Они смотрят из чащи глазами страдающих тварей — но к костру подходят людьми. Костёр отогревает души — и они начинают говорить.

Братья слушают рассказы о мытарствах и одиночестве, о страхе и ненависти. И о том, каким страшным становится мир людей для тех, кто перешёл грань.

— Вы все — очень-очень свободны, — говорит Рао. — Свободнее всех. Вы можете выбирать, кем вам быть.

Его слушают, не перебивая — а смотрят благодарно и недоверчиво.

Эти бедолаги — лесорубы и охотники, заблудившиеся дети, отставные солдаты и беглые служанки — даже думать не хотят о своей лесной свободе. Им всем хочется домой — в мир людей.

Пусть он такой же жестокий, как этот лес — он свой.

Пусть человеческое тело слабее медвежьего, медленнее лосиного, оно — своё. Изгои готовы цепляться за него изо всех душевных сил. Они устали от страха и ненависти — им страстно хочется покоя, обыденного покоя.

Нормальной жизни. Очага. Соседей. Без всяких сомнительных возможностей.

Близнецы переглядываются.

— Убили тех, кто бы тебя понял, — говорит Тедар. — И Снуки, и Ириса — они поняли бы. Они не боялись.

Рао вздыхает.

— Им это не помогло. Верзила, я устал. Я хочу подремать, а ты поддерживай огонь. А завтра на рассвете мы все — и мы с тобой, и эти бедолаги — пойдём к дому нашего дедушки. Мы будем жить там и всем рассказывать новые сказки о лесе. Может, эти люди расскажут о лесе своим детям хоть немного иначе? И мы тоже… И найдутся другие, с крыльями…

Тедар кивает.

Рао привычно ложится головой на его плечо.

Бывшие твари замолкают, чтобы не мешать ему спать.

Все вместе ждут рассвета.