Эрик вышел, все еще дрожа как от холода, так и от боли, которую он почувствовал снова. Мистер Линдстрем заглянул в аптечку, немного поискал, затем появился с небольшим флаконом в руке. Глядя на него с удовлетворением, он сeл на стульчак, захватил полотенце и положил его на свое колено. Затем он протянул руку к Эрику, схватил его и уложил мальчика себе на колени. Он приказал Эрику не двигаться, или это причинит еще большую боль. Затем он открыл флакон с этикеткой "Настойка йода", вытащил верхушку со стеклянной пробкой и приложил ее к открытым ранкам Эрика.
Эрик яростным толчком попытался встать с колена мистера Линдстрема при первом соприкосновении с йодом. Мистер Линдстрем схватил его за тыльную сторону шеи, принуждая лечь обратно в позицию, потом зажал Эриковы ноги своими. Затем он медленно, методично начал смазывать зад Эрика йодом, игнорируя теперь отчаянные движения мальчика.
Для Томми этого было достаточно. Может быть это произошло из-за его разговора с братом в этот день, может быть просто из-за того, что он достаточно претерпел от рук своего папы. Обернув полотенце вокруг талии, он рванулся из ванной комнаты, чтобы спуститься вниз к своей матери. Его папа кричал ему вернуться в ванную, но на этот раз Томми не подчинился.
На звуки крика миссис Линдстрем: "Он делает - ЧТО??!!!!!!", возникшие затем на лестнице, ведущей к ванной комнате, мистер Линдстрем небрежно повернул Эрика и поставил его на ноги.
Он спокойно установил пробку обратно во флакон, положил его назад в аптечку и направил обоих мальчиков в их спальню. Миссис Линдстрем тотчас же подошла к Эрику, стараясь в это же время проверить его. Когда мистер Линдстрем сказал ей оставить мальчика одного, она стрельнула в него суровым взглядом и ответила, что этот мальчик имел достаточно. Она берет в дальнейшем дело на себя, кроме того, она ничего не будет слушать!
В продолжение всего этого Эрик ничего не сказал, не двинул и мускулом, только стоял там с пустым взглядом на лице - он был в глубоком шоке. Миссис Линдстрем подняла его на руки и понесла мальчика обратно в спальню. Она кончила вытирать его, затем положила в кровать обнаженным, как он был, уложив на живот. Затем она прикрыла его зад полотенцем, как временным покрывалом. Она должна вернуться, чтобы позаботиться о нем должным образом, после того, как у нее будет несколько слов с ее мужем!
Эрик все еще не произнес ни слова. Единственной вещью, которую они наблюдали, были слезы, медленно вытекающие из его глаз. Затем они увидeли, как Эрик засунул большой палец правой руки в свой рот, в точности, как если бы он был маленьким ребенком. Он запер себя глубоко в своих воспоминаниях: месте, где не было никакой боли, никакой порки - никакого йода. Оно было теплым, уютным, успокаивающим. Он поклялся, что никогда не оставит его, независимо ни от чего!
Мистер Линдстрем был равнодушен к состоянию Эрика. Он только сказал, что Эрик - мальчик, он молод, он будет утром в хорошем состоянии. Затем он повернулся и оставил комнату, возвращаясь вниз.
Миссис Линдстрем не могла поверить, что это ее муж произнес такие слова. Насколько она была обеспокоена, настолько это было далеко от него. Она собиралась оставить комнату, когда обратила внимание, что Эрик начал дрожать. Она взглянула на Томми, бывшего теперь в чистых трусах, и сказала ему идти в постель с Эриком.
Кивнув, Томми сделал, как сказала ему мать. Когда он оказался в кровати, причем так близко к Эрику, как только было возможно, миссис Линдстрем укрыла их и подоткнула одеяло вокруг. Потом она сказала Томми позаботиться об Эрике, пока она не вернется. Затем, приласкав в заключение обоих мальчиков, она покинула комнату, закрыв за собой дверь.
Томми свысока посмотрел на Эрика. Он не мог разглядеть никакого признака того Эрика, которого он знал, только этого маленького мальчика с большим пальцем, крепко заткнутым в его рот. Томми был подавлен с ощущением печали, гнева и сострадания к Эрику. Он бессознательно стал подражать действиям своего старшего брата. Он переместился ближе к Эрику, обнял его руками и начал гладить его волосы, мягко говоря ему что-то.
Эрик оказал сопротивление, чем удивил Томми. Его глаза расширились, затем он положил другую свою руку прямо на грудь Томми и попытался оттолкнуть его прочь. Обнаружив, что не может оттолкнуть Томми, он обмяк. Потом он начал подвигаться ближе к Томми, пока они не соприкоснулись лицом к лицу. Тогда Эрик поместил свою голову под подбородок Томми и обхватил рукой его талию.
Томми просто лежал там, не чувствуя ничего кроме боли и огорчения тем, что произошло с его другом. Все еще поглаживая густые рыжие волосы Эрика, он продолжал разговаривать с Эриком, давая ему возможность понять, что он в безопасности, что ничего больше с ним не случится. Вся сила воспоминаний, которые были давно им похоронены, ударила Томми, заставила его желать только держать Эрика поближе к себе - точно так же, как делал прежде его брат.
Внезапно Томми взглянул на своего друга. Он почувствовал нечто на передней стороне своих трусов, тогда он поднял голову, чтобы внимательно приглядеться к лицу своего друга. Глаза Эрика были все еще широко раскрыты, зрачки совершенно расширены, большой палец все еще был спрятан у него во рту. Затем Томми ощутил, что это "нечто" снова вонзается в переднюю сторону его трусов, и почувствовал, что Эрик напротив него начинает двигаться.
Это было слишком для Томми, чтобы выдержать. Он также вспомнил, что одно время делал почти то же со своим братом. Он не ощутил раздражения на Эрика, только волну жалости. Эрик теперь неистово работал своим полностью эрегированным пенисом напротив передней стороны трусов Томми. Томми едва удерживал его, говоря, что все хорошо, он понимает: Эрик не является испорченным мальчиком.
Давление на промежность Томми навязало ему эрекцию тоже. Он хотел привести себя в порядок, но с зажавшим его так плотно Эриком на это не было никакого шанса. Пенис Эрика был поднят, толкался в промежность его трусов и причинял Томми некоторую боль. Томми перенес боль, затем, с финальным толчком Эрика, он почувствовал, что не только передняя сторона его трусов стала мокрой, но Эрик также прошел в промежность его трусов.
