Фигли с сомнением прищелкнул языком. Потрепал оборотня по лобастой голове, обратил внимание, как тот настороженно смотрит, хотя и не скалится.

– Ори, змейка моя, а если он никогда не сможет обернуться? – спросил он. – Ты принцесса, дитя королевского дома Гаракена; ты должна быть дальновидной и рассматривать все варианты. Я думаю, стоит подождать, пока этот ребенок не докажет, что может быть человеком. И только после этого принимать решение об опекунстве! Люди не поймут, если ты официально станешь опекать… собаку! Животному опекун не нужен – ему нужен хозяин.

Принцесса порывисто прижала к себе щенка. Тот тявкнул, вырвался, соскочил со скамейки и снова унесся к вожделенным розам. Оридана не поднимала глаз на дядю, раздумывая. Умом понимала: он прав. Сердцем рвалась к обладанию существом, которому – знала! – нужна. Но что такое сердце для отпрыска королевского дома? Не более чем эфемерная надежда когда-нибудь стать… обычным человеком. Не это ли роднило ее с оборотнем, неспособным к обороту?

Ориш взял руки племянницы в свои.

– Змейка моя, я лишь прошу не торопиться! Подумать! Ты же знаешь, я всегда на твоей стороне, какие бы мысли ни приходили в твою красивую, но сумасбродную голову!

Оридана вскинула взгляд. Фигли смотрел на нее с грустью.

– Вы видели его? – воскликнула она. – Видели?

Герцог тяжело вздохнул и отвел глаза.

– Прошу! – с мукой в голосе прошептала принцесса. – Лишь пара слов!

– Это будут печальные слова, Ори, – так же тихо ответил Ориш. – Иракли Ракеша нет в живых. Он погиб зимой в стычке на границе с Дикоземьем.

Будто почуяв неладное, Саник появился на пороге, как чумазый дух с блестящими глазами. Внимательно посмотрел на застывшую изваянием принцессу, побледневшую до синевы, вспрыгнул к ней на колени, подсунул голову под руку. Она растерянно погладила его, вздохнула судорожно, и вздох больше был похож на всхлип. Выпрямилась с сухими глазами:

– Отец отправил его на границу специально, я знаю!

Ориш сжал ее руку.

– Он просто отправил его подальше от тебя, Ори! Остальное сделала судьба!

– Судьба, – прошептала Оридана и поцеловала Саника между ушами. – Проводи меня в мои покои, дядя, я плохо себя чувствую…

В другое время она обратила бы внимание на платье, измазанное грязными лапами щенка, на упавший на пол платочек. В другое время. Не сейчас.

Деловое утро Драгобужья традиционно начиналось в пять утра. Архимагистр Никорин, лежа в своей постели и не открывая глаз, вслух проклинала Драгобужье, гномов, их понятие делового утра и Бруттобрута, который, стоя у кровати, нудным голосом читал статью двести сорок седьмую Магического кодекса. Единственное, что могло заставить волшебницу проснуться, когда она этого не желала, был канцелярский язык с обилием юридических терминов.

Завершая особо затейливое проклятие, архимагистр отметила, что секретарь, вторым голосом цитирующий по памяти статью, ни разу, мать его, не сбился!

– Хватит, Брут! – сдалась Ники и открыла глаза. – Я встаю!

– В четыре тридцать…

– …Меня ждут у Его Величества, я помню! А сейчас сколько?

– Половина четвертого…

– Кракенские блохи!

Архимагистр со стоном скатилась с кровати и отправилась в купальню. По возвращении ее ждали чашка с горячим морсом и пара тонюсеньких сухариков, намазанных маслом. Позавтракав, она заглянула в гардеробную Башни. Выбранный костюм был брючным, кожаным, строгим. Белоснежная рубашка и пара украшений, за каждое из которых гномы добровольно отдали бы лучшие шахты, завершили образ.

– Я во дворец, – сказала она, спустившись вниз.

Бруттобрут разбирал бумаги по стопкам: доклады, отчеты, прошения. Кивнул, показывая, что услышал. Буркнул:

– Удачи!

– Благодарю, – улыбнулась Ники.

И с этой ослепительной улыбкой впорхнула в кабинет Его Величества, где уже собрались сам Редьярд, оба его сына, рю Вилль, первый министр Свин и начальник королевской канцелярии Викентий Висконсин, невысокий и спокойный мужчина с внимательными серыми глазами и седеющими висками.

Волкодав Стрема сладко дрых у камина, на зависть всем присутствующим.

– Добрых улыбок и теплых объятий, Ваше Величество! – Ники склонилась в изящном поклоне и с тоской покосилась на пса. – И всем присутствующим!

– В Большой тронный зал, – буркнул в ответ Его Величество, однако, проходя мимо волшебницы, скользнул глазами и по черной коже камзола, обтягивающей высокую грудь, и по глубокому и узкому вырезу белой рубашки, соблазнительно проглядывающему в белопенных кружевах.

Рю Вилль, улыбаясь, предложил архимагистру руку. Если начальника Тайной канцелярии и беспокоило предстоящее мероприятие, по нему никак нельзя было сказать об этом. Ники обменялась с ним многозначительным взглядом и посмотрела на Его Высочество Аркея. Старший принц был спокоен и собран, будто не в Драгобужье собирался, а не тренировку. В парадном полковничьем мундире он выглядел представительно, если не сказать роскошно. «Осанку особ королевской крови подделать нельзя!» – подумала Ники и вспомнила о совсем другой осанке. Сердце тревожно сжалось: от герцога рю Воронна до сих пор не поступило вестей насчет рыжего лиса. Никаких донесений не получил и Троян рю Вилль.

– Все нормально, Ники? – поинтересовался шедший рядом принц Аркей.

Архимагистр ослепительно улыбнулась:

– Не беспокойтесь, Ваше Высочество, я буду начеку, когда придет время.

И выбросила из головы сторонние мысли. У нее будет время заняться поисками Лиха, а сейчас нужно сосредоточиться на главном сегодняшнем событии – посещении в компании старшего принца Великого мастерового схода гномов Подгорного царства и Драгобужского наземья.

В тронном зале уже было полно народу. Непривычные к раннему подъему придворные непрестанно зевали и возбужденно перешептывались. Однако шепотки смолкли, едва ведомая королем процессия миновала двери. Его Величество поднялся на трон, не обращая на присутствующих ни малейшего внимания. Младший сын встал за правым плечом – на место старшего. А старший вместе с архимагистром остановился внизу – у ступеней, ведущих на тронное возвышение. Стоя рядом с принцем, Ники обводила глазами толпу. Вот, в первом ряду, Ее Высочество Бруни. Только непривычная бледность выдает ее волнение. Герцогиня рю Воронн поддерживает принцессу под локоть, будто опасается, что та упадет в обморок… Ники усмехнулась про себя. Не дождется, не тот у Матушки Бруни характер! Чуть позади – принцесса Оридана, выглядит тяжело больной, с чего бы? Неужели от недостатка мужского внимания? Нет, на мужа не смотрит, таращится в пустоту. Кусает и так уже искусанные губы, кажущиеся ярко-алыми на пожелтевшем от бледности смуглом лице. Хм…

Шут Его Величества, в камзоле цвета тусклого золота и с кузнечным молотом в руках (и откуда только взял?), легко взбежал на возвышение, отсалютовал королю орудием труда и опустился на первую ступеньку у его ног. Не иначе в пику гномьему Хранителю Молота устроил представление! Хорошо, что у гномов, как и у Рэда, с юмором все в порядке!

Ощутимый холодок прошел по нервам. Воздух перед ступенями завибрировал – с той стороны пытались открыть портал. Началось!

Ники посмотрела на короля. Тот кивнул.

Архимагистр поймала энергетический поток, потянула и переплела со своим, давая возможность порталу открыться на обе стороны.

Толпа придворных раздалась в стороны. С пола внутри образованного ими круга поднимался зеркальный бутон на тонкой ножке, распускал лепестки, показывая внутри сумерки Подгорной тронной залы, в которой в то же мгновение вспыхнули настенные факелы. Залили неровным светом каменные своды, выхватывая насупившихся бородачей, стоящих плечом к плечу вокруг костяного возвышения с пустым троном, украшенным радужниками и шпинелью. Уж насколько Ники была несентиментальна, но при виде его сердце екнуло. Пустой трон в данном случае символизировал осиротевший народ, а не обезглавленную власть!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».