— Ну да, — зло усмехается Гарри. — А Снейп?

— Мы с Гермионой много раз пытались его расспросить, но он всегда отмахивался от нас и говорил, что всё, что нам нужно знать, расскажет Дамблдор.

— Вы и Дамблдора пытали?

— Его и не особенно спросишь, и он… — она вздыхает и умолкает.

— Что?

— Знаешь, он в последнее время стал каким-то странным.

— Хочешь сказать, раньше он был нормальным? — фыркает Гарри.

— Я не об этом. Он стал напряжённым, задумчивым, серьёзным. С тех пор как к нам пришёл Лавгуд, они постоянно что-то обсуждают, решают. Дамблдор вообще мало выходит из своего кабинета, даже есть с нами перестал.

— У них назревает какой-то очередной великий план, — говорит Гарри с болью и презрением одновременно. — Меня в него тоже не посвятили.

Наступает тишина. Он задумчиво покусывает губу, глядя в пол. Немного потоптавшись у порога, Джинни наконец подходит ближе и понижает голос:

— Гарри, что бы там ни случилось, я хочу, чтобы ты знал: я ни на минуту не верила, что ты предал нас. — Он медленно поднимает голову. — Зная твою отчаянность и зная скрытность Дамблдора, не трудно было догадаться, что вы придумали новый план и пока не хотите посвящать нас в его подробности. Мне очень жаль, что остальные этого не понимают.

— Спасибо, Джин, — кивает Гарри, мимоходом касаясь её запястья. — Если ты не возражаешь…

— Конечно, отдыхай.

Она мешкает, словно не хочет уходить, а потом быстро наклоняется, целует его в щёку и скрывается за дверью.

Гарри тоскливо оглядывает комнату, которая своими размерами вызывает неприятные ассоциации с камерой в подземельях поместья. Шторы задёрнуты среди бела дня, будто здесь лежит покойник. Отстранённо думая о том, что вряд ли уснёт, он кладёт на тумбочку палочку и очки и прямо в одежде валится на постель, готовясь вариться в собственном соку уныния. Но как только голова касается подушки, его мгновенно выключает.

***

— Эй, Гарри, — пробивается сквозь сон тихий, но встревоженный голос. — Проснись.

Гарри выплывает из сна очень медленно. Не открывая век, он протягивает руку, чтобы нащупать на тумбочке палочку и запустить каким-нибудь безобидным заклятием в Марка, который опять вломился к нему в спальню. Но рука шарит по воздуху, и он не сразу понимает, что тумбочка стоит с другой стороны. Открыв наконец глаза, он несколько раз моргает, палясь на Рона, который стоит над ним с тревогой на лице.

Все воспоминания обрушиваются так резко, что Гарри вновь закрывает глаза, с глухим стоном откидываясь обратно на подушки.

— Гарри, ты в порядке? Есть идёшь?

Собравшись с духом, Гарри рывком садится в кровати, спуская ноги на пол. Попутно он с лёгким удивлением вспоминает, что ему ничего не снилось. Впервые за долгое время.

— Что, уже обед? — нехотя спрашивает он, надевая очки.

— Завтрак вообще-то. Ты проспал почти сутки, мы волновались.

Рука, потянувшаяся за волшебной палочкой, замирает. Но удивляется Гарри вовсе не своей долгой спячке.

— Где моя палочка? — спрашивает он почти с ужасом.

— Снейп сказал, что на неё наложены какие-то чары, которые не позволяют тебе нормально колдовать. Дамблдор забрал её, чтобы их снять. Скоро, наверное, будет готова.

Гарри через силу подавляет приступ паники и кивает с деланным равнодушием.

— Хорошо. Мне бы переодеться, — роняет он в надежде, что Рон деликатно уйдёт, но тот продолжает стоять, не поняв намёка.

Встав, он подходит к шкафу и распахивает дверцы. В нос ударяет смутно знакомый, родной запах, и у Гарри возникает странное ощущение: похожее он испытывал, когда возвращался из Хогвартса к Дурслям на лето. Первым, что попадается ему на глаза, оказывается чёрный джемпер с высоким растянутым горлом. Расстегнув рубашку и швырнув её в глубину шкафа, Гарри уже берётся за него, когда позади раздаётся изумлённо-напуганный голос Рона:

— Чёрт возьми, что это?! — нахмурившись, он оборачивается и только сейчас понимает, что имеет в виду Рон. — Что они с тобой сделали? — он кивает на его торс.

Посмотрев на ряд неровных шрамов, украшающих его грудь и бока, Гарри усмехается. Он-то привык к ним настолько, что уже не замечал их в зеркале.

— А как ты думаешь? — криво ухмыляется он, натягивая джемпер и вдыхая его залежалый запах.

Рон наконец поднимает голову.

— Это они тебе оставили? — зачем-то спрашивает он с сомнением.

— Нет, это я по ночам игрался с перочинным ножиком, — язвит Гарри в ответ.

— Чёрт, прости, — теперь Рон выглядит смущённым. — Почему ты не свёл их?

— Мне запретили, — отвечает он деревянным голосом и отворачивается к маленькому зеркалу на двери шкафа, делая вид, что поправляет ворот.

— А. Ну сейчас-то можно будет взять у Снейпа мазь и…

— Нет. Пусть останутся, — неожиданно для самого себя возражает Гарри.

— Зачем?

— Хочу… помнить.

Гарри с болью усмехается и замирает, пустым взглядом вперившись в своё отражение. Только сейчас до него доходит истинный смысл слов Риддла, когда тот покидал его комнату, смазав раны. Он имел в виду вовсе не выходку Гарри в Лидсе, не наказание и не их разговор. Риддл хотел, чтобы он помнил момент, когда сам решил прикоснуться к нему, и что при этом почувствовал.

— Эй.

Когда голос Рона вырывает из воспоминаний, он обнаруживает, что стоит, всё ещё держась за ворот джемпера и странно улыбаясь. Гарри прочищает горло и поспешно закрывает дверцу. Наверное, в тот момент Рон что-то спрашивал, скорее всего, опять про шрамы, но он больше не желает возвращаться к этой теме.

— Где Дамблдор? — спрашивает он.

— На кухне. Пошли, там все собрались. Ждём только тебя.

— Будет рассказывать вам о том, что я забыл у Пожирателей, и хочет, чтобы я кивал, как китайский болванчик, подтверждая его слова?

— Вообще-то он рассказал нам всё ещё вчера, — Рон виновато опускает голову, и даже в синеватом сумраке видно, как покраснели его щёки. — Мы знаем, что ты там делал и… Нам очень жаль. Жалко, что ты ничего не рассказал сразу, до того, как…

— Рон, если Дамблдор вам сам ничего не сказал, думаешь, он разрешил говорить мне?

— Ну да. Верно. Так мы идём? — Рон неуверенно улыбается, кивая на дверь.

Глубоко вздохнув и расправив плечи, Гарри выходит в коридор, морально готовясь к тому, что его ждёт — первому разговору с Дамблдором. Пока они доходят до кухни, он успевает поймать нужное настроение. С каждым шагом он обретает всё большие уверенность и хладнокровие.