Мелисанда на мгновение взглянула на нее.

– Уже?

– Нет. Мне повезло.

– Хорошо. Ну, после того, нужно выпить чаю с петрушкой или рутой. Когда у тебя были последние месячные?

– Несколько недель назад, – сказала Джессика, – почти три недели.

– Это хорошо. Пей чай с петрушкой в течение недели, пока не начнутся месячные.

– Спасибо.

– Попытайся сделать так, чтобы он кончил тебе на живот. Все сработает, если его сперма не попадет внутрь тебя. В любом случае мужчинам это нравится.

Да, девушка могла себе это представить. Джесс видела, как гордо он гладил свой член, подготавливая.

– Итак, – Мелисанда вытерла руки о передник, – ты ведь ничего не знаешь о жизни шлюхи.

Джессика почувствовала странный стыд от того, что не рассказала своей новой подруге всю правду.

– Это было… всего лишь несколько раз. Отец умер. Мне нужны были деньги. Я думала, что никто не узнает.

Мелисанда кивнула.

– Никто не сохранил это в тайне? Я не удивлена. Мужчины любят хвастаться почти так же, как трахаться.

– Да, – сказала Джессика, хотя слухи о ней распространил мужчина, которому девушка отказала. Он все разрушил. Джесс должна была просто переспать с ним. Так было бы лучше.

– Хочешь начать принимать клиентов? Ты сказала мне, что я не буду работать здесь шлюхой.

– Нет, – быстро проговорила Джессика. – Этого не будет. Только в этот раз. Налоги оплачены, и он… он будет посещать меня в течение нескольких дней. Вот и все. Мы заключили сделку.

Мелисанда опустила свой подбородок, как будто поняла.

– Все в порядке. Мы не будем вам мешать. Есть ли что-нибудь еще, что ты хочешь узнать?

– Я… – девушка не могла придумать, что спросить. Джесс уже исчерпала половину ее сексуальных познаний, но Калеб, казалось, хотел гораздо большего. – Что им нравится?

– Мужчинам? – медленное моргание Мелисанды означало ее удивление от заданного вопроса. – Они простые люди. Любят трахаться и играть с твоими сиськами. Иногда хотят шлепнуть тебя по заднице.

– О… – Джессика не знала об этом.

– Им нравится, когда их член берут в рот.

Девушка кивнула, так как уже делала это.

– Обычно они довольно быстро кончают от этого. Просто пососи его немного и дай им посмотреть на это. Вот и все. Некоторые из них бывают в этом грубоваты. Глубоко толкаются в глотку, пока ты не подавишься. Они все хотят кончить в рот, так что скажи заранее, если не сможешь его этим осчастливить.

– Просто пососать его?

– Да. И не кусай зубами. Это отправляет их прямо в ад, – Мелисанда улыбнулась, демонстрируя свои ровные зубы.

Джессика засмеялась, удивляясь тому, что смогла бы такое сделать.

– Кроме этого, большинство из них просто одиноки. Иногда они хотят обнять тебя; притворись, что ты девушка, которую они любят. Если у тебя есть время, в этом нет ничего плохого. Ты тоже можешь притворяться. Представь, что он милый человек, который не плюнет в тебя на улице, если скажешь: «привет». Притворись, что это реально. Иногда это помогает пережить еще одну ночь.

Джессика раскатала бисквитное тесто и начала вырезать кружочки. Она могла бы притвориться с Калебом. Это было бы легко. Эта мысль согрела тело Джессики, и она снова покраснела.

– Тебе нравится Билл? – спросила она тихо.

– Ты имеешь в виду в постели?

– М-м-м… – Джесс сосредоточилась на печенье, чтобы не встречаться с подругой глазами.

– Да. Бывает и такое, знаешь ли. Даже с незнакомым человеком. Что-то есть в том, как он прикасается к тебе, как пахнет. Внутри тебя загорается искра, и может быть, это только на мгновение. Мне повезло с Биллом. Он тоже это почувствовал, и это, слава Богу, что-то значит для него.

– Я так рада, Мелисанда. И благодарна, что вы пришли сюда.

– Мы тоже. Мы ведь просто забрели сюда на какое-то время.

– Ты знаешь… – Джесс заколебалась, немного боясь поднимать эту тему, – мы не говорили об этом, но ты сказала, что останешься на некоторое время. Вы можете вернуться в дом. Вместе с Биллом.

Тонкие брови Мелисанды поднялись.

– Оба?

– Да, вы могли бы занять спальню.

– Нам хорошо там, где мы сейчас.

– Но там будет холодно зимой, – настаивала Джессика, – если вы, конечно, захотите остаться.

Рот Мелисанды растянулся в улыбке.

– Мы планировали остаться. Я не знала, намеривалась ли ты избавиться от нас. Билл хотел найти небольшую печку, чтобы поддерживать в сарае тепло. Но, возможно, я уговорю его переехать в дом. Здесь гораздо лучше.

Джессика вздохнула, стараясь не думать о том, как была одинока первые несколько недель.

– Вы могли бы переехать прямо сейчас.

– Нет, не сейчас. Сейчас так красиво. Мы открываем ставни на ночь, и в окно светят звезды. Можно почувствовать запах любого шторма, надвигающегося издалека. Иногда я лежу и вижу луну, слышу биение его сердца под моим ухом, и… – Мелисанда закрыла глаза и улыбнулась. – Каждый раз на какое-то мгновение это выглядит как единственная жизнь, которую мы когда-либо имели. Это ощущается так, словно жизнь принадлежит нам. Но… – она покачала головой и схватила тряпочку, – будет немного холодно спать с открытыми ставнями зимой.

Джессика рассмеялась и попыталась приглушить зависть, которую испытала к ним. Они так сильно любили друг друга, приняли друг друга, что могли лежать вместе всю ночь и удерживать все хорошее в маленьком мире между собой.

Прикосновение Калеба было приятным, даже со всей болью в нем. Если бы девушка не предала его, он бы, как и прежде, любил ее; Джессика смотрела бы на ночное небо и чувствовала, как весь мир принадлежал им двоим.

У Джесс никогда не будет такого с Калебом. Все, что она могла иметь – это несколько ночей. Она сделала это за деньги, но, возможно, сегодня Джессика смогла бы переспать с Калебом потому, что сама этого хотела.

Глава 8

– Тебя снова не будет вечером, Калеб? – спросила мама, срывающимся от волнения голосом. – Я совсем тебя не вижу.

Он посмотрел на подруг матери: все до одной одарили его улыбкой, обмахиваясь кружевными веерами в эту летнюю жару.

– Дамы, – произнес Калеб и поклонился. – Мама. Прошу прощения. Я еду на ранчо Смитов, чтобы повидать старого друга.

Мать мужчины издала разочарованный вздох, на что старая женщина – миссис Крю, рассмеялась и помахала ему веером.

– Пойдем, Пенелопа. Такой молодой человек как Калеб, не должен проводить вечера в гостиной, слушая сплетни старых куриц. Пусть сходит и развлечется.

Калеб вертел свою шляпу в руках, мечтая поскорее убраться. Он наполовину был смущен, зная, куда собирался, а наполовину сгорал от нетерпения по той же причине.

– Я буду рад видеть всех вас на пикнике у мамы. А теперь, если вы меня простите…

Он никогда не чувствовал себя комфортно, когда находился в гостиной; особенно, если сидел там, взгромоздившись на стул и весь день слушал тиканье часов. Калебу всегда нравилось быть снаружи – загонять скот и обрабатывать землю. И пусть мужчина мечтал вернуться в собственный дом после тяжелого трудового дня, но в его фантазиях всегда присутствовала Джессика. Калеб всегда представлял себе большую веранду, где они могли бы сидеть и наслаждаться последними часами угасающего дня, глядя на небо.

Джесс привыкла к городской жизни, воспитывалась в ней, но утверждала, что мечтала о том же. Калеб не был готов позволить ей работать, жить в какой-нибудь ветхой усадьбе, и превращать ее хрупкие руки в грубые инструменты. Он стремился купить землю, настоящий дом и заработать достаточно денег, чтобы нанять служанку, которая помогала бы по хозяйству, потому что Джессика была леди. Была. Когда-то.

Калеб вошел в конюшню, раз за разом прокручивая в уме то, чем они занимались с Джесс прошлой ночью. Он вспоминал об этом в тысячный раз за сегодняшний день. О ее обнаженной груди, влажных губах, потрясающей розовой плоти между ног; о том, как трогал девушку там, вводил в нее пальцы, как толкал член в ее горячее тело и использовал его для своего удовольствия.