— Вы искали дорогу домой? — все еще недоброжелательно спросил Роберт.

Аарон поднял голову и посмотрел на него.

— Домой? — переспросил он. — Мой дом в другой стороне. — Он указал рукой направление и неожиданно весело улыбнулся.

— Вы живете в Бельдовере? — продолжал допрашивать Роберт.

— Да.

— По профессии вы шахтер? — сверху вниз смерил его взглядом лейтенант.

— Нет, — ответила за Аарона Джозефина: она рассмотрела его руки.

— Весовщик и секретарь местного союза, — заявил Аарон и опорожнил свой стакан.

— Еще один, — предложил Джим, все это время не отводивший взгляда от странного посетителя.

— Нет, — вмешалась Джозефина. — Больше не нужно.

Аарон взглянул на Джима, затем перевел глаза на Джозефину и горько улыбнулся. Он опять опустил голову и зажал руки между коленями, явно думая о чем-то своем.

— А жена? — продолжал лейтенант все тем же тоном. — Жена и дети? Вы, ведь, женаты, по-видимому.

— Да.

— Так не ждут ли вас дома?

— Вероятно, ждут.

— В таком случае, не лучше ли вам поспешить туда, — авторитетным тоном заключил молодой офицер.

Непрошенный гость посмотрел на Роберта с загадочной улыбкой.

— Пожалуйста оставь свои военные замашки, — обратился к Роберту Джим. — Мы все здесь штатские люди и желаем жить в мире. Не так ли? — повернулся он к гостю, скаля по привычке зубы.

Аарон признательно улыбнулся ему в ответ.

— Сколько у вас детей? — протянула Джулия с другого конца комнаты.

— Трое.

— Девочки или мальчики?

— Девочки.

— Все три девочки! Вот милочки! А каких лет?

— От восьми лет до девяти месяцев.

— Такие крошки! — в голосе Джулии прозвучала нежность.

Аарон сочувственно покачал головой.

— Вы теперь пойдете домой, к ним, не правда ли? — спросила Джозефина, у которой на глазах готовы были показаться слезы.

Аарон холодно посмотрел на нее, на ее увлажненные глаза и с едкой усмешкой ответил:

— Нет, сегодня не пойду.

— Почему? Как это гадко! — возмущенно воскликнула Джозефина. Аарон опустил голову и задумался.

— Все это прекрасно, — поднялся со своего места Кирилл Скотт, — но я иду спать.

— Уже? — встала вслед за ним Джулия. — Свечу вы найдете возле двери.

Она вышла. Скотт пожелал всем доброй ночи и последовал за ней. Четверо оставшихся в комнате сидели некоторое время молча. Потом Роберт встал и начал возбужденно ходить из угла в угол.

— Не ходите домой. Надо же когда-нибудь вырваться. Вы можете переночевать здесь, — неожиданно предложил Джим, тепло обращаясь к Аарону.

Тот повернулся и внимательно поглядел на него.

— Вы думаете, это возможно? — спросил он.

— Что вы делаете? А жена, а дети? — всплеснула руками Джозефина. — Разве они не будут беспокоиться и горевать, что вы не с ними в такую ночь? Вы поступаете очень нехорошо.

Она взволнованно встала. Аарон, сидя, повернулся к ней, но выражение его лица было ей непонятно.

— Так пойдете вы домой сегодня? — почти истерически настаивала Джозефина.

— Нет, — спокойно повторил Аарон.

— Это просто отвратительно! Какой вы гадкий! — и она в слезах выбежала из комнаты.

— Какую же кровать вы намерены предоставить своему гостю? — сухо спросил Джима Роберт.

— Никакую, мой милый, — насмешливо ответил Джим, не любивший Роберта. И затем, обращаясь к Аарону, прибавил: — Я думаю, что вам будет удобно в моей комнате. Там есть диван, большой диван с подушками и сколько угодно пледов.

Аарон молча кивнул головой. Джим налил ему и себе еще по стакану, и после этого они вместе вышли. Оставшемуся внизу Роберту были слышны их неуверенные шаги по лестнице, ведущей на верхний этаж.

Когда Джим проснулся поутру, Аарона уже не было. На полу лежали, очевидно, оброненные им две коробочки с елочными свечами. Странный гость вышел так же, как и пришел, через садовую дверь в гостиной. На блестевшем под солнцем снегу, покрывшем за ночь садовые дорожки, видны были его следы.

IV

Соляной столп

В нашей повести все еще не было дневного света…

Через несколько дней после Рождества Аарон сидел под открытым навесом в глубине своего сада и смотрел в темноту дождливой ночи. Никто не знал, что он здесь. Было шесть часов вечера.

С этого места, под навесом, Аарону был виден дом. На кухонных окнах занавески еще не спущены, и он видит, как в них мелькают фигуры жены и старшей девочки. Огонь светится и в одном из верхних окон. Жена несколько раз появляется то наверху, то внизу. Уж не болен ли кто из детей? Странно глядеть так из темноты в окна собственного дома. Похоже, будто смотришь сквозь удаляющие стекла, с обратной стороны театрального бинокля.

Какая-то женская фигура мелькнула по дорожке мимо окна и вошла в дом. Через минуту он увидел ее же в четырехугольнике окна разговаривающей с миссис Сиссон. Это была незнакомая ему женщина в коричневом непромокаемом пальто и черной шляпке. Разговор был недолог. Через минуту незнакомка вышла в сени, и до Аарона донеслись прощальные слова, с которыми она обращалась вглубь кухни: «Спокойной ночи, миссис Сиссон!» Женщина ушла. Послышался скрип уличной калитки.

Аарон поднялся и, сгорбившись, медленной походкой двинулся сквозь дождь и темень к дому.

Вдруг дверь отворилась, и на пороге показалась жена с ведром в руках. Аарон быстро отпрянул с дорожки в самую середину клумбы с зимующими растениями. Он услышал крепкий запах розмарина и шалфея. Она выплеснула ведро с крыльца и вернулась в дом. Она непременно увидела бы его, если бы взглянула в его сторону. Он Постоял на месте, прислушиваясь к тоскливому звуку дождевой воды, сбегающей с крыши по водосточной трубе.

Послышался шум автомобиля, поднимающегося вверх по крутой улице. Он остановился у дома Аарона. Завизжали петли калитки. Маленькая темная фигурка мужчины в круглой шляпе мелькнула под окном. Миллисент отворила ему дверь, и в осветившейся на мгновение прихожей Аарон узнал доктора. Чья-то рука опустила занавески на окнах, внутренность дома перестала быть видной Аарону.

Он стал крадучись приближаться к дому. У самой двери, возле куста вьющихся роз, стлавшихся ветвями вверх по стене, он остановился и прислушался. Голоса доносились из верхнего этажа. Но, может быть, дети остались внизу? Нет, внизу все тихо. Говор слышен только сверху. Аарон спокойно открыл дверь. В первой комнате нет никого, кроме младенца, тихо спящего в колыбели. Аарон, беззвучно ступая, прошелся по комнате. Он слышал, как наверху доктор говорил со своим индусским акцентом: — «Теперь, милая девочка, ты должна спокойно лежать в кровати, тепло укрыться и не плакать». Очевидно, Маржори больна, — догадался Аарон.

Все с тем же спокойствием он прошел в следующую комнату — маленький зал. Там было нетоплено, сыро и темно. Аарон стал шарить в темноте рукой по нотной полке, стоявшей за пианино. Он не находил того, что искал, и в недоумении повернулся к окну, сквозь которое ему виден был автомобиль, кидавший из своих фонарей два ярких луча света вперед, вдоль мокрой мостовой.

Он опустился на мягкую кушетку под окном. Бодрое спокойствие вдруг покинуло его. Он низко опустил голову и с бьющимся сердцем стал прислушиваться. Знакомая комната, знакомые голоса жены и детей… Он почувствовал слабость и головокружение, точно был пьян. В изнеможении он прилег на кушетку.

Голоса наверху стали слышнее, на лестнице заскрипели шаги.

— Нет, милая миссис Сиссон. Беспокоиться нечего, — говорил доктор, спускаясь. — Если все пойдет дальше так же, девочка скоро поправится. Надо только держать ее в тепле и покое. Тепло и покой теперь для нее самое важное.

— Ах, если у нее повторятся такие припадки, я не перенесу этого, — услышал Аарон плачущий голос жены.

Они были уже внизу. Шаги их раздались мимо двери, за которой находился Аарон. Когда они прошли в кухню, он сел и стал жадно вслушиваться.