Томми услышал от Эрика вздох облегчения, но когда взглянул на него, то заметил, что глаза его друга были в том же состоянии, когда у того начиналось половое возбуждение. Томми пытался понять, что делать, когда послышался стук в дверь. Его голова подпрыгнула вверх в опасении, затем он расслабился, так как стучать должна была только его мать.

Когда Томми сказал ей, что она может войти, он попытался понять, как объяснить свою и Эрика сырость. Она увидeла напряженность в теле Томми, затем, с выражением понимания, кивнула и крепко закрыла дверь за собой.

Она подошла к кровати, держа в руках таз с водой и другие предметы для лечения Эрика. Затем мать взглянула на Томми, спросив его, не произошло ли несчастье с Эриком. Томми кивнул, но повесил голову, когда сообщил ей, что когда Эрик кончил, сам он одновременно сделал то же в свои трусы. Он сказал, что сожалеет, он не мог при этом оказать помощи, а Эрик был не в состоянии быть поосторожнее.

Миссис Линдстрем только похлопала своего сына по плечу, сказав ему, что все хорошо. Она сказала, что так случается иногда в подобных ситуациях, и не надо об этом беспокоиться. Затем она сказала Томми покинуть кровать, привести себя в порядок и переодеться в свежую пару трусов. Томми стрельнул в нее испуганным взглядом, опасаясь идти в ванную комнату, чтобы почистить себя. Этот взгляд тоже говорил так много! Он сказал своей матери, что если бы папа поймал его в трусах, мокрых как эти, он убил бы его!

Она вынуждена была согласиться со своим сыном. Она без слов передала ему мокрую тряпку и повернулась спиной, чтобы предоставить своему сыну некоторую секретность. Томми с благодарностью взял ткань и вылез из своих пропитанных спермой трусов. Быстро протерев свою промежность и ноги, он взял полотенце, вытерся и надел новую пару трусов.

Позаботившись о Томми, миссис Линдстрем стала заботиться об Эрике. Вдвоем они привели Эрика в порядок и сменили постельное белье. Эрика затем уложили обратно в кровать; он немедленно прижался поближе к Томми, когда тот вернулся в кровать к нему. Он продолжал лежать на животе, хотя и не совершал движений, чтобы повторить то, что сделал немного времени тому назад.

Томми и миссис Линдстрем просидeли с Эриком следующие несколько часов. Они разговаривали с ним, поглаживали его волосы, потирали его плечи. Где-то в течение ночи Эрик глубоко вздохнул, затем полностью расслабился. Когда Томми проверил, то увидeл, что глаза его друга были теперь закрыты, большой палец выпал из его рта. Его дыхание стало глубоким, и даже появились все нормальные признаки человека в глубоком, естественном сне. Даже робкая улыбка возникла на его губах, когда он спал.

Когда это произошло, миссис Линдстрем выдохнула молитву благодарения. Томми пытливо взглянул на нее, и ему было сказано, что кризис теперь прошел. Эрик будет спать нормально и восстановит себя прежнего.

Встав, чтобы покинуть комнату, она сказала Томми не упоминать о том, что Эрик сделал и заставил сделать его. Если Эрик упомянет это, Томми должен сказать ему, что это не было его виной; она уверена - он поверит, что не было его вины сделать так, как он.

Томми кивнул в полном понимании. Он был тверд в намерении дать возможность своему другу понять, что тот не обезумел тогда, когда он это делал. Определившись с этим, Томми вскоре крепко заснул.

Где-то в северной Атлантике, "У.С.С. Энтерпрайз" [CVN 68] двигался на ветер, готовясь запустить один из своих самолетов.

Под палубой, Мартин T. Линдстрем, лейтенант (O-3), USN, наводил заключительные штрихи на своем летном снаряжении. Закончив с этим, он не смог избежать озабоченности всем, что произошло в его доме. Он был в ужасном опасении, что может случиться с Эриком, а также с его младшим братом Томми. С мрачным выражением на лице, он прикрепил последнюю пряжку, захватил свою полетную экипировку и шлем и прошел вверх на полетную палубу.

Он был встречен его другом и диспетчером, капитан-лейтенантом Марком Робинсоном. Это был его парень, с которым они будут лететь на военно-морскую базу на Великих озерах. Он только что завершил предполетную проверку и кивнул палубной команде переместить самолет на стартовую позицию, когда Марти поднялся на палубу. Он ухмыльнулся ему, затем подошел и проверил Марти и его летательный прибор. Все было в порядке.

Марк сказал Марти, что надеется: с его младшим братом и другом оного все обернется хорошо. Марти вздохнул и хлопнул своего друга по плечу, благодаря его за добрые пожелания. Они были уже готовы подняться на борт самолета F-14 "Томкэт", когда услышали знакомый голос, зовущий их. Спустившись вниз, они увидeли капитана Джоргенсона, "главного воздушного начальника", идущего к ним с телеграфным сообщением в руке.

Джоргенсон передал телеграмму Марку, сообщив, что она только что пришла по каналам электронной почты. Поблагодарив его за доставку, Марти прочел ее. Закончив, он скомкал ее в кулаке, тень прошла по его лицу. Джоргенсон взглянул на него и дружеским голосом спросил, хорошей ли все-таки идеей было приезжать самому, вместо того, чтобы позволить властям урегулировать ситуацию.

С решительным выражением на лице, Марти посмотрел на Джоргенсона и ответил, что для него было бы лучшим держать ситуацию в руках. Он поблагодарил его снова и затем отдал честь капитану, попросив разрешения покинуть судно. Отдав честь в ответ, Джоргенсон дал ему разрешение. Оба авиатора поднялись по трапу и уселись в большом самолете.

Двигатели стартовали, передние огни прорезали темную ночь, самолет вырулил на исходную позицию. Оба мужчины повернулись как один, отдали честь и показали для палубной команды жест "большой палец вверх". С ревом, что потряс тихую ночь, самолет взлетел на полной скорости. Вскоре даже свет их двигателей затерялся в темной безлунной ночи.

Марти, наконец-то, был на своем пути.

Что-то подтолкнуло Томми. Он сразу пробудился. Это был Эрик, спрашивающий его сонливо, не мог бы Томми выпустить его из удушающего захвата, которым тот его держит, пожалуйста? С криком радости Томми посмотрел на своего друга, убеждаясь, что тот был полностью в себе.