В школе, которую она оставила позади, и где сейчас учился Сергей, Оля была одной из первых красавиц. Она пришла туда учиться только в пятом классе. Как раз тогда ее отец получил новое распределение, и они в очередной раз переехали. Правда, в этот раз им повезло, и они оказались по соседству с единственной бабушкой, которая была искренне рада такому назначению. В школе Оля сразу произвела фурор. Ее огромные сияющие глаза и точеные руки с длинными пальцами, словно изваянные из белого мрамора, завораживали многих одноклассников. Она немало внимания обращала на свою внешность, а в жизни ценила самостоятельность. Оля по своему характеру была не из тех девушек, которые уступили бы другим. Во всей ее сущности чувствовались гордость и достоинство.

С самого детства она занималась в стрелковой секции детско-юношеской спортивной школы, готовящей кандидатов в мастера спорта и имела разряд по спортивной стрельбе. Неоднократно занимала призовые места на районных и областных соревнованиях. Тренер ее, добродушный Иван Николаевич, постоянно повторял, что у нее прирожденный талант и, что ее ждет прекрасное олимпийское будущее, если, конечно, она приложит еще больше усердия в своих тренировках и будет упорной.

Осознанный стойкий интерес к пулевой стрельбе у нее возник давно, когда отец ради смеха взял ее на охоту. Они вместе с матерью не ожидали столь бурной реакции с ее стороны. Видя безумный блеск ее глаз при виде оружия, отец стал хлопотать об ее устройстве в секцию стрелков-пулевиков, и в виде исключения она досрочно была принята в группу начальной подготовки. Через некоторое время, после успешного выполнения контрольных нормативов по всем видам первого этапа подготовки стрелков-пулевиков, она досрочно была переведена в учебно-тренировочную группу. К настоящему времени она досрочно закончила второй этап стрелковой подготовки, уверенно освоив всю программу обучения и нормативы кандидата в мастера спорта. Она понимала, что возможности этой спортивной школы исчерпаны и для дальнейшего продвижения по спортивной лестнице ей нужно двигаться дальше, не останавливаясь на достигнутых результатах.

Ее отца в скором времени ждало новое назначение и перевод на службу в Прибалтику. В глубине души она чувствовала, что это может быть переломным моментом в ее жизни, ведь на новом месте находилась специализированная детско-юношеская школа олимпийского резерва, готовящая мастеров спорта. Это подталкивало задуматься о собственных перспективах, но огорчала разлука с Сережкой.

Бабушка была удивлена, что внучка вернулась. Ее припухшие от слез глаза говорили сами за себя. Оля ничего не утаила от нее, ведь она считала ее своей настоящей подружкой.

– Меня не понимают! – говорила Оля. – Вероятно, не любят.

– Олечка, ты даже не понимаешь, что живешь, осыпанная любовью! Во взрослой жизни не будет у тебя столько любви, как сейчас! И никогда не будут тебе прощать так часто и много, а ты только и делаешь, что обижаешься. А тебе ведь запрещают делать глупости! Запомни это, внученька.

– Бабушка, но Сережка не глупости! Понимаешь, я его люблю!

Бабушка вздохнула и, улыбнувшись, спросила:

– А он красивый?

– Конечно, бабуля! Ты его просто не видела.

– Счастливая ты. Я верю, что у тебя будет все хорошо.

Оля улыбнулась сквозь слезы, крепко обняла бабушку и пылко прошептала ей в самое ухо:

– Ты у меня самая лучшая подружка!

– Да?

– Естественно! А знаешь , для чего нужна подружка?

– Ну?

– Если у тебя что-то случилось, ты пойдешь к ней. Она не вылечит, не даст денег, может, даже ничего не посоветует, но она выслушает и станет легче. Спасибо тебе!

– Ох, горе ты мое! Кушать будешь?

– Спасибо, бабуля, сейчас не хочу.

Оля замолчала и тихо проскользнула в свою комнату. Она, не включая в комнате свет, легла на кровать и прижала к груди большого желтого медвежонка. Этого мягкого медвежонка, сделанного в Германии, подарили ей родители, когда ей исполнилось восемь лет. В то время она сильно болела. Болезнь протекала тяжело, а эта игрушка принесла ей облегчение и особенную радость. Так совпало, что болезнь вскоре отступила, а медвежонка она стала считать своим талисманом, защищающим ее от всех невзгод и напастей. Она искренне верила, что игрушка исцелит ее неуверенное состояние. Стоит только полежать с медвежонком в темноте и прошептать ему на ухо свои проблемы, и все встанет на свои места, так, как это всегда происходило в детстве.

Постепенно успокаиваясь, она подумала о недавно прочитанном романе Маргарет Митчелл «Унесенные ветром», который ей принесла мамина подруга. Напечатан он был на машинке и поразил ее глубиной раскрытых чувств. Тетя Нина говорила, что роман был переведен на русский еще в начале шестидесятых годов. Затем, как обычно, включился «механизм торможения» и до сих пор текст ходит по стране в таком виде. Она сказала, что еще существует киноверсия книги с одноименным названием. Несколько копий фильма, имевшиеся в СССР, крутились главным образом на закрытых просмотрах для большого начальства. Но ей повезло, что одну копию изредка прокручивали в московском кинотеатре «Иллюзион» и ей удалось чудом попасть на этот киносеанс. Билеты пришлось тогда покупать у спекулянтов за сумасшедшие деньги.

Оля даже не знала, была ли автор книги американкой или англичанкой, но слова главной героини Скарлетт как никогда кстати всплыли в ее памяти:

«Я подумаю обо всем этом завтра. Ведь завтра будет другой день»

– Итак, кто мне расскажет пять признаков империализма? – задала вопрос учитель истории Вера Ивановна и окинула взглядом класс.

Под ее гипнотическим взглядом класс затих и лихорадочно зашелестел страницами учебников, инстинктивно втягивая головы в плечи. Она была старейшим и строгим учителем истории в школе. Ее боялись ученики и даже ходили слухи, что побаивались другие учителя. Она состояла в Коммунистической партии Советского Союза и была преданным носителем ее идеологии, ее устоев, за что получила прозвище «железная леди». Суровая на вид, она быстро смягчалась, когда ученик блистал своим интеллектом, дискутируя о мировых проблемах продвижения идеи социализма. Ее легко было пленить своими познаниями марксистско-ленинской философии и научного коммунизма.

– Так, я поняла, желающих не найдется? – снова спросила она и, выразительно поводив пальцем по журналу, добавила: – Воронцов, прошу.

Слова были обращены к Сергею, но он не поднимался, поглощенный своими мыслями. Вера Ивановна буравила его взглядом и начинала раздражаться. Положение спасла одноклассница Людмила Неволина, которая сидела с ним за одной партой. Она резко толкнула его локтем и зловеще прошептала:

– Признаки.

Сергей недоумевающим взглядом посмотрел на Людмилу и, медленно начиная осознавать реальность, встал.

– Концентрация производства и капитала, дошедшая до такой высокой ступени развития, что создала монополии, играющие решающую роль в хозяйственной жизни… Слияние банковского капитала с промышленностью и создание на базе этого «финансового капитала» финансовой олигархии, – чеканил он, но был прерван Верой Ивановной:

– Молодец, садись. Продолжит Кузнецова!

Сергей сел и, упершись руками в подбородок, снова устремил взгляд в пустоту. Людмила в упор смотрела на него и откровенно недоумевала, пораженная его мастерством в заучивании такой скучной темы, а он не обращал на это никакого внимания, глубоко ушел в свои размышления. В этом состоянии его застала перемена, но он еще некоторое время не решался пошевелиться.

К нему решительно подошел его друг Вадим и с улыбкой на лице начал его тормошить.

– Серега, не спи, замерзнешь, – закричал Вадим ему в ухо. – Пойдем, покурим, и не забудь, ты мне кое-что обещал.

– Что я тебе обещал? – вяло откликнулся Сергей

– Пошли-пошли, ты обещал мне сделать фотографии. Я уже купил фотобумагу, фиксаж, проявитель, как ты говорил, и фотопленка у меня с собой.

– Да-да, конечно, все, что обещал, исполню, – заверил его Сергей. – Пошли, дружище, покурим.