Свернув за угол, я перешла на бег – и парень последовал моему примеру. Я бросила сумку с молоком, и пластмассовая крышка отлетела в сторону. На мостовой расплылась огромная белая лужа. Через мгновение я тоже упала, ударившись коленками и прикрывая живот ладонями.

Все закончилось очень быстро. Парень наклонился надо мной, обыскал мои карманы, вытащил бумажки и убежал, оставив сидеть на брусчатке. Я успела разглядеть только его глаза.

Шаги приближаются.

Я иду быстрее, заставляя себя не переходить на бег. От неестественной скорости у меня меняется походка, и моя сумка раскачивается из стороны в сторону.

Впереди идут несколько девушек, и я стараюсь догнать их. «Вместе безопаснее», – .думаю я. Девушки дурачатся – подпрыгивают, смеются, но они не пугают меня. В отличие от шагов сзади. Они все громче, все ближе.

– Эй!

Голос мужской. Грубый, хриплый. Я прижимаю сумку к груди, чтобы ее не открыли, но тут же впадаю в панику – если ее попытаются отобрать, я упаду. Я вспоминаю, что всегда советовала делать своим детям в таких ситуациях: «Лучше, чтобы тебя ограбили, чем ранили. Не сопротивляйтесь, сразу все отдавайте, – вот что я им говорила. – Ничто не стоит того, чтобы вы пострадали».

Шаги ускоряются. Мужчина перешел на бег.

Я тоже уже бегу, но от паники становлюсь неуклюжей, подворачиваю лодыжку и чуть не падаю. Я слышу тот же голос, но кровь так шумит у меня в ушах, что я не могу разобрать слов. Я слышу только его бег – и собственное дыхание, громкое, болью отдающееся в боку.

Лодыжка болит. Далеко мне не убежать, так зачем даже пытаться?

Я сдаюсь. Поворачиваюсь.

Он совсем молодой – лет девятнадцать-двадцать. Белый. Мешковатые джинсы, кеды, шлепающие по бетонному полу.

«Я отдам ему свой мобильный – наверняка ему нужен именно мобильный. И деньги. У меня есть с собой деньги?»

Я уже снимаю сумку с плеча, но тут парень меня догоняет. Он ухмыляется, точно наслаждаясь моим страхом, наслаждаясь моей дрожью – пальцы ходят ходуном, и я даже не могу расстегнуть сумку. Я зажмуриваю глаза.

«Просто сделай это. Что бы ты ни задумал, просто сделай это».

Кеды шлепают по полу. Быстрее, громче, ближе.

Парень пробегает мимо меня.

Я открываю глаза.

– Эй! – опять кричит он на бегу. – Эй, сучечки!

Переход сворачивает влево, и парень скрывается из виду, но эхо его шагов доносится со всех сторон, отчего кажется, что он все еще меня преследует. Дрожь не унимается: мое тело не может осознать тот факт, что, невзирая на всю мою уверенность в плохом исходе, ничего не случилось.

Я слышу громкую перебранку, иду вперед и за углом опять вижу того парня. Он догнал компанию девушек, обнимает одну из них, остальные ухмыляются. Они все говорят одновременно, их восторженная болтовня достигает крещендо, когда они разражаются визгливым, как у гиен, смехом. Лодыжка ноет.

Теперь я иду медленнее – не только из-за боли в ноги, но и потому, что пусть теперь я и понимаю, что никакая опасность мне не угрожала, мне все равно не хочется проходить мимо этой стайки молодежи, которая так меня перепугала.

«Не каждый, кто идет за тобой, преследует тебя, – говорю я себе. – Не каждый, кто бежит, пытается тебя поймать».

На выходе со станции «Кристал Пэлас» со мной заговаривает Меган, но я так рада, что вышла на свежий воздух, и так сержусь на себя за нервотрепку на ровном месте, что пропускаю ее фразу мимо ушей.

– Прости, что ты сказала?

– Надеюсь, ваш день прошел хорошо.

В футляре из-под гитары все еще меньше десятка монеток. Когда-то Меган сказала мне, что периодически вытаскивает оттуда монетки, особенно фунты и пятидесятипенсовики: «Люди не подают милостыню, если видят, что у тебя и так все в порядке».

– Отлично, спасибо, – отвечаю я. – Увидимся завтра утром.

– Буду ждать!

Есть что-то успокаивающее в том, что я встречаю ее каждый день.

В конце Энерли-роуд я миную открытую калитку и поднимаюсь на ярко окрашенное крыльцо. Дверь распахивается – при выходе из метро я отправила Мелиссе сообщение: «Может, чаю выпьем?»

– Я уже поставила чайник, – говорит она.

На первый взгляд дом Мелиссы и Нейла ничем не отличается от моего: та же небольшая прихожая, дверь справа ведет в гостиную, напротив входной двери – лестница на второй этаж. Но на этом сходство заканчивается. С задней стороны дома, где у меня расположена тесная кухонька, у Мелиссы – просторное помещение, расширенное за счет выдающейся в сад пристройки с двумя огромными окнами в крыше и раздвижной дверью во всю ширину стены.

Я следую за ней в кухню. Нейл сидит за стойкой, глядя на экран ноутбука. Стол Мелиссы – у окна, и хотя у Нейла есть рабочий кабинет на втором этаже дома, он часто сидит с женой в кухне.

– Привет, Нейл.

– Привет, Зоуи. Как дела?

– Неплохо. – Я колеблюсь, не зная, поделиться ли с друзьями историей о «Лондон газетт». Не зная даже, смогу ли я все объяснить. Правда, может быть, если я расскажу о случившемся, они помогут мне разобраться? – Но произошло кое-что странное. Я увидела в «Лондон газетт» фотографию женщины, которая выглядит в точности как я.

Я смеюсь, но Мелисса отставляет чайник и внимательно смотрит на меня. Мы провели вместе слишком много времени, чтобы я могла ее обмануть.

– Ты как?

– В порядке. Это всего лишь фотография, не более того. Реклама сайта знакомств или что-то в этом роде. Но на снимке в этом рекламном объявлении – я. Ну, или так мне показалось.

Теперь уже и Нейл растерянно смотрит на меня. Неудивительно. Все это не имеет смысла. Я вспоминаю парня, пытавшегося догнать своих приятельниц в переходе метро, и радуюсь, что никто не видел, как я отреагировала. Может быть, у меня что-то вроде кризиса среднего возраста? И из-за этого начинаются панические атаки, когда мне на самом деле ничего не угрожает?

– Когда это случилось? – спрашивает Нейл.

– В пятницу вечером.

Я обвожу взглядом кухню, но, естественно, выпуска «Лондон газетт» здесь нет. У меня дома корзина для бумаг постоянно забита газетами и картонками, но Мелисса всегда вовремя выносит мусор.

– В рубрике объявлений. Там был только номер телефона, адрес в Интернете и фотография.

– Твоя фотография, – уточняет Мелисса.

– Ну, фотография очень похожей на меня женщины. Саймон сказал, что у меня, наверное, появился двойник.

Нейл смеется:

– Но ведь ты бы себя узнала, верно?

Я сажусь рядом с ним за стойку, и он закрывает ноутбук, чтобы не мешать.

– Казалось бы, да. Когда я увидела газету в метро, то была уверена, что это моя фотография. Но к тому моменту, как я вернулась домой и показала остальным, былой уверенности уже не осталось. В смысле, откуда моей фотографии взяться в газете?

– А ты позвонила по указанному номеру? – Мелисса опирается на столик напротив нас, позабыв о кофе.

– Он не работает. Как и веб-сайт. «Найдите Ту Самую», что-то в этом роде. Но там просто выпадает белая страница с полем для пароля в центре.

– Хочешь, я посмотрю?

Нейл занимается чем-то, связанным с программированием. Не знаю точно чем, но когда-то он подробно мне все объяснял, поэтому мне стыдно за то, что я не помню.

– Все в порядке, честно. Тебе и своей работы хватает.

– Это уж точно, – с сожалением замечает Мелисса. – Завтра он едет в Кардифф, а потом до конца недели будет работать в здании парламента. Мне повезет, если мы за это время хоть ненадолго увидимся.

– Парламент? Ничего себе. И как там?

– Скучно. – Нейл ухмыляется. – По крайней мере в той части здания, где я буду работать. Я устанавливаю там новые антивирусные программы, поэтому вряд ли увижу премьер-министра или что-то в этом роде.

– Документация за октябрь готова? – спрашиваю я Мелиссу, вдруг вспомнив, зачем, собственно, пришла.

Она кивает:

– На столе, лежит поверх оранжевой папки.

Стол у Мелиссы белый и блестящий, как и все в кухне. В центре – огромный аймак, над столом – полка со всеми документами по кафе. На столе я вижу подставку для ручек, которую Кейти когда-то сделала на уроке труда в школе.