И случилась тогда же у Альки большая симпатия с лейтенантом - фейерверком Мишей, они как-то сразу приглянулись друг другу.

Алька была обычная, разве что глаза обращали на себя внимание - довольно-таки большие, голубовато-зеленые, они напоминали море в спокойную погоду, да фигура была неплохая. Что же до Миши, про таких принято говорить: "Пироги вокруг ноги" - море обаяния, видная внешность, красивый, но не слащавый, высокий - и дрогнуло сердце у Альки, виду, конечно, не показывала, но зацепил он её. Да и не было у неё никогда такого искрометно-обаятельного в знакомых, как-то не довелось ей ещё влюбляться.

Каникулы пролетели быстро, Алька улетела, оставив молодую жену... И опять была учеба, полная различных событий. Студенческая жизнь, она у всех бьет ключом, а уж у их костяка группы приключений, приколов и посиделок было выше крыши. Да и кто жил в общаге, знал такое беззаботно-веселое житьё не понаслышке.

Приехавшая Анна долго и нудно плакалась, жаловалась на мужа, на скуку:

-Ань, ну кто тебя толкал, сама ведь выбрала его? - утомленная её нытьем, возмутилась Веруня Ложкина, первая правдолюбица группы.

- Сама же захотела там остаться? Кто тебе мешал за полгода оформить перевод? Или же прилететь с Алькой назад и доучиваться спокойно? И не ной. Сама видишь, у нас два дня до отъезда, а времени в обрез - форму надо доделать.

Секретарь комитета комсомола договорился со штабом ССО (студенческие строительные отряды), и девчонки, прыгая от радости, шустро собрали деньги, поехали, получили её, а теперь надо было нанести на каждую куртку трафаретом название отряда. Пашка-черепашка нарисовал, девчонки, ползая по полу, штамповали по трафарету название, а тут "нужда" сидела и ныла.

Анна заказала переговоры с мужем, и тот, после долгих уговоров, узнав, что Алька тоже едет, отпустил её с ними.

Вот и поехали сорок человек с песнями и шутками в Волгоград, Алька и ещё одна девчонка из группы Галя (Гюльчатай-подпольная кличка)взяли своих младших братиков, девятиклассников.

И был Волгоград, и была красавица Волга, и Мамаев Курган, и южное лето с созревшей вишней, многоцветье южных же цветов, никогда ранее не виданной многими уралочками, белой акации, и созревших к концу работы ягод тутовника.

Жили в школе, по вечерам около девяти вечера полюбили ездить на пустынный к этому времени Мамаев курган, где, кроме неподвижно стоящих часовых у Вечного огня, порой не было ни души. Солдатики, стоявшие неподвижно в карауле, при виде их гомонящей компании, которая заходя в зал, дружно смолкала и с замирающим сердцем, медленно проходила мимо фамилий, выбитых на стенах, слабо улыбались.

А то сидели в спортзале и до хрипоты распевали песняка, Пашка играл замечательно, девчонки, которые были не в смене, охотно пели.

Анна же постоянно удирала на свидания с солдатиком, дежурившим у комендатуры, постоянно говоря Альке:

-Витя такой хороший, так на Мишку похож!

Видела Алька этого Витю, ничего общего кроме роста не заметила, да и не приглядывалась особо, затмил десантник всех.

Месяц в Волгограде проскочил быстро, заработавшие деньги девчонки почти все полетели домой самолетами, а Алька, получившая письмо, типа приглашения в гости от Миши, решилась-таки полететь вместе с Анной.

И продолжился фейерверк: очарованная, околдованная, Алька не видела и не замечала ничего - существовал только Миша, весь мир крутился вокруг него. Были только его карие в крапинку глаза, его бережные руки, его необыкновенные губы...

Тем неприятнее были кой какие моменты... Зайдя как-то к знакомой жене офицера - подружилась с ней в тот первый приезд - Алька несказанно удивилась вопросу Любаши:

- Аль, а тебе Миша ничего не говорил про Анну?

- Нет, а что он должен был сказать?

- Ну, хотя бы то, что она ему проходу не давала, постоянно вокруг него вертелась. Он как-то обмолвился, что если б не дружили они с Игорем, давно бы переспал с его такой назойливой женой и рассказал бы мужу об этом.

Ошарашенная Алька не нашла что сказать... неужели, правда?

Собрали младшенькую, двухлетнюю девчушку, пошли гулять, а где гулять с детками, как не в песочнице. Да и весь офицерский городок уместился в три пятиэтажных дома, с небольшой детской площадкой и стоящим немного в стороне общежитием для холостых офицеров с минимумом удобств, одним из которых была холодная вода. Горячую же давали раз в два дня и то по три часа.

К песочнице стали подтягиваться другие мамаши, и самая языкатая из них - Зина Ермолаева, тут же выдала:

-Девки, сучка Драчёвская опять приехала, теперь начнется... ни один хрен не пропустит, неважно, офицер или солдат, лишь бы...

Алька опять зависла, а мамашки вываливали подробности...

-Может, из зависти наговаривают? - мелькнула у неё мысль, - развлечений мало, за КПП просто прогуляться особо не пойдешь - тут же цепляются прилипчивые азербайджанцы, вот и сочиняют? Хотя, опять же, когда бы с ней не поехали в город - на рынок ли, в магазин, к ним постоянно липли какие-то личности, похоже что-то чуяли в Анне...

Весь вечер Алька была непривычно молчалива и задумчива, стала внимательнее присматриваться к 'подруге' и с удивлением заметила, что та постоянно старается обратить на себя внимание Мишки, как-то задеть его, притронуться...

-Оп-па, вот что значит её постоянно повторяемое выражение: "Лучшие подруги, в основном, желают друг другу зла..." Алька печально усмехнулась - если между ними стоит мужик, похоже так.

А утром в комнату, где спала Алька, зашла Анна.

- Я поехала на рынок! - сообщила она.

- Сколько времени, ещё ведь рано? - сонно пробормотала Алька. - Ща, встану!

- Не, я уже пошла, а ты досыпай.

Прогулявшая полночи под звездами, Алька повернулась на другой бок, а в обед Альку дружно пытали -сначала Игорь, а потом и Мишка, на предмет - где Анна? Почему Алька с ней не поехала и сколько можно болтаться на рынке?

Алька устала рассказывать, Игорь ей не поверил, посчитал, что она покрывает подругу, на что Алька обозлившись, сказала:

-Я что её к ноге должна привязать, ей двадцать лет, а не двенадцать.

Анна же явилась... в пять часов. Оказалось, что из ремонтировавших стену между ДОСом и солдатскими казармами солдатами - с одним Анна сначала улыбалась, потом перемигивалась, а в его увольнение пошла 'на рынок'.

Наивной Альке поплохело, стало так противно-неуютно, она, такая доверчивая и бесхитростная, попала в неприятную ситуацию, а тут ещё её ненаглядного назначили начальником караула пять раз через сутки, как назло, получался этот караул до её отлета...

И было тяжко провожать на сутки свое солнышко, а его так сказать, сменщик, летёха Аверченко взял моду после смены дежурства приходить к соседям по коммуналке и изводить Альку своими внимательными взглядами.

-Аля, ты как подсолнушек, солнца нет и ты никнешь. Аля, ну улыбнись, Аля, давай я тебя прогуляться свожу...

-Отстань, Авер! - его все называли так, редко кто по имени - Сашка.

Но он не унимался, постоянно приходил и сидел до позднего вечера, неотрывно следя за Алькой, если она выходила на кухню.

-Аля, давай чайку сварганим, у меня пироженки есть, или, там, шоколадка...

-Саш, чего ты меня доводишь, поиздеваться не над кем больше?

-А может, ты мне сильно нравишься?

-Ага, заметно!

-Ладно, расскажи мне о Свердловске, не довелось, вот, побывать там пока.

Поговорив немного, Алька сбегала от Авера, ну тошно ей было, оставалось шесть дней и все - улетать. И страдая от предстоящей разлуки, она решилась на близость с Мишкой.

Полета и вспышки сверхновой, как пишут в любовных романах, не случилось, было непонятно, ему-то, да, было неплохо, да и похоже, распирала гордость, а Алька... может, чего недопоняла, да и откуда у девчонки опыт, если даже поцеловалась в первый раз в семнадцать...