко опустился на репульсорах во двор, Таркин вдруг понял, что нынешняя резиденция Императора когда-то была штаб-квартирой джедаев – хотя от изящного комплекса Храма ордена не осталось практически ничего, кроме пяти уходящих в небо башен, теперь венчавших широко раскинувшуюся смесь угловатых зданий с наклонными фасадами.

На краю двора, среди отряда императорских гвардейцев, облаченных в красные плащи, со сверкающими силовыми пиками в руках, стоял Мас Амедда в пышной мантии с подплечниками. В руке он держал посох выше его ростом, набалдашник которого украшала блестящая человекоподобная фигура.

– Как любезно с вашей стороны, что вы нашли для нас время, губернатор, – сказал чагрианин, когда Таркин сошел с опустившегося трапа корвета.

– И с вашей – что лично меня встретили, визирь, – подыграл ему Таркин.

– Все мы делаем свое дело для Империи.

Молодцевато повернувшись, Амедда и гвардейцы, чьи лица были скрыты масками, повели Таркина через замысловато украшенные двери во дворец. Интерьер был Таркину знаком, но в просторных высоких коридорах, по которым он ходил годы назад, раньше чувствовалась редкая торжественность. Теперь же в них толпились гражданские лица и чиновники разнообразных рас, а на стенах и постаментах не было ни картин, ни статуй.

Таркин вдруг ощутил странную неуверенность – возможно, из-за повышенной силы тяжести, внезапности вызова, окружавших его толп или всего, вместе взятого. В течение трех лет он не видел и не общался ни с кем из представителей иных рас, кроме рабов или наемной силы на дальних базах или на строительстве боевой станции. Ему доводилось слышать, что вовсе не обязательно отсутствовать на Корусанте много лет, чтобы поразиться происшедшим переменам – с каждым днем все новые здания возводились, разрушались и включались в состав еще более высоких и уродливых сооружений или попросту обновлялись в соответствии с более строгими эстетическими требованиями, лишаясь украшений республиканской эпохи. Плавные линии сменялись резкими углами, изысканность – декларацией могущества. Подобным же образом менялась и мода, в том числе и за пределами императорского двора, влияя на покрой плащей, головных уборов или кричаще-ярких мантий. Жители Корусанта, однако, были по большей части довольны жизнью, особенно обитатели верхних уровней бездонного города, хотя бы потому, что их не касалась жестокая война.

Именно на Корусанте и близлежащих планетах Ядра прошли самые беззаботные годы Таркина, прежде чем его избрали губернатором Эриаду, не без помощи родственников и влиятельных знакомых. Внезапно у него возникло желание выскользнуть за пределы дворца и пройтись по улицам, по которым он бродил в безрассудной юности. Но, возможно, хватало и осознания того, что закон и порядок наконец восторжествовали над коррупцией и потворством капризам, которыми отличалась Республика.

Кто-то окликнул Таркина по имени, когда они с Амеддой шли по украшенному колоннадой коридору, и он, обернувшись, узнал своего знакомого со времен академии.

– Нильс Тенант? – искренне удивился Таркин, покинув свиту чагрианина, и пожал протянутую руку.

Светлокожий, с крупным носом и полными губами, Тенант командовал звездным разрушителем во время Войн клонов, и на его форменном кителе красовались знаки различия контр-адмирала.

– Рад тебя видеть, Уилхафф, – сказал Тенант, сжимая ладонь Таркина. – Я прилетел сразу же, как только узнал о твоем приезде.

– А я-то думал, мое прибытие держится в строгой тайне, – нахмурился Таркин.

– На Корусанте надежно охраняются лишь немногие тайны, – усмехнулся Тенант.

Явно раздосадованный задержкой, Мас Амедда постучал посохом по отполированному полу и подождал, пока оба присоединятся к его свите, прежде чем двинуться дальше вглубь дворца.

– Это что, новая форма? – заметил на ходу Тенант.

– Что? Это старье? – спросил Таркин, оттягивая рукав кителя, и тут же добавил, прежде чем Тенант успел ответить: – Так от кого ты узнал, что я прилетаю? От Юларена? Тагге? Мотти?

– Слухами земля полнится, – пренебрежительно бросил Тенант, замедляя шаг. – Ты был на Западных рубежах, Уилхафф?

– До сих пор гоняюсь за бывшими союзниками генерала Гривуса, – кивнул Таркин. – А ты?

– Занимаюсь умиротворением, – рассеянно проговорил Тенант. – Меня вызвали на совещание Объединенного командования. – Внезапно он стиснул плечо Таркина, вынудив того остановиться и слегка отстать от Амедды и гвардейцев. – Уилхафф, те слухи – правда? – спросил он, когда остальные ушли достаточно далеко вперед.

Таркин вопросительно взглянул на него:

– Какие слухи? И почему ты говоришь шепотом?

– Насчет мобильной боевой станции, – оглядевшись по сторонам, ответил Тенант. – Оружия, которое…

Таркин остановил его, прежде чем тот успел договорить, и бросил взгляд на Амедду, надеясь, что чагрианин их не слышит.

– Вряд ли здесь место для подобных разговоров, – решительно заявил он.

– Конечно, – словно извиняясь, пробормотал Тенант. – Просто… ходит столько слухов. Сегодня кто-то еще здесь, а завтра его уже нет. И никто уже много месяцев не видел Императора. Амедда, Дангор и остальные из Правящего совета организовывают процессии императорских аэролимузинов, только чтобы создать иллюзию, будто Император бывает на публике. – Он на мгновение замолчал. – Знаешь, что для Сенатской… в смысле, для Имперской площади заказали гигантскую статую Императора? Пока что она выглядит скорее пугающе, чем величественно.

Таркин озадаченно поднял брови: