За бокалом вина Наташа предоставила полный отчет о своих наблюдениях и продемонстрировала веселые картинки, не оставлявшие ни малейшего сомнения, что муж поехал в «командировку» не с главбухом. Главбухов обычно не трогают за коленки и не лезут им при всех за пазуху. В какой-то момент рассказа она все-таки всплакнула, но потом махнула рукой на печаль:

– У всех моих подруг мужья гуляют. На что можно было надеяться? Только вопрос времени. Хотя я почему-то надеялась. Думала, он не такой, я не такая. А все оказалось такое. Как у всех, среднестатистическое. У нас, по статистике, положено, чтоб мужики пускались во все тяжкие. А бабы чтоб за них боролись, жизни не жалея.

– Может, все-таки есть исключения? – думая о своем, спросила Варя.

– Может, и есть. Надежда умирает последней. Но – наверняка есть. Может, и мой благоверный остепенился бы. Вот дождался бы, как медовый месяц с этой… в ботфортах… пройдет, она потом бы стала его доставать, права качать, а он бы метался между домом и ее сиськами. И постепенно выбрал бы дом. Это если бы я была таким ангелочком и мишуткой, исправно раскрывающим свои безотказные объятия. Но я, знаешь, насмотрелась на то, что делается с нами, покорными судьбе телочками, когда у них мужья начинают ловить свой кайф, вот как мой сейчас, а они про это узнают и стараются изо всех сил все сохранить. А хранить-то уже нечего! Знаешь, что с ними делается?

– Очень хорошо себе представляю, Нат, – отозвалась Варя. – Мне пришлось пожить вместе с одним очень хорошим человеком по имени Василий. Врач-хирург. Веселый жизнелюб. Хорошо с ним было, радостно. Но он влюбчивым оказался. Причем никогда мне не врал. Так сразу и признавался, что влюбился, что это у него временно, надо только переждать, потому что любит он меня одну. От меня требовалось только уметь ждать, как никто другой.

– Фигасе! – изумилась Натка. – Прямо в открытую говорил, что влюбился?

– Ага. И в этом в нем что-то такое беззащитное даже было. Во всяком случае, я себе так объясняла. В утешение. И даже думала, что он – хороший, честный, правильный. И что я должна, как бы это сказать, тянуться до его уровня. Он же не врет мне, он честно хочет быть со мной и честно влюбляется в других, потому что он просто такой. От природы.

– Дотянулась? – с живым интересом спросила гостья. – Повысила уровень?

– Не смогла, ты знаешь. Такой конченой дурой себя никогда не чувствовала. Просто клушей стала. Ужинчики красивые готовила, гнездышко в образцовом порядке содержала, чтобы ему было приятно домой возвращаться, бедному, не в меня влюбленному. Даже о сексе не позволяла себе думать: надо же понимать человека, у него чувства! Ну, опомнилась потом. Разошлись. Даже друзьями остались. Друг из него отличный, кстати. Но второго такого варианта не вынесу. Одного горького опыта хватило.

– Вот и я о чем! Клуша – это ты еще мягко сказала. Из терпеливых покорных телочек получаются натуральные мясные коровы. Говяжьи туши. Правило без исключений. Или мне не попадались исключения. Так что, как в песне поется, «прости, что между нами выросла стена, я не могу любить кусок говна».

– В принципе правильно, – кивнула Варя, – только все это по нервам очень бьет.

– Бьет, – согласилась Ната и вздохнула. – А тут ничего не поделать. Вся жизнь по нервам бьет. Надо смотреть вокруг, за что зацепиться, чтобы не потонуть. И выходы постоянно искать, прикидывать.

Легкая летняя тьма уже опустилась на прекрасный город. Небо распахивало свои бездны, подмигивая мириадами звезд. Ясное ночное небо словно сулило защиту. Там, в вышине, не было места горю и боли.

– Ничего, – задумчиво произнесла Наташа, – вынырну. И не такое переживала. Ты как? Не засыпаешь еще?

– Ни в одном глазу, – покачала головой Варя.

– Вот я тебе про первую любовь свою сейчас расскажу. Скучно не будет.

Да, о скуке рядом с Наташей и речи не шло. История ее первой любви полностью подтверждала впечатление о ней, как о яркой личности.

Первая настоящая любовь случилась у нее на втором курсе института. То есть раньше она, конечно, влюблялась, но вот чтобы точно понимать, что любовь пришла, такого не было. Она даже до этого удивлялась себе: может, ей вообще не дана способность любить? Или, возможно, слухи о существовании какого-то особого чувства людей друг к другу сильно преувеличены стихами и романами. Однако потом уверилась: любовь существует.

Она в свое время поступила в свой нефтегазовый институт только потому, что, во-первых, ей было все равно, куда идти, а во-вторых, это учебное заведение находилось рядом с ее домом. Пять минут пешком – зачем еще что-то искать? Она училась легко, хорошо, особенно по математике, физике, химии. Литература, история – это все казалось потерей времени. Не понимала она, зачем это все. Почитать ведь можно и так, без всякого школьного предмета. Захочется – и почитаешь. А не захочется, зачем мозг насиловать? Смысл какой? Вот с техническими предметами все было так четко и логично, что вопросов не было. Она собиралась получить диплом и выйти замуж. Работать, конечно, пришлось бы, чтобы дома не сидеть целыми днями, чтобы людей видеть и жизнь чтобы шла. Но до этого было еще далеко. Поступила легко, сразу после школы. И училась без проблем. Парней вокруг было много, причем очень даже приличных парней. Времени впереди было предостаточно, чтобы основательно оглядеться и выбрать себе достойного партнера. И вот в начале второго курса заглянула Наташа на кафедру в поисках препода, который назначен был ее руководителем по курсовой работе. Препода не нашла, зато познакомилась с Зигфридом.

Она как увидела его, так и обалдела от невиданной мужской красоты. Высокий, крепкий, загорелый, синеглазый и светловолосый человек вызвал у нее единственную ассоциацию. «Викинг!» – ахнула про себя Наташа.

После секундного замешательства она нашла в себе силы спросить у викинга, не знает ли тот, когда придет Вандышев.

– Скоро будет, я сам его жду, – ответил красавец с легким акцентом.

За то время совместного ожидания профессора они и познакомились. Прекрасного незнакомца звали Зигфрид. Приехал он из Германии. Оказывается, он когда-то окончил этот самый институт, потом сразу остался в аспирантуре и защитил кандидатскую. За этот период ГДР уже влилась в ФРГ, он стал работать в фирме, связанной с добычей и транспортировкой газа, а теперь вот набралось много материалов, решил, почему бы не защитить докторскую, если есть такая возможность. Профессор Вандышев был его научным руководителем, когда кандидатскую готовил. Сейчас вот собирался по докторской с ним проконсультироваться.

– Ничего себе, – наивно поразилась Наташка, – вы же молодой еще. А уже докторская.

– А зачем тянуть? – вполне по-русски ответил Зигфрид. – Жизнь короткая. Надо все успевать.

– Точно, – согласилась Наташа. – Только я ничего что-то не успеваю. Мне бы курсовую как-то соорудить.

– Главное, из Интернета ничего не скачивай. Вандышев не простит. Лучше сама делай, пусть не очень хорошо, но сама. Он тогда поможет. А заметит, что не свое ему принесла, прогонит.

– Да знаю я, – обреченно вздохнула Наташа. – Уже наслышана. Вот и боюсь его как незнамо кого.

– А хочешь, я помогу тебе? – предложил викинг. – Я на три недели приехал. Могу в свободное время быть полезным.

– Хочу. Очень хочу! – просияла она.

И принялся Зигфрид весьма усердно помогать. Очень дельные советы давал, план подробный составил, даже со списком литературы помог. В течение двух недель они виделись каждый вечер. Без исключений. Наташа сгорала от безответной любви, но даже виду на подавала. Она старательно работала над курсовой. И над своей влюбленностью работала тоже, объясняя себе, что нечего тратить время на несбыточные мечты. Помимо рабочих бесед происходили у них и простые разговоры о том о сем. Ей о себе особо нечего было рассказывать: папа-мама, школа, экзамены, мечты. Мечты у нее тогда бродили в голове смешные: путешествовать по всему миру, а еще выйти замуж по сильной любви, чтоб до конца жизни вместе быть неразлучно, ну и родить детей побольше.