— К чёрту огневиски! — Панси возмущённо и совсем по-детски топает ногой. — Это несолидно.

— Для кого несолидно? Для тебя?

— Вина будет достаточно.

— Правильно! — доносится из другого конца зала: Долохов задумчиво помахивает палочкой, сотворяя на тяжёлых шторах чудовищные замысловатые узоры. — К чёрту огневиски!..

— Ну вот, — победоносно улыбается Панси. — Я же говори…

— …водка нужна!

Драко тихо прыскает от смеха, а Панси со стоном закатывает глаза.

— Да, и будет как в прошлый раз, — выдаёт она, выразительно глядя на Малфоя.

— А что, в прошлый раз было плохо? — невинно улыбается Драко.

— Когда все напились и полетели на фестралах пугать магглов в той деревушке? Нет, было просто отлично!

— Дети, — наставительно произносит Долохов, наконец-то перестав мучить шторы и подойдя ближе, — не нужно ругаться. Если вы не пьёте водку, это не значит, что её не должно быть на столе. — Панси порывается что-то сказать, но Антонин останавливает её мягким движением руки. — В больших количествах, — многозначительно добавляет он, глядя на Панси.

Та бормочет себе под нос что-то безумно похожее на «чёртовы алкоголики» и обращается к Гарри:

— Я не доставала водку из погреба, ты бы не мог принести пять бутылок?

— А эльфы на что? — недовольно фыркает Гарри, хватая с пролетающего мимо него блюда вишенку.

— У них нет доступа в винный погреб. Да и вообще… Как видишь, мы многое предпочитаем делать сами, эльфам здесь не очень-то доверяют.

Панси косится куда-то за спину Гарри, он оборачивается и видит Беллатрикс, которая, терпеливо водя в воздухе палочкой, пытается поставить четыре стола прямоугольником.

— Странный вы народ, — задумчиво изрекает Гарри.

— Хочешь сказать, — начинает Драко резко, — что после того, как одна ушастая тварь отравила бочонок со сливочным пивом, не пускать их в погреб — это странно?

— Гадостей нужно меньше делать — тогда никто не будет вас травить, — пожимает плечами Гарри и, прежде чем Малфой успевает разразиться гневной тирадой, поворачивается к Панси: — Ладно, где погреб?

— Дверь направо, перед входом в подземелья. Не заблудишься.

— Да уж постараюсь, — бурчит Гарри и уходит.

***

По размерам погреб едва ли уступает хогвартской библиотеке. Освещённое лишь несколькими фонарями помещение заставлено бочонками и винными полками с многочисленными бутылками, на которых из-за пыли невозможно даже прочесть этикетку. Здесь так холодно, что Гарри машинально потирает плечи, продвигаясь вглубь погреба. Пиво, сливочное и простое, маггловское, множество бочек с огневиски, ликёры и настойки, даже шампанское — алкоголь на любой вкус, как в огромном винном магазине. Губы Гарри трогает улыбка, когда его взгляд случайно падает на несколько бутылок «Бехеровки», стоящие на дряхлом дубовом столе. Он долго осматривается в поисках того, за чем пришёл, и наконец-то замечает в самом дальнем углу больше дюжины прозрачных высоких бутылок.

Склонившись в три погибели и пытаясь сгрести в охапку пять бутылок так, чтобы не разбить, Гарри не замечает, как тихо открывается и закрывается дверь, а тени подёргиваются от лёгкого дуновения. Обняв бутылки и заодно проклиная Панси, он выпрямляется и поворачивается, но тут же вздрагивает и едва успевает подставить колено, когда одна из бутылок выскальзывает из внезапно ослабевших пальцев. В пяти шагах от него стоит Мальсибер, сложив руки на груди и глядя на него исподлобья. Немая сцена длится довольно долго, и в это время Гарри лихорадочно скользит глазами за спиной Пожирателя, стараясь разглядеть другой проход между шкафами и бочками.

— Привет, Гарррри, — наконец нарушает тишину Мальсибер, похабно растягивая его имя. Гарри молчит, и тот продолжает, не дождавшись ответа: — Хорошо, что мы одни. Я как раз хотел с тобой поговорить.

— Занятно. Только вряд ли у нас найдутся общие темы для разговоров, — бормочет Гарри с лёгкой тревогой, неловко перехватывая стремительно тяжелеющие бутылки.

— Общие темы найдутся, если говорить на одном языке, — Мальсибер подаётся вперёд, упираясь рукой в ветхую пыльную полку. — А у всех народов мира, как ты знаешь, есть только один общий язык. Язык тела.

— Сожалею, но мне он незнаком, — Гарри старается говорить спокойно, хотя внутри уже всё клокочет от острого чувства надвигающейся опасности. Он машинально делает два мелких шага в сторону, стараясь оказаться поближе к выходу.

— Так я научу, — омерзительно скалится Мальсибер и резко шагает вперёд.

Бутылки в руках Гарри опасно брякают, и он невольно дёргается, но тут от дверей доносится властный голос:

— Кассиус! — и Мальсибер тут же отступает, а выражение его лица быстро меняется с жадного на разочарованное.

Он бросает последний недовольный взгляд на Гарри и покидает погреб, обронив на ходу:

— Не запачкай мантию, Люциус.

Малфой провожает его тяжёлым взглядом, а затем подходит к Гарри.

— Добрый день, мистер Поттер, — с дежурной улыбкой произносит он, разглядывая бутылки, которые Гарри крепко прижимает к груди скользкими пальцами.

— Вас, видимо, нужно поздравить, — возвращает он ядовитую улыбку.

— Уверяю вас, это ни к чему. Я искал вас не за этим, — Люциус пару раз прохаживается взад-вперёд, а потом останавливается возле винной полки, вынимает из неё продолговатую бутылку и принимается вертеть в руках, делая вид, что изучает этикетку. — Вряд ли в ближайшее время представится более удобный случай, — после паузы продолжает он невозмутимым голосом, — поэтому поблагодарить вас, полагаю, нужно уже сейчас.

— Поблагодарить? За что?

Люциус поворачивается и несколько секунд смотрит на него с лёгким прищуром, затем подходит ближе и понижает голос:

— Думаю, вы знаете, за что. Как бы неприятно мне ни было это признавать, наша семья вам теперь… несколько обязана. И того, что вы сделали… я постараюсь не заб…

— Мистер Малфой, — нетерпеливо обрывает Гарри поток трудно дающихся Люциусу слов и вновь поправляет бутылки. — Можете поверить, для этого мне не пришлось ничего делать. Так что не нужно навешивать на себя никому не нужные долги.

— Понимаю, — Малфой мягко усмехается, уставившись на этикетку. — Но тем не менее… — он немного медлит и резко меняет тему: — Возьмите луарское «Вуврэ», оно отлично подойдёт к филе щуки, — с этими словами он втискивает в одеревеневшие пальцы Гарри бутылку, разворачивается и быстро идёт к выходу, но, уже открыв дверь, добавляет: — И не сочтите это приступом излишнего благородства с моей стороны.