– Мг! – опять вступила мать. – Да Антон Епифаныч, Царства ему Небесная, прадед ваш, Паша, он такой силой обладал!..
– Мама! – взрываюсь я. – Ну дайте про змея историю дослушать до конца!
– Ладно, – соглашается мать. – Только ты ЧАЙКЮ завари нам?
– Подожди с чаем! Ну, сейчас!.. Пап!
– Ага! – легко продолжает отец. Мне даже показалось, что он находит удовольствие в воспоминаниях!..
– Значит, связал их Пахом, сел сверху на эту кучку, шлёпает ладонями по чем попало и приговаривает:
– Ах, анчутки, вы, анчутки! Анчихрист вас забери! На кого вы руки подняли?!
Тут вскорости и ГЭПЭУшники появились, и всё такое… Вот, вспомнил! – оживился отец! – ГУПАВА! Этих гэпэушников у нас в Нехаево называли ГУПОВОЙ! Пока вам рассказывал, вспоминал, вспоминал и вспомнил! Гупава!
– Приехала ГУПАВА и Гришку с Мишкой забрала! – так говорили у нас в Нехаево.
В общем, приехала ГУПАВА и Пахома забрала. Жора как узнал, за ЧТО друг детства его сел, он так руками и развёл! А как услыхал он имена и фамилии крушителей, кого Пахом вязал – о-о-о! Грохнулся со всего размаха перед Пахомом на колени и заорал:
– Истинный, истинный ты человек, Пахомушка! Но как ты мог этих бугаёв один одолеть? Видать, сам Бог табе помог!
И с той поры Жору нашего как подменили. Как-то он притих. А тут я стал Кайзерам сапоги шить, и не знаю, как там всё дело пошло. Весной плантация оживилась. Высадили картошку, помидоры, огурцы, ну, всё, как положено. Жора наш сдал совсем. Он и без того худющий, пожелтел, увял. Врачи осмотрели его всего досконально и признали, что хтой-то в нем живеть. Точно! Дескать, шевелится хтой-то внутрях!
– Змей во мне живеть! – заявил Жора. Он всем так и говорил: « Во мне живёть змей!» Кажется, он даже гордился этим! Вот ведь как! А один врач, старый врач, подтвердил. Дескать, дело это редкое, но бывает. Со змеем. Заползають в людей.
– Но будем ждать лета! – так он сказал, врач. – А там проведём одну операцию, – а какую, не сообщил.
Меня жа Кайзер назначил механиком разъездным. В Нехаевском ЭМТЭЕСЕ был разъездным механиком и тут им же стал. Дали коня мне белого, хромого. И вот механик хромой, конь хромой, так мы по плантации и разъезжали. Плантация была поливная, а воду из речки Иловли качали. Вот эти, Паша, ну ты жа помнишь, в Нижней Речке, на мельнице движок какой стоял?
– Да-да, папа, ты уже нам рассказывал, – мягко заметил я.
– Рассказывал! – строго остановил меня отец. – Рассказывал! Да ты понимаешь, что это за техника была?! Сильная! Горизонтальные двигателя! В них поршня были в метр ширины! А какая ременная передача у них?! Сам ремень не меньше метра в ширину! Знаешь, чем закончилась для меня тюрьма?! А-а-а! Страшная тоже история произошла! С этой ременной передачей. А вообще-то, и я ЧАЙКЮ захотел.
– Паша! Завари чай! – приказывает мать. – Тебя весь народ просит!
– Народ! А вы чайники ополоснули от надышнего чая?
– Сполоснули, сполоснули! – смеётся сестра Таня.
– А вода в чайнике…
– Кипит, кипит! Он уже знаешь, сколько кипит? Ждет тебя! – перебивает мать и указывает на стоящий под паром чайник.
– Народ, а вы знаете, что вода не должна долго кипеть?! Долго кипяченая вода теряет свои полезные свойства, – я подхожу к чайнику и снимаю его с плиты. – Да у вас тут вся польза выкипела! – возмущаюсь. – Вот, ополосните и свеженькой водички налейте, а как закипит, я тут как тут! Сразу вам и заварю «чайкю»!
– Какой ты вредный, братец! Пап, погоди рассказывать! Мне жа тожа интересно! – Таня хватает чайник и спешит во двор к колонке за водой. При этом успевает ткнуть меня пальцем. – Вредина ты, братец!
– Вредина! – огрызаюсь я, и громко, чтобы сестра со двора услышала, кричу – Пап, рассказывай дальше! Ой, как интересно-о! Ха-ха…
– Значит, так, сын мой, чайкю ты не хочешь мне наливать, и я продолжу! – дождавшись, когда Таня возвратилась с чайником и уселась рядом со мной, отец слегка возвысил голос. – В этой истории я сам принимал участие и всё видел своими глазами. – Отец оправил край скатерти. – Врачи нашего лазарета ждали, когда поспеет ягода, ну, земляника. Там её на берегах реки столько росло! Видимо-невидимо! Видать, врачам эта история была тоже интересной. Сам посуди – тюрьма! Кто там за тобой смотреть будет?! А в Жору вцепились и решили довести дело до конца! Посмотреть, как идти всё это будет? Решили так: Жору положить на каталку, усыпить и поместить в ягодник. Тот врач старый говорил, что, дескать, змей может выползти на запах ягоды. Жора стоял – ни в какую!
– Раз он в меня влез, змей, с ним я и подохну! – говорил.
Но больше всех беспокоился о своём земляке Пахом. Уж он его и так, и этак уговаривал. Дескать, змея вынимать надо! Ночами не спал и всё молился возле Жоры, а тот, как бешеный, орал! Мат-размат так и лился на Пахома. Он на него и плевался, и орал. И как уж так там случилось, но Пахом уговорил все же Жору лечь на каталку. Плантацию к тому времени я хорошо изучил. Объездил её вдоль и поперёк. Так вышло, что полянку ягодную я и подсказал врачам. В этом деле и Кайзер принимал участие! А как жа! Начальник тюрьмы! Он давал все распоряжения, разрешения. Да и Кайзеру интересно было. Три раза вывозили Жору и усыпляли. Ту-да-то, к поляне, Жора шел сам. Да и то, как сам? Плохой он был уже ходок. А каталку везли на моей телеге, вот я всё и видал. Выбрали такое место, чтобы голова Жоры входила в ягодник. Склон нашли, голова так и утыка-лась в красную от ягоды поляну! Каталку привязали тонкой бечевой и протащили её в кусты, где вся шайкя врачей вместе с Кайзером пряталась. В этой шайке и я состоял. Ага!
И вот, первый день! Жору усыпили на каталке – и в ягодник. Все спрятались. Сидим, не дышим. Жора сначала ворочался, зубами скрежетал, аж жутко, как громко! Притих. Ага. Ждем дальше. Ждем-ждем, чего ждем? Никто ж не знает! Можа, как дураки сидим?! Можа, у него какой-нибудь червяк сидить? Навозный? Гэ! Ага! Переглядываемси. А ягода такая пахучая, сам бы вылез откуль угодно! И все уж стали беспокоиться, дескать, чего тут сидеть-высиживать?! А тут все заметили, что Жора перестал дышать, а я жа помню, по сколько времени он не дышал! Кайзер стал пальцами показывать врачам, говорить-то было нельзя, так вот руками замахал, мол, вы что ждёте, дураки, он жа окочурится!? Хтой-то хрустнул веткой, хтой-то кашлянул… И вдруг тело Жоры медленно пошло на изгиб – спина сильно прогнулась. В дугу! А голова как-то тоже медленно откинулась назад и рот медленно открылси! Ну, прям, нехорошая картинка. Всё медленно и как на излом. На секунды две он замер, а изо рта высунулась серая, даже больше к белесому цвету, голова змеи! Она высунулась и пустила тонкий язычок. Язычок так задрожал, дескать, я вас тут всех сожру со всеми врачами и Кайзерами…
– Фу ты, Иосиф! – воскликнула мать. – Ну, какую ты гадость рассказываешь детям? Я жа опять спать не буду! Пашка, ты будешь чай заваривать?!
– Мама! – отчаянно восклицаю я. – Ну, подожди, а?! Вода у вас кипит?
– Щас закипить…
– Мама! – Таня обращается. – Давай дослухаем?
– Да слыхала я эту историю! Он мне не раз её уже рассказывал. Как расскажет, так у меня целый месяц, а то и два, змеи из всех щелей лезуть! С язычками!
– Вот-вот! А ты думаешь, нам там всем легко было? Мы там все обрадовались, когда она вылезла! Мороз по коже продрал! Змей я сам с детства видал-перевидал, а тут – из живого человека выходит! Ты када-нибудь видала?
– Не видала и видать не хочу!
– А-а, а когда он стал в нашу сторону поворачиваться! Вот так! И язычком… – отец развернул растопыренные пальцы и, так вышло, в лицо матери…
– Да тьфу, ты! Иосиф, ты, что ли нарочно это делаешь?!
– Слабонервных просим удалиться! – командую я.
– Я, можа, слабая, но не нервная и удаляться никуда не собираюсь! Чай заваривай! – мать перехватила командную инициативу.
– В этот день, Паша, змей вылез на немного, – продолжил отец. – Он, гад, осмотрелся и опять ушел в чрево. Но все удостоверились, что змей сидить в человеке. Точно змей! А не какой-нибудь червяк навозный. А на второй день он вылез больше чем наполовину. И долго мы его не ждали. Жора ещё зубами скрыпел, потом мотнул головой, а рот раскрылся, как сам по себе! Этот змеище уж так не присматривался, как в первый раз, а сразу к ягоднику обратился. Половина его у Жоры в чреве оставалась, а половина, его к ягодкам качнулась. И тут Жора так замычал, так застонал, выдавил такое, что мы тут в кустах чуть не попадали, а ворона с соседней вербы вылетела, как глупая! Тоже то ли каркнула, то ли ойкнула, правда-правда! – и как-то боком, боком улетела.