"восприятие себя в зеркале как унитарного целого выводит ре

бенка (мужского пола) из пред-эдиповского Воображаемого в

линеарный процесс трансформации, проходящий через эдиповскую

стадию в Символический порядок отца. Развитие эго из ложного

или фиктивного imago в зеркальной стадии означает для Лакана,

что это Я формируется в условиях фундаментального отчужде

ния" (156, с. 168).

По этому поводу одна из наиболее последовательных и вер

ных учеников Лакана Мод Маннони замечает: "Давайте вспом

71

ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ

ним, что в то время, когда впервые устанавливается структура

(сознания. -- И. И.), она связывается Лаканом с "зеркальной

стадией"... Именно здесь может быть понято то, что распределя

ется между Воображаемым и Символическим. Именно в этот

момент, по Лакану, у эго в инстанции Воображаемого выявляется

Я, и ученый исследует отношения, поддерживаемые этим Я с его

образом, находящимся вне его. То, что принадлежит эго, является

идентификациями Воображаемого. Я конституирует себя по от

ношению к истине Символического порядка; и Лакан показывает,

как зеркальная идентификация (отсутствующая при психозе) фак

тически происходит только в том случае, если слово (une parole)

уже предложило субъекту возможность узнать свой образ" (т. е.

отождествить свое отражение в зеркале с самим собой, пользуясь

"словесной", "речевой" подсказкой родителей. -- И. И.) (233, с. 33-34).

Реальное -- то, что "сопротивляется символизации"

Наконец, последняя инстан

ция, Реальное, -- самая пробле

матичная категория Лакана, так

как она, с точки зрения француз

ского психоаналитика, находится

за пределами языка. Иными сло

вами, Реальное не может быть

испытано, т. е. непосредственно

дано в опыте, поскольку под опытом Лакан понимал только язы

ковое опосредование, в результате чего Реальное для него

"абсолютно сопротивляется символизации". Косиков, воспроизво

дя аргументацию ученого, исходившего в своих попытках рекон

струировать параметры душевной жизни индивида прежде всего

из своих наблюдений о младенческой психологии и, следователь

но, с позиции ребенка, отмечает: "По Лакану, "мир" для ребенка

в первую очередь отождествляется с телом Матери и персонифи

цируется в нем, а потому выделение из этого мира (отделение от

материнского тела), образование субъективного "Я", противопос

тавляемого объективируемому "не-Я", оказывается своего рода

нарушением исходного равновесия и тем самым -- источником

психической "драмы" индивида, который, ощущая свою отторгну

тость от мира, стремится вновь слиться с ним (как бы вернуться

в защищенное материнское лоно). Таким образом, первичной

движущей силой человеческой психики оказывается нехватка (la

manque-a-etre), "зазор", который индивид стремится заполнить.

Это стремление Лакан обозначил термином потребность (le

besoin). Сфера недифференцированной "потребности", настоя

72

ГЛАВА II

тельно нуждающейся в удовлетворении, но никогда не могущей

быть удовлетворенной до конца, и есть реальное (выделено авто

ром. -- И. И.) (9, с. 589).

Теоретическая непроясненность понятия Реального у Ла

кана, невнятность его определения, отмечаемая всеми его иссле

дователями, и вообще несомненное нежелание ученого особенно

распространяться на эту тему не могли не породить многочислен

ные и зачастую весьма полярные по отношению друг к другу

интерпретации этого термина, тем более что сам Лакан, как со

вершенно верно отметил Косиков, выводит "реальное" за преде

лы научного исследования" (9, с. 589).

Однако такое положение вещей не могло удовлетворить тех

теоретиков, которые стремились последовательно применять его

идеи к сфере литературы. Как только "Царство Реального" на

чинало рассматриваться не в чисто биологическом плане, т. е. не

только в узких рамках лакановской схемы поэтапного становления

человеческого сознания, а переносилось на проблематику литера

туры и, неизбежно, ее взаимоотношения с действительностью

(иными словами, лакановское Реальное начинало переосмысли

ваться как социальное реальное, т. е. как реальность), это сразу

порождало массу теоретических трудностей.

Особое мнение Джеймсона:"Реальное -- просто история"

Правда, далеко не все кри

тики с готовностью восприняли

на веру утверждения Лакана о

принципиальной неопределенно

сти данного термина; например,

Ф. Джеймсон считает, что не так

уж и трудно понять, что имел в

виду французский ученый под этим таинственным реальным: по

его мнению, это "просто сама история" (188, с. 391). Справед

ливости ради следует отметить, что подобная интерпретация лака

новского Реального вытекает скорее из собственного понимания

реального самим Джеймсом: "История -- это не текст, не пове

ствование, господствующее или какое другое, но... как отсутст

вующая причина она недоступна нам, кроме как в форме текста...

и наш подход к ней и самому Реальному по необходимости про

ходит через ее предварительную текстуализацию, ее нарративиза

цию в политическом бессознательном" (там же, с. 395). Тем не

менее сам факт, что Реальное Лакана подверглось такому истол

кованию, весьма примечателен и как раз свидетельствует об об

щей тенденции, нежели об отдельном случае.

73

ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ

Трактовка Морриса: "Реальное -- водораздел между языком и миром вещей"

Суммируя различные интер

претации лакановского Реально

го, У. Моррис, в частности, от

мечает: "Реальное определяется

проблематикой отношений между

Символическим и Воображае

мым, т. е. Реальное -- это во

дораздел между Языком как

системой различий и эмпирическим миром образов вещей. Реаль

ное, конечно, не описывает атомистическую связь между отдель

ными означающими и означаемыми, между именами и отдельны

ми предметами. Это не наивная теория реализма как картины

действительности.

Реальное лучше всего осмысляется как то, что Витгенштейн

называл положениями вещей, как аранжировки образов вещей,

которые определяют горизонт нашего знакового окружения. Эта

состояния в основном бессознательны, они даны, подобно тем

культурным мифам, которые Леви-Стросс реконструирует на ос

нове ритуалов поведения, тем мифам, которые неосознанно для

нас проникают в наше сознание. Или они подобны тем операци

онным дискурсивным системам, которые мы называем знанием,

иногда даже Истиной -- тому, что Мишель Фуко дал имя эпи

стем. Реальное опосредует наш опыт, устанавливает порядок и

осмысленность среди людей в их человеческом мире. Возможно,

мы должны понимать это проблематическое Реальное в духе

сартровской ситуации или в хайдеггеровском смысле историче

ского бытия -- здесь, или, наконец, как это было сформулирова

но Эдвардом Сеидом в его "Ориентализме". Лакан утверждает,

что Язык как Символический Порядок имеет только асимптома

тическое отношение к материальной реальности; совершенно вер

но, но он не может освободиться от этой основы" (243, с. 123).

Фактически Моррис наметил здесь все те основные направ

ления в трактовке Реального, которые оно получило на поздней

стадии эволюции постструктурализма, начиная со второй полови

ны 70-х годов, и нельзя не заметить, что при подобной постанов

ке вопроса такое истолкование Реального приводило к его теоре

тическому вторжению в сферу действия Символического, в ре

зультате чего происходила неизбежная деконструкция всей систе