Гарри не успевает ответить. Вспыхивает огонь в камине, и на пол вываливается какой-то человек. Люциус поднимается из кресла, и его взгляд становится диким. Музыка в зале тут же смолкает. Гарри хмурится, не понимая, что происходит. Толпа расступается, и взору наконец-то открывается новоприбывший. От отвращения даже передёргивает. Это Хвост.

Он неловко поднимается на ноги, отряхиваясь от сажи и затравленно оглядывая лица Пожирателей. Увидев Риддла, он делает несколько несмелых шагов к нему и вновь бухается на колени с протяжным:

— Милооорд…

Гарри не видел Петтигрю с той самой ночи на кладбище. Забытая злость разворачивается внутри, подобно снежной лавине. Возникает непреодолимое желание удушить гада голыми руками. Риддл бросает красноречивый взгляд на Люциуса и удивлённо выгибает бровь.

— Прошу прощения, милорд, — бормочет тот, — это моя вина. Видимо, произошла ошибка с порт-ключами, и один прислали ему.

Риддл снова поворачивается к Петтигрю, и его глаза сужаются.

— Как ты смел сюда явиться? — его голос тихий, но в наступившей тишине слушается зловеще.

— Простите меня, повелитель! Я думал… Я лишь хотел…

— Снова оказаться здесь? Кажется, я в прошлый раз ясно дал понять, что не желаю больше видеть тебя.

— Умоляю вас, простите, — на лице Хвоста появляется хорошо знакомое фальшиво-жалобное выражение, и отвращение только усиливается.

Люциус решительно шагает к Петтигрю, но Гарри громко произносит: «Милорд!», — и Малфой замирает.

— Позвольте мне, — говорит он уже тише и, получив от Риддла степенный кивок, подходит к Хвосту, крысиное лицо которого изумлённо вытягивается.

— Что ты здесь делаешь? — в голос Гарри вплетаются стальные ноты.

Хвост перестаёт трястись, смотрит на Люциуса, на Риддла, потом вновь поднимает голову на Гарри. К счастью, ему хватает ума оценить ситуацию. Перед ним уже не тот мальчишка-четверокурсник. Но приём он решает применить опробованный.

— Добрый мальчик, — мерзко скулит он, пытаясь ухватить его за край мантии. — Позволь мне остаться. Я так виноват перед Лордом. Простите меня. Позвольте мне снова жить здесь.

Хвост утыкается лицом в пол, и Гарри машинально отступает назад. Снизу доносятся приглушённые рыдания.

— Ты просто жалок, — качает он головой и вдруг рявкает: — Встань!

Петтигрю испуганно поднимает голову и уже через секунду оказывается на ногах.

— Ты же не станешь, добрый маль…

— Кто. Дал. Тебе. Право. Называть. Меня. Так?! — шипит Гарри, склоняясь к ненавистному лицу. — Один раз я по глупости уже спас твою жалкую шкуру. Второй раз я этого делать не собираюсь.

— Но я…

— Разве ты не видишь? — Гарри обводит рукой зал. — Тебе здесь не рады. Тебя не хотят видеть. Убирайся отсюда, пока я не свернул тебе шею!

Хвост косится за его спину. В этот момент Эйвери демонстративно достаёт палочку. Петтигрю сгибается в три погибели и пятится к камину. Бросив последний тоскливый взгляд на Риддла, он залезает внутрь, дёргает за цепочку порт-ключа и исчезает.

Гарри глубоко вздыхает, чтобы успокоиться. Когда он идёт к столу за вторым бокалом шампанского, толпа перед ним расступается. Только когда он делает глоток, музыка вновь начинает играть, напряжение в зале сходит на нет, и праздник продолжается.

— Жду рассказа, — сухо сообщает он Марку.

— Ну… Петтигрю однажды переклинило, и он начал вопить, что хочет уйти к Дамблдору.

— И Лорд его не убил?

— Нет, он его прогнал. С такими союзниками врагов не нужно. Если бы Петтигрю действительно добрался до Дамблдора, это было бы забавно.

— И он не боялся, что Петтигрю может нам что-то разболтать?

— Он наложил на него Чары Молчания. — Гарри хмурится. — Ну, это когда ты не можешь ни рассказать, ни написать что-то конкретное.

— Похоже, для Петтигрю изгнание хуже смерти.

— Отсюда тяжело уходить, — невесело усмехается Марк. — Оно… затягивает.

— Я заметил, — бормочет Гарри хмуро, скорее себе, чем ему.

***

В течение ещё двух часов празднество набирает обороты. Музыка звучит всё громче, танцующих пар становится больше, выпивка льётся рекой. Гарри, однако, принимает во внимание слова Малфоя, поэтому не даёт себе разгуляться всласть, несмотря на то что ребята обижаются на него за отказ присоединиться. Он ходит неподалёку от Риддла, выбирая удобный момент, чтобы подойти и поговорить обо всём, что случилось с тех пор как он переступил порог зала. Но, как назло, около того постоянно кто-то крутится, так что становится ясно: придётся ждать вечера.

Когда огромные часы, перед праздником подвешенные над входом, отбивают восемь, гости заметно оживляются и понемногу подтягиваются к камину.

— Господа, прошу вас следовать за мной в Министерство! — объявляет Александра звучным голосом и первой шагает в яркое пламя.

За ней, громко переговариваясь и улыбаясь с предвкушением, следуют остальные. Проходит немало времени, прежде чем двести человек скрываются в камине. Наконец настаёт очередь жильцов поместья. Пропустив нескольких человек, Марк хватает Гарри за руку, втискивает в его ладонь порт-ключ и затаскивает в огонь. Напоследок Гарри успевает бросить короткий взгляд на Риддла, но тот о чём-то сосредоточенно беседует с Эйвери и не смотрит в его сторону.

Когда Гарри переступает решётку с другой стороны, то замирает, оглядывая Атриум, в котором не был уже пять лет. Марку приходится оттащить его от камина, чтобы в них не врезалась перемещающаяся следом Панси. За это время Атриум ничуть не изменился, только нет дурацкой скульптуры с фонтаном. Зал украшен сдержанно и консервативно.

Не успевает Гарри как следует осмотреться, как к нему навстречу спешит Министр со своей свитой. После потного рукопожатия, избитых поздравлений и нескольких совместных колдографий для «Пророка» Скримджер, пробормотав что-то о том, что ему нужно встретить советника, скрывается в толпе так же быстро, как и появился. Гарри соображает, что Риддл воспользуется отдельным каналом каминной сети.

Людей в Атриуме раза в три больше, чем было в поместье. Повсюду мелькают чиновничьи мантии, дамы ослепительно сверкают дорогими побрякушками, по залу летают бокалы с напитками. Гул стоит такой, словно стрекочет рой саранчи. С трудом протолкнувшись через толпу, Гарри с Марком выбирают самое тихое место в углу, чтобы наконец выпить прохладного шампанского и перевести дух. Вскоре к ним подтягивается остальная компания.

Через несколько минут стена напротив каминов подёргивается мутной дымкой, и перед ней возникают огромная мраморная лестница с овальной площадкой, похожей на театральное ложе, и коридор, уходящий вглубь. Когда на площадке появляется мужчина в тёмно-синей парадной мантии, все умолкают и устремляют взгляды вверх.