Может быть, Лоле было не все равно, оценит ли он. В конце концов, независимо от того, насколько сильно она боролась с собственной привлекательностью, он был мужчиной, а она все-таки была женщиной.

Это был тот самый факт, о котором она помнила каждую секунду. Нижнее белье, которое выбрал Бо, было не просто бельем — это было обещание того, что должно вскоре случиться. Черные кружева прятали ее грудь от излишнего внимания. Они делали ее спину стройнее, обнажая и одновременно скрывая её. Они словно говорили: «Всегда будь притягательной, кто бы ни смотрел на тебя».

Внизу, черные чулки, отделанные таким же кружевом, плотно обхватывали ее бедра. Когда она села на кресло и свела ноги вместе, кожа под чулками ощущалась шелковистой.

Она никогда не испытывала таких двойственных ощущений, такого внутреннего раскола и нашла некую иронию в том, что это случилось именно тогда, когда встал ребром вопрос выживания.

Когда Бо подошел к креслу, все остальное просто исчезло.

― У людей есть привычка исчезать, когда ты появляешься, ― сказала она.

― Они знают, чего я хочу.

Лола посмотрела на его отражение.

― И что это?

― Конфиденциальность, ― он нахмурился. ― Я же сказал им оставить длину твоих волос нетронутой.

― Я сказала им подобрать их, ― она распрямила ноги. ― Это соответствует стилю платья.

―Мне плевать на платье. Меня беспокоит только то, что я хочу.

― Тебе не нравится? ― спросила она.

― Я думаю, ― он взял один из свободных локонов и легко пропустил его сквозь пальцы, ― у меня будет много времени, чтобы сделать с твоими волосами то, что я хочу.

Лола слегка откинулась в кресле к груди Бо. Зеркало отразило их, словно фотографию. Лола выглядела так, словно она принадлежала ему, словно ее место было именно тут — рядом с ним.

― Бо, ― сказала она, ― есть вещи, которые ты не знаешь обо мне.

― Думаю, их довольно много.

― Ты понимаешь, что дело не в том, что мне не нравится все, что происходит. Я просто не принадлежу этому миру, он для меня чужой.

― Кто это сказал?

― Ты со мной не согласен? ― спросила она только для того, чтобы услышать, что он скажет в ответ.

Он больше не смотрел в ее глаза. Она проследила за тем, как его пристальный взгляд опустился к ее губам.

― Я думаю, что тебя должно заботить мнение только одного человека, ― сказал он. ― Мое. Я не знаю, кто какому миру принадлежит. Но в моих глазах ты — королева среди этой серой массы. Везде, куда бы ты ни пошла.

Лола задержалась с ответом. Ее не удивляло, что Бо был увлечен ею — он ясно дал понять это, ― но он все еще не привел причину, которую можно было принять.

― Спасибо, ― сказала она неубедительно.

Он заговорил снова.

― В моем офисе ты сказала, что у нас похожее прошлое, но теперь мы находимся по разные стороны. Когда ты развиваешься, ты все-таки делаешь это на одной стороне. Ты никогда не сможешь пересечь эту границу, перейти на другую сторону. Если ты не принадлежишь этому месту, то и я тоже.

― Но ведь ты никогда не чувствуешь себя неуверенно, чужим?

― Если и чувствую, то никогда этого не показываю. Считай это игрой. Люди поверят чему угодно, если ты сам веришь в это, ― он взглянул на часы. ― Время поджимает. Пора идти.

Лимузин ждал у входа. Ее личные вещи у нее забрали. Она не переживала о своих старых шмотках. Ничто и никогда не заставляло её чувствовать себя так хорошо, как новые вещи, которые купил Бо.

― Правила на публике будут еще жестче, ― сказал Бо, когда они уехали из салона. ― Ты со мной. Только со мной. Считай это буквально главным правилом. Железным правилом.

― Там будет пресса?

― Да. Позволь им самим сделать выводы. Такая красивая женщина, как ты, не останется незамеченной, и я не хочу ничего им объяснять.

Лола, конечно же, иногда ловила заинтересованные взгляды мужчин, чтобы подогревать свое эго, но Лос-Анджелес был городом по-настоящему красивых людей. Она сомневалась, что привлечет много внимания среди его элиты, верхушки общества.

― Почему нет? ― спросила она.

― Есть люди, которые ставят под сомнение мои принципы делового общения, потому что я как бы... принижаю его. На социальном уровне.

― Ты спишь со всеми подряд?

Он скосил на нее взгляд.

― Фактически нет.

Она пробежалась кончиками пальцев по его плечу:

― Ты такой лгун. Ты, наверное, думаешь, что я тупая или слепая. Женщины, вероятно, перешагивают через себя ради ночи с тобой.

Бо приподнял одну бровь:

― Ты так не поступила бы. Если ты и переступила через себя, то только из-за того что старалась убежать от меня в совершенно противоположном направлении.

Она слегка опустила голову, улыбаясь:

― Это потому, что у меня есть… ― она замолчала.

― Так что, если бы у тебя этого не было...

― Ты пытаешься сменить тему. ― Бо был, несомненно, в состоянии поймать Лолу в ловушку, заставив задаться вопросом, почему же он еще холост. У него однозначно были такие качества, которые разительно отличали его от Джонни. Эта была одна из тех тем, которые лучше оставить недосказанными.

― Во всяком случае, ты врал, что женщины не сопровождают тебя повсюду.

― Я вообще не говорил о них, ― он игриво подмигнул. ― То, что женщина меня хочет, не значит, что она меня получит. Я избирателен. Во-первых, именно я выбираю женщину.

― Как меня?

― Конечно, нет. Я заставляю ее выбрать меня в ответ.

― Были такие, которые не выбирали тебя в ответ? ― Лола спросила, совершенно не подумав перед этим. Это означало, что ей становилось слишком комфортно в его обществе. Она выпрямилась, откинувшись немного назад.

Бо наклонил голову, внимательно изучая ее, словно она была каким-то научным проектом.

― Их было не так уж и много, ― сказал он. ― В любом случае, я не сплю с каждой женщиной, с которой засветился на общественном мероприятии. Иногда фото в прессе — всего лишь фото.

― Так или иначе, для меня это не имеет абсолютно никакого значения, ― сказала она быстро. Лола сменила тему: ― Я не из таких девушек, так что не думаю, что до конца осознаю мою роль на сегодня.

― Я, будучи неженатым, выгляжу рисковым человеком, несвязанным обязательствами, ненадежным. Я не делаю из этого чего-то особенного, если это не влияет на мой бизнес. Прошло уже четыре месяца, с тех пор как я был на вечеринке с кем-нибудь. Я перестал светиться в общественных местах со спутницами. И многие подумают, что именно ты стала тому причиной.

― Так что получается, я та самая, с которой ты «успокоился»? ― он просил ее быть самой собой. Теперь она не просто его сексуальная игрушка, теперь она стала для него в каком-то роде личностью. Это было не совсем то, чего она ожидала от этого вечера. ― Как мне быть, если будут спрашивать о наших с тобой взаимоотношениях?

― От тебя требуется только твое имя. Небольшая таинственность довольно привлекательна. Я бы сказал, ничего реального, ничего личного. Чтобы ничего не было известно про твой бар, про твое прошлое или про твоего парня. Чтобы ничего из этого не связали со мной.

Лола с достоинством удержала удар:

― Если тебя смущает все, что со мной связано, почему ты берешь меня с собой?

― Ох, ― сказал он тихо, словно успокаивая ее. ― Этого на самом деле очень мало, чтобы смутить меня. Я говорю это для твоей защиты. Прессе нет никакого дела до наших с тобой взаимоотношений, никто не будет копать глубоко. Если они увидят тебя со мной, а потом вдруг я сделаю что-то, что повлияет на тебя... Лучше всего ограничить это одной ночью. Чтобы мои поступки в дальнейшем не сказывались на тебе.

Он хочет защитить ее? Все больше и больше он открывался с какой-то нехарактерной для него джентельменской стороны. Росла вероятность того, что все ее предположения о нем, как о человеке, который покупает секс за деньги, были неправильными. Может быть, он был не абсолютно бездушной сволочью. Может быть, он представляет собой что-то большее, чем деньги и дорогие костюмы. Лола начала оттаивать. Ей ничего не пришло в голову, чтобы добавить к его словам, поэтому она просто сказала: