— Ты слишком хороша для стриптиз-клуба?

Должно быть, они выглядели очень глупо со стороны, неуместно — она в вечернем платье, и он в костюме с галстуком-бабочкой.

Она не была слишком хороша для клуба. Когда-то она сама была его частью. Целую жизнь назад Лола ночами танцевала в «Шаловливой Кошечке», зарабатывала деньги, не брезгуя частными вечеринками, дружила с девочками. Она никогда не говорила об этом. Когда люди узнавали, что она была стриптизершей, всем хотелось знать, почему.

— Зачем ты это делаешь? — спросила мама через обеденный стол.

— Ради денег, конечно, — сказала Лола сухим тоном. — Разве могут быть еще причины?

Дина покачала головой:

— Тебе всего восемнадцать. Я не для того тебя растила.

Лола тонко улыбнулась.

— Ты думаешь, раз я жила под твоей крышей, ты ставила меня на ноги меня? Признай, мама, я сама сделала это. Никто никогда не вытягивал меня кроме меня самой.

Дина внезапно задрожала от гнева:

— Как ты смеешь так говорить? Я работаю днем и ночью, чтобы прокормить тебя, — она ударила кулаками по столу. — Я пожертвовала своей жизнью ради тебя, даже слышать такого не хочу!

Лола едва вздрогнула. Дина никогда не делала секрета из того, что Лола была нежеланным ребенком.

— Нравится тебе это или нет, — сказала Лола, вставая, — я не собираюсь это прекращать.

— Тогда не смей возвращаться домой, когда грохнешься лицом в самую грязь. Я не собираюсь смотреть, как ты своими руками уничтожаешь себя.

Лола развернулась и вышла, ни разу не обернувшись.

Она сказала, что занималась этим только ради денег, но это была не вся правда. Лола любила танцевать, ей нравилось то чувство, когда мужчины смотрели на нее, как платили деньги за ее внимание. Это дарило ощущение контроля, власти над людьми. То чувство, которое она, казалось, навсегда потеряла, когда отец вышел утром из дома и больше не возвращался.

Бо не сводил с нее пристального взгляда. Она не была готова разделить эту часть своей жизни с ним, не могла позволить ему насладиться своей реакцией. Лола смело двинулась к входу, оставляя Бо за спиной.

Музыка сразу же ударила прямо в уши. На главной сцене темного зала на шесте извивалась полуголая женщина. Ее руки грациозно, словно в танце, хватали протянутые доллары.

В другом конце зала Бо разговаривал с барменом. Несмотря на то, что прошло уже восемь лет с тех пор, как она работала здесь, Лола отвернулась на случай, если кто-то из тех, кого она знала, до сих пор тут. Несколько мгновений спустя рука Бо опустилась ей на плечо.

— Это, конечно, не эксклюзивный бурбон, — сказал он, протягивая бокал, — но тоже довольно не плохо.

Она посмотрела на напиток, но не взяла его:

— Что ты о ней думаешь? — спросил он о девушке на сцене, — она не в моем вкусе. Я бы не дал ей ни цента. Но у тебя, наверное, другое мнение.

Лола отвернулась от танцовщицы:

— Мне абсолютно все равно, — сказала Лола. — Я думаю, нам стоит уйти.

Бо взял ее за подбородок и заставил опять посмотреть на сцену.

— Мы никуда не пойдем. Разве тебя это не возбуждает?

Она снова отвернулась:

— Нет.

— Поверь мне, все изменится, — сказал он. — Пойдем со мной.

10 глава

Свет лазерными лучами лился через темный клуб во всех направлениях. Женщины танцевали на небольших подиумах в отдалении от главной сцены. Музыка была громкой, но Лоле хотелось, чтобы она играла просто оглушительно, так сильно, чтобы смогла заглушить ее мысли. Она ухватилась за руку Бо, как за спасительную соломинку, следовала за ним, опустив голову, чтобы скрыть свое лицо.

Она танцевала для таких людей, как Бо. Для людей, которые любили выставлять напоказ свою состоятельность, то, что они могут позволить себе прожигать несметное количество баксов в свое удовольствие. Именно с такими людьми она старалась быть наиболее осторожной. Когда она танцевала, музыка жила в ней. Это было опьяняющим чувством. Мужчины говорили, что она опасна, раз с такой легкостью получала над ними власть. Эффект Лола производила просто непередаваемый.

Бо повел ее по коридору до дверей. Одна из них была открыта, горел свет, комната словно сияла каким-то красным и черным светом. Внутри почти ничего не было, кроме нескольких разбросанных стульев.

Он остановился в последней комнате.

― Нам сюда, моя королева.

― Почему мы здесь? ― Она сдерживалась, чтоб не заерзать, усиленно сжимая руки.

Бо жестом пригласил ее внутрь.

― Давай. Я говорил тебе, что не все будет в зоне твоего комфорта.

Это был ВИП-зал. Круглая сцена в круглом зале обеспечивала вид со всех сторон. Красный бархат на стенах плавно перетекал в кроваво-бордовые диваны. Басы музыки от главной сцены разлетались по комнате.

Лола посмотрела через плечо. Вошла женщина в блестящих золотых стрингах и с накладками на сосках. Волосы были зафиксированы многочисленными металлическими заколками. Она молча провела пальцем по плечу Бо.

― Добрый вечер, сэр, ― сказала она. ― Я — Голден (прим.пер. с англ. Золотая).

― А я Энджел (прим.перев. сангл. Ангел). ― Еще одна женщина вошла в комнату. Она была словно маленькая куколка, облаченная в несколько полосок белого меха. Она слегка провела руками по волосам, и на свет показались маленькие красные рожки. ― Или Дэвил (прим. пер. Дьявол), ― сказала она — Вам решать.

Лола не узнала ни одну из них.

Бо пересек комнату и упал на диван. Он слегка ослабил воротник. Голден нажала несколько кнопок на клавиатуре, и комната изменилась на огненно-розовую, заиграла музыка. Над сценой засветились прожекторы. Первой танцевала Энджел. Бо наблюдал за тем, как она крутится вокруг шеста, за развевающимся неглиже, демонстрирующим плоский живот. Она с легкостью приземлилась на высокие каблуки и улыбнулась ему. Он оставался невозмутимым.

Свет изменился с розового на темно-фиолетовый. Голден сидела рядом с Бо и что-то прошептала ему на ухо. Он кивнул. Лола стояла неподвижно, в то время как Голден оседлала Бо. Ее губы парили над его губами, она танцевала только для него. В комнате загорелся синий свет. Бо посмотрел мимо Голден на Энджел, когда она нагнулась, проведя пальцами по ногам и демонстрируя мини-белье специально для него. Его глаза нашли Лолу.

― Присоединяйся ко мне.

Она покачала головой. Вид его с другой женщиной не особо ее зацепил, кроме, пожалуй, маленькой искры разочарования. До этого ей не приходило в голову, что он может привлечь еще кого-нибудь для их сегодняшней ночи.

― Это не просьба, ― сказал он.

Лола села рядом с ним. Грудь Голден практически касалась его щеки с каждым движением.

― Тебе это нравится? ― спросил он.

― Зачем ты заплатил за вечер со мной, если можешь просто наблюдать за подобными девушками.

― Я все еще с тобой. ― Он наклонился и поцеловал ее сильнее, чем когда-либо до этого. Когда она отпрянула, он протянул руку, чтобы удержать ее. Его губы и руки были теплыми. Отстраниться от нее было частью защитного механизма, но ведь сегодня ночью он будет делать гораздо больше. Ее лицо и плечи расслабились. На данный момент это был просто поцелуй.

― Это было вкусно, ― прошептал он ей в губы. Он чмокнул ее в губы еще раз и поднял голову. ― Прикоснись к ней.

Лола на мгновение забыла о других женщинах. Пальцы Голден были мягкими, когда она играла с прядями волос Лолы у лица.

― Ты когда-нибудь была с женщиной? ― спросил Бо.

― Один раз. Ради интереса.

― Тебе понравилось?

― Не на столько, чтобы повторить это снова.

Голден пробежалась пальчиками по щеке Лолы. Она продолжила свой путь вниз по платью, к вырезу, но Бо перехватил ее запястье.

― Подожди.

Она опустила руку. Энджел крутилась на пилоне, скользя по нему так, словно шелк по коже, обвивая его своими руками и ногами. Она замерла прямо на шесте. Топлес — единственное правило, которое не изменилось еще со времен Лолы.