— Вам не место здесь, — Глори многозначительно оглядела камеру, — есть место на этой планете, которое ждет вашей помощи. Там идет война, самая страшная война во Вселенной. И вы можете принять в ней участие, навсегда искупив свои грехи. Скажи, согласна ли ты, Дэнс, забыть о судьбе космической цыганки и стать свободной.

— Вольный демон, — тихо сказала Дэнс, глядя на свои руки, — но почему именно я?

— Ты и Глэдис, — вновь напомнила Глори, — сейчас я исчезну. У тебя есть время подумать и обсудить свое решение с подругой. Когда придет время, я вернусь, чтобы либо забрать вас с собой, либо навсегда стереть память о том, что произошло сегодня ночью.

— Постой! — воскликнула Дэнс.

— До встречи, — прошелестел нежный голос, растворяясь в ночной тьме. Глори исчезла так же внезапно, как появилась, оставив Дэнс наедине с мыслями. Цыганка в прострации прошлась от стены к стене, затем присела на край койки и обхватила голову руками.

— Стать свободной, — прошептала она, — и бороться… разве я не об этом мечтала?

*

— До нас дошел сигнал о пробуждении, — Эви несколько раз коснулся экрана пальцем, выводя на общий просмотр полученную информацию. Три вспышки силы на планете Земля, в городе, ставшем полигоном новой войны.

Группа людей, находившихся в зале, тревожно зашумела.

— Но наше вмешательство пока еще не требуется, — Эви вновь щелкнул экран, предоставив зрителям длинные колонки с цифрами и словами, — как вы видите, вероятность победы выгодной для на стороны сейчас составляет пятьдесят три процента.

— Когда же нам вступать в бой? — спросил кто-то из зала.

— Сейчас стоит заняться окончательным отбором десяти солдат. Когда время придет, мы должны быть в полной готовности, — Эви сошел с трибуны, — нам нужны воины всех доступных их системе стихий, исключая Солнце.

— Почему? — заворчали в зале, — как мы обойдемся без поддержки мотаров?

— Все вопросы после обсуждения, — Эви всем своим видом показал, что аудиенция завершена. — Сейчас же все по постам, отправляйтесь на полигоны и начинайте отбор. Помните, нам нужны самые лучшие солдаты. Осечек быть не должно. Мы покажем Земле, чего стоит декада Ангелов!

*

— Ты готова?

Лицо Глэдис исказила гримаса боли. Длинные щупальца вытащили из ее тела окровавленный осколок стекла. Застонав, девушка отвернулась, пытаясь не глядеть на обильно текущую по груди кровь. Многорукое создание, являвшееся походным врачом госпожи Экифаниты, бережно прижгло рану зеленоватой жидкостью, а затем направило свои щупальца к следующему торчащему из тканей осколку.

Глэдис сильно поранилась во время последнего выступления — блестящий огнями стеклянный шар внезапно оторвался и упал на пол с купола, разбрызнув острые молнии осколков. Глэдис спаслась благодаря тумбам, оставшимся на сцене после выступления дрессировщиков — не спрячься несчастная за одной из них, то количество осколков вонзившихся в тело, было бы втрое большим.

— Держись, — Дэнс, закусив губу, неотрывно находилась возле подруги. После недолгих пререканий, Сильфа, восьмирукий доктор цыганского табора, позволила Дэнс находиться в помещении во время операции. И теперь смуглая цыганка выполняла роль медсестры, подавая щупальцам тампоны и вяжущую жидкость.

— Последний, — осколок упал на пол. Глэдис вздохнула от облегчения и расслабленно откинулась на подушку. Обработав раны и налив девушке рюмку с микстурой, Сильфа исчезла из операционной, намереваясь отмыть от крови все свои восемь бесформенных конечностей. Дэнс приблизилась к подруге, сочувственно глядя на побледневшее лицо пострадавшей.

— Все хорошо, — прошептала Глэдис, пытаясь улыбнуться, — все обошлось.

— Я так испугалась. Вышла из камеры, а мне говорят, что ты в травм пункте, — Дэнс покачала головой, — слава богу, что ты здорова.

— Как прошло твое заключение? — весело спросила Глэдис. Краски постепенно возвращались к ее лицу, глаза вновь заблестели, губы сложились в озорную улыбку, — не скучала?

— Мне надо рассказать тебе… — Дэнс запнулась при появлении Сильфы.

— Позже, — коротко кивнула Глэдис, предоставляя себя на попечение врачу.

Вечером, когда солнце спряталось за холмами, Дэнс и Глэдис сидели неподалеку от табора на расшитом цветами покрывале. Подстилка ранее служила скатертью в шатре у предсказательницы, но за старостью и непригодностью была милостиво отдана на общее пользование. Хозяйственная Дэнс мгновенно утащила ее себе.

— Она сказала, что время придет, — Дэнс многозначительно развела руками, — я согласна уйти. А ты?

— С тобой, — Глэдис кивнула, — мне опостылела жизнь в этом гнусном таборе.

— Значит, осталось дождаться знака, — Дэнс улыбнулась.

— Что, суки, решили сбежать? — словно плеть стегнул голос из-за кустов. К возмущению Дэнс из укрытия показались Миа и Сэн. С торжествующим видом девицы погрозили подругам.

— Госпожа узнает все завтра утром! — пообещала Сэн, — и на этот раз вас обоих прикуют цепями!

— А нас наградят! — вторила ей Сэн, — и отдадут вашу часть денег! Ха!

— Убирайтесь, — в глазах Дэнс заметались недобрые огоньки, — или я зашью вам обоим рты.

— Попробуй, — воинственно вскинула когтистые руки Сэн, — хочешь отведать Бестианских ударов?

— Довольно.

Со стороны шатров к девушкам двигалось несколько мужчин, одетых в трико. Это была группа акробатов, по совместительству выполнявшая функции вышибал-палачей. Следом за ними шествовала сама Экифанита, на плече у которой сидел золотой мотылек.

— Ой, — тихо шепнула Глэдис, придерживая перебинтованную руку, — что сейчас будет.

По лицам прибывших стало мгновенно ясно, что разговоров не будет. Все четверо акробатов держали в руках длинные плети с зазубринами — оружие покарания, одобренное Экифанитой много лет назад. Раны от ударов плетей заживали мгновенно, но продолжали приносить боль и страдание тому, на ком они были применены, еще долгие недели. Расправа была заготовлена заранее, очевидно подлое легкокрылое создание вновь шпионило за девчонками и уже успело продемонстрировать все старухе.

— Попытка побега, — хриплым голосом произнесла Экифанита, — это самое ужасное, что могут предпринять жители моего табора.

— Мы не пытались… — начала Глэдис, но была мгновенно прервана мгновенным ударом плети. Вскрикнув от острой боли, пронзившей разрубленную щеку, девушка отступила назад.

— На сей раз наказание будет жестоким, — Экифанита поджала губы, — вы заслужили этого, дурочки.

Не предвещающий ничего хорошего вид акробатов стал еще более зловещим. Подняв плети над головой, четверка медленно окружила Глэдис и Дэнс. Миа и Сэн, стоявшие чуть в стороне, шепотом переговаривались, тихо посмеиваясь в предвкушении зрелища.

— Молчать, — рявкнула старуха, — вы тоже свое получите, неугомонные Бестианки!

— Мы хотели услужить вам… — сахарным голосом начала было Сэн. Но ледяной взгляд госпожи мгновенно заставил ее заткнуться и спрятаться за спину подруги.

— Не смей бить нас, — твердо произнесла Дэнс. Ее руки дрожали от напряжения, бубен, висящий на поясе, начал почти незаметно вибрировать, издавая тонкие протяжные звуки.

Первый удар заставил девушку упасть на колени, рыча от ярости и бессилия. Свистящие молнии посыпались на тела девушек дождем, разрывая кожу и срывая куски одежды. Казалось, что тишина ночи наполнилась стоном и звуками капающей на землю крови — более никто и ничто не имело значения в этот миг.

Когда боль стала не выносимой, Дэнс все-таки схватилась за свое оружие — но тут же была остановлена хлестнувшим ее руку металлическим наконечником плети. Девушка зарыдала, ощущая, как жизнь вытекает из нее с каждой новой каплей крови. Она знала, что их не забьют до смерти. Знала, что теперь придется месяц отлеживаться в карцере, мучаясь невыносимыми болями. Знала, что все будут над ними насмехаться, когда боль уйдет, и надо будет вновь приступать к работе.