— Бутафория, — ухмыльнулся Снейп.

Гарри развернул свёрток и ахнул. В нём находилась дорогая красивая мантия тёмно-синего цвета, явно на взрослого человека. Мягкая ткань приятно щекотала пальцы.

— Вы где это взяли? — изумлённо спросил Гарри.

— Трансфигурировал специальным образом, — пожал плечами Снейп. — Когда действие Оборотного зелья закончится, мантия уменьшится и превратится в обычную школьную форму, какую носишь ты. Довольно удобно.

— Да, — пробормотал Гарри, разглядывая замысловатые узоры на ткани, — не хотелось бы мне рассекать нагишом перед Пожирателями, если я не успею переместить Волде… эээ… Тёмного Лорда до того, как закончится действие зелья. Кстати, а скоро оно?

— Тебе уже не терпится?

— Да нет, просто… Не знаю. Не люблю тянуть. Ненавижу ждать.

— Тогда поспи, — Снейп кивнул на диван. — У нас был очень насыщенный день, а завтра тебе нужно быть в форме.

— Думаете, я смогу уснуть? — пробормотал Гарри, невольно зевая.

— Думаю, сможешь. Дать тебе зелье? Успокоительное? Для снов без сновидений?

— Не стоит. Я так, — махнул рукой Гарри и спрыгнул со стола. — Разбудите меня, когда нужно будет… Ну… В общем, когда будет пора.

— Хорошо, — кивнул Снейп. — Гарри, ты… — начал он, но осёкся.

— Что? — нахмурился Гарри.

— Да, ты ложись, а я поднимусь к Альбусу, — быстро закончил Снейп и вышел из лаборатории.

Гарри вздохнул и улёгся на диван, прекрасно понимая, что зельевар сказал вовсе не то, что собирался. Напряжение Снейпа всегда было заразным. Но Гарри постарался отогнать от себя мрачные мысли и закрыл глаза.

***

Разбудило его лёгкое прикосновение к плечу. Гарри потёр глаза и сел, спуская ноги на пол.

— Сколько времени? — сонно пробормотал он.

— Уже утро, — тихо ответил Снейп. — Люциус прибудет в Министерство через два часа. Значит, отправляться нам нужно будет через час. Они не смогут задержать его там надолго.

Гарри насторожил голос Снейпа. Непривычно тихий и даже неуверенный. Более того, зельевар постоянно хмурился и отводил глаза. Это был очень дурной знак.

— Что сказал Дамблдор? — спросил Гарри, поднимаясь с дивана.

— Мы обсудили с ним план действий. Ты выпьешь зелье, потом я аппарирую с тобой к границе барьера у поместья. Дальше пойдёшь один, а я отправлюсь к Рорайме.

— Как? Сразу оттуда? Через океан?

— Да. Я смогу, — уверенно отозвался зельевар. — Тебе нужно будет добраться до гостиной. Лорд обычно находится там. Скажешь, что угодно. Но лучше, что Министерство придёт к тебе с очередным обыском, и что Лорду со всеми Пожирателями нужно будет на день покинуть поместье. И что это разговор деликатный, так что лучше обсудить всё наедине. Или вполголоса. Так ты сможешь к нему приблизиться. Затем тебе нужно будет…

Снейп вдруг тяжело вздохнул и опустился на стол, вынимая из кармана позолоченную цепочку с хрустальным шариком на подвеске. Повисла пауза. Зельевар сидел, поигрывая кулоном, и не поднимал взгляд на Гарри.

— Продолжайте, — попросил тот.

— Тебе нужно будет ухватить его за запястье. Крепко. Надавить на шарик так, чтобы раздавить. И портал сработает. Только…

— Только что? — нервно спросил Гарри.

— Не знаю, — раздражённо отозвался зельевар, запуская руку в волосы. — Это всё чертовски опасно. Зря я согласился, чтобы к нему отправлялся ты.

— Перестаньте, — покачал головой Гарри. — Не говорите так. А то и мне самому уже страшно становится. Вы же сами говорили, что если даже обман раскроется, он не станет меня сразу убивать. Да и потом, если я не попаду на Рорайму в течение часа, вы будете знать, что что-то не так. Где меня искать, вам тоже известно. Так что не пропаду. Если я выжил после ваших дурацких уроков окклюменции, значит и сейчас не погибну.

— Хорошо, — вздохнул Снейп, поднимаясь. — Тогда к делу. Сейчас слушай меня очень внимательно, потому что от этого будет зависеть твоя жизнь. Вот Малфой-мэнор, — зельевар взмахнул палочкой, что-то чертя, и в воздухе возник план здания, состоящий из светящихся линий. — Вход тут. Направо холл, который приведёт тебя в гостиную. Тут парадная лестница. Она ведёт на второй этаж. Это понятно?

— Понятно. Но если всё получится, это вообще не должно занять больше пятнадцати минут.

— Верно. Но может случиться что угодно. Теперь самое главное. Люциус. Чтобы подражать этому человеку, нужно учиться, наверное, годами. У нас всего час. Ты видел, как он ходит, как он разговаривает, как держит трость. Спина всегда прямая, — Снейп стукнул палочкой Гарри по лопаткам, и тот машинально выпрямился. — Не сутулься. Он никогда не смотрит в пол. Даже когда идёт. Он пытается показать презрение ко всему миру. Хотя тебе, думаю, это без труда удастся. Тёмного Лорда он называет почти всегда «милорд». Редко говорит «мой Повелитель», только когда ему что-то нужно, или когда Лорд злится. С теми, кто ниже по статусу, говорит вяло, порой с отвращением. В поместье он самое приближенное к Лорду лицо. Он никогда не ошибается, по крайней мере, не признаёт свои ошибки. Шутников и обидчиков моментально наказывает.

— Что это значит? — нахмурился Гарри.

— Это значит, что если какой-нибудь Гойл бросит ему вслед, чтобы он не споткнулся, задирая голову, он тут же поворачивается и бьёт его как минимум Impediment`ой. Почтительно он ведёт себя только с Лордом.

— Как именно?

Снейп отвернулся и уставился на котёл с готовым зельем. Голос его зазвучал глухо:

— В глаза не смотреть. Голову склонить. Не приближаться ближе, чем на десяток шагов, пока он не позволит. Со всем соглашаться. Возражать осторожно. Если нужно, улыбаться. Поменьше говорить, побольше слушать. Кивать. Не поворачиваться спиной, пока не отойдёшь от него. Не передвигаться по помещению без его разрешения. Каждое предложение начинать с обращения.

— То есть вы сейчас хотите сказать, что Пожиратели смерти — это пресмыкающиеся дурачки?

Снейп резко обернулся и прошипел:

— Это не смешно, Гарри! От этого зависит твоя жизнь. Одно неверное слово или жест, и он распознает фальшивку! Если ты его разозлишь, он начнёт тебя пытать. И тогда тебе ничего не останется кроме как убраться оттуда. Весь план провалится. Разве ты этого не понимаешь?!

— Я понимаю. Но неужели ему нравятся тупые, ползающие под ногами червяки?

— Да, нравятся, чёрт возьми! Каждую минуту своей жизни он хочет ощущать себя всевластным. И слуги, которые его боятся — это одно из подтверждений его силы и могущества.