Annotation
Продолжение приключений через *цать лет после окончания романа "Волчья Дорога" Александра Зарубина (http://samlib.ru/z/zarubin_a/vawolf.shtml). С благодарностью за героев и ради новых приключений. Еще не закончено!
Радецкая Станислава
Радецкая Станислава
Дом старого барона
За последнее лето в деревне привыкли, что если маленькая Ленхен идет куда-то, то за ней почти всегда семенит белая козочка. "Ведьмина внучка, издалека видать", - обязательно говорил кто-нибудь и крестился, но, скорее, по обычаю, чем из опаски.
Бабка у Лене действительно славилась грозным нравом, и не всякий осмеливался даже поднимать на нее глаза, а уж собственные домашние держались ниже травы и тише воды. Впрочем, Лене она любила, да и звали их одинаково, только бабку все кликали Магдой, по первой половинке имени. Козочка была единственным детенышем их старой козы, и хоть бабка твердила, что надо беречь ее, как зеницу ока, внучка все же выпросила у нее разрешения ухаживать и играть с ней.
Семья у них была ни большая, ни маленькая - в самый раз. Дед давным-давно умер от ран, которые получил на войне, два дяди пошли по его стопам, да так и сгинули за лесами и горами - то ли в сражении с турками, то ли с французами, то ли просто не нашли в тех краях земляка, чтобы принес на восток весточку об их житье-бытье. Отец у Лене был кузнецом, и из всех войн предпочитал воевать разве что с мухами, столь тих был его нрав. Невесту он нашел себе, напротив, бойкую, но старая Магда быстро прибрала ее к рукам. Жили они небогато, приходилось порой затягивать пояса, но в их глуши, где можно было проплутать в лесу несколько дней и не встретить ни единого человека, а до ближайшего городка надо было идти целый день, достатком похвастаться мог только мельник, да еще лавочник, у которого жил в городе брат.
Нет, не будет лишним сказать, что рядом с деревней жил их собственный барон с целой усадьбой, но он вел жизнь столь затворническую, что никто даже толком не помнил, как его зовут, не говоря уже о том, как он выглядит. "Он зарос волосом, как волк", - говорили у колодца женщины страшным шепотом, пока Лене шла мимо, оглядываясь на свою любимицу. "Нет, нет, а вот жена медника говорит вот что... Ее родная сестра служила лет десять назад в городе, у господина стражника... Ему еще оторвало ухо пулей. Ее сестра говорила, что точно слышала, как говорили, что господин барон любят охотиться. Они выходят по ночам, когда все спят" "Я думаю, что он копит золото, - с сомнением сказала первая. - И скрывается". "Если бы у меня было золото, я бы тоже скрывалась... Купила бы себе новое корыто и ткани на юбку".
Дальше Лене слушать не стала: таинственный барон ее нисколько не трогал. Иногда они со старшим братом и его друзьями: Томасом, Тобиасом и Тильманном (все они были старше Лене на несколько лет, и им уже было почти двенадцать) ходили в сторону его дома по наезженной лесной дороге, но их смелости хватало дойти только до полуразрушенных ворот, после чего кто-нибудь сразу кричал какую-нибудь глупость, и они бежали назад, наперегонки до полянки, где можно было уже поваляться на траве и вдоволь похохотать. Лене всегда отставала от мальчишек, и они поднимали ее на смех.
Она дошла до солнечной полянки на окраине деревни и здесь сняла башмаки. Земля под травой была холодной, и девочка поспешила встать в теплую пыль натоптанной тропинки. Козочка (имени ей Лене так и не придумала) потянулась было пожевать ей юбку, но Лене погрозила ей пальцем.
- Так не ведут себя порядочные женщины, - наставительно сказала она, и козочка взглянула на нее хитрым глазом и фыркнула.
За полянкой начинался крутой склон к реке, и оттуда доносились смешки и плеск. Старшие девчонки обычно пасли здесь гусей или уток, и всякий раз Лене надеялась, что ее примут в компанию. Она отряхнула застиранный до серости передник, положила в него башмаки и зашагала по тропинке вниз, навстречу смеху.
Три девочки весело шлепали по воде, глядя вполглаза, чтобы утята не разбегались во все стороны и не нырнули в густую траву, откуда их нельзя было достать. Они сразу же заметили Лене, одна из них выразительно закатила глаза, и девочки захихикали.
- А мне можно зайти к вам в воду? - спросила Лене, остановившись чуть поодаль, как учила ее бабка. К знатным людям нельзя было подходить близко, говорила она. Они могут прогневаться и тогда жди беды. Дочки сапожника, портного и пастуха, конечно, никак не относились к знатным людям, но их тоже лучше было не злить.
Девчонки переглянулись.
- Мы ж ее не купили, - сказала насмешливо самая рослая из них. Она была старше Лене на три года. - Только таким, как ты, сюда нельзя.
- Почему?
- Здесь водится рыба, размером с мельничное колесо. Она к тебе подплывет, - и ам! - ноги нет. А то и двух!
- Неправда, - неуверенно возразила Лене. Девчонки опять поглядели друг на друга, еле удерживаясь от смеха.
- А вот и правда, - сказала дочь пастуха, защемив себе нос пальцами. Она всегда поддакивала подругам. - Отец ее сам видел, когда перегонял лошадей. Есть тут один омут, чуть выше по течению...
- И что? - уже шепотом спросила Лене. Ей вдруг стало страшно. Подумать только, мальчишки все лето купаются и ловят рыбу в реке... А что если кого-нибудь из них съедят? Она сначала представила, как неведомая рыба ест брата, и мстительно заулыбалась, но потом вспомнила, как плакали, когда хоронили соседского сына, и мурашки прошли по ее коже.
- Хочешь посмотреть, где она живет? - внезапно спросила ее старшая. Она прутиком остановила утенка, который собрался было нырнуть в кусты, и развернула его назад. - Только чур не кричать! Или струсишь? Ты ведь еще малявка...
- Я не малявка, - пробормотала Лене. Козочка ткнулась ей под бок, и ей чуть-чуть стало легче.
Девчонки проводили ее к омуту, подгоняя своих утят. Их приходилось все время пересчитывать, и они дважды или трижды сбивались, поскольку с трудом считали после десяти, когда кончались пальцы. Они не ворчали на Лене, и та была горда тем, что ее наконец-то признали равной.
- Стань-ка сюда и гляди вниз, - сказала ей дочь пастуха, показав прутиком на большой камень, который нависал над омутом. Вода в нем казалась черной, несмотря на ясный день, и Лене видела, как белая шелуха от опавших калиновых цветов медленно вертится на поверхности. Она сощурилась, и ей показалось какое-то движение внизу, но это лягушка прыгнула с берега в воду. Девочка наклонилась ниже, и вдруг что-то резко толкнуло ее в спину, она не удержалась на ногах и упала прямо в воду, в водоросли и переплетение корней. Черная вода попала ей в нос, залила глаза, и она попыталась закричать, но в легких вдруг поселилась боль.
- Дуреха, - сердито сказала над ней старшая из девчонок, когда Лене наконец-то выбралась из скользкой водяной ловушки. - Тут же мелко, а ты тонуть собралась.
Лене открыла рот, но ничего не сказала. Ее башмаки лежали на дне, чепчик унесло течение, а с волос свисали мерзкие зеленые водоросли. Она переступала с ноги на ногу, пытаясь согреться, но вместо этого только дрожала.
- Она же блаженная! Поверила про рыбу, - засмеялась дочь пастуха. - На таких дурах воду возят! Нет никакой рыбы.
- Меня что-то толкнуло в спину, - сказала Лене тихо и выжала юбку. - Я не успела ничего увидеть.
Девчонки ошеломленно уставились на нее и прыснули от смеха. Дочь пастуха так разошлась, что начала икать смешным голосом, и схватилась за живот.
- Иди домой, младенец! - велела старшая. - Тебе со двора нельзя выходить... В голове-то пусто! Нянчи свою козу, вот тебе верная подруга. Такая же умница!
