Надя сначала нахмурилась, а потом лицо её просветлело:

— Ну да! Точно такая же!

Люба и Вера опять обменялись многозначительными взглядами.

— Да что случилось???!

— Мы на эту собаку уже который раз натыкаемся! Вера её видела, когда мы в картинную галерею ездили, и потом ещё мы вместе, когда к тебе в гости ходили, — сообщила Люба.

— Может, это не та?.. Просто порода одинаковая…

— Надя, ты меня достала!!! Сколько может быть совпадений?! Это просто нереально!

Вера с опасением покосилась на очаг ссоры. Впрочем, даже если бы они подрались, этого всё равно бы никто не заметил: гвалт вокруг стоял оглушительный. Особенно старались мальчики: она собрались вокруг какого-то предмета, вырывая его друг у друга и оглушительно хохоча, то и дело оглядываясь на девчонок.

Вера вместе со стулом пододвинулась ближе и прищурилась, пытаясь разглядеть, что же это такое.

Тетрадка с розовой веточкой сакуры на голубом фоне.

— ЛЮБА!!! — закричала девочка, в ужасе глядя на парней. — ГДЕ ТЕТРАДКА???

Люба с Надей мигом прекратили спорить и оглянулись на заднюю парту, где лежала тетрадь по переписке… Раньше лежала…

На крик Веры обернулись все девчонки класса. Пацаны только ещё гадостней заухмылялись — правда, подвинувшись ближе к двери, — а Кочан трагически процитировал:

— «Обожаю Жигалова! Моя жизнь без него не имеет смысла! Никогда, никогда я ещё не была так влюблена! Ах, я готова отдать ему своё сердце навеки!»

Парни согнулись пополам от хохота, но Кочан на этом не остановился, обернувшись к Оле с Аней:

— «Тот мальчик такой милый! Просто душка!»; «Да, беленький, просто ЛАПОЧКА!» — потом повернулся к Наташе и Полине, но было поздно. Девчонки, не в силах выдержать такого издевательства, кинулись на Кочана, но тот ловко дал пас Андрею и кинулся к двери.

Наташа повалила Андрея на пол, но он успел перекинуть тетрадку Юре, на котором тут же повисли Аня с Верой. Юра не обратил на них внимания, проталкиваясь к выходу. В дверях ему удалось стряхнуть с себя Веру — та треснулась головой о косяк — и, быстро передав тетрадь Жигалову, кинулся к мужской раздевалке, где уже отсиживалась большая часть парней, надеясь, что туда девчонки к ним не полезут.

Зря надеялись!

Все семнадцать представительниц слабого пола вопящей разъярённой волной кинулись вдогонку, швыряясь в ненавистных противников, покусившихся на святое — их девичьи секреты, — книгами, пеналами, сапогами и расчёсками.

Но они не успели.

Парни, видя, что буква «М» на двери раздевалки девушек не остановит, тут же захлопнули дверь и подперли двумя скамейками.

В неё врезались Оля и Люба, первыми добежавшие до двери. Они колотили дверь кулаками и пинали ногами. Остальные дружно поддерживали их, вопя благим матом. Безрезультатно. Оставалось только сидеть и слушать раздающиеся из-за двери издевательские фразы и смех.

Девушки в бессилии кусали губы и грызли ногти, то и дело в сердцах пиная ненавистную дверь. Аня сидела на скамье и методично разрывала платочек на всё более и более мелкие кусочки.

— Ау! Кто там Жигалова обожает? — донесся из-за двери ехидный Федин голос и в щель под дверью просунулся краешек голубой тетради.

Люба с рычанием кинулась на него, как дикая лесная кошка, но не успела: тетрадь снова скрылась. Потом снова выглянула. За дверью неудержимо ржали.

Все девчонки столпились у двери, отчаянно шипя и с невообразимым чувством высказываясь в адрес обитателей раздевалки, пытаясь ухватить периодически высовывающийся уголок тетради. Наконец Наташе это удалось и она последним усилием вырвала её из цепких пальцев. Однако веселье за дверью не утихло, а, наоборот, разгорелось ещё сильнее, и тут же выяснилось почему: это была совсем другая, правда, тоже голубая тетрадь. На обложке красовалась гигантская фига.

И это было последней каплей. Такого удара по гордости и самолюбию девушки потерпеть не смогли. Издав синхронный протяжный рык, Оля, Полина, Марго и Люба схватили скамью и, воспользовавшись ей как тараном, выбили дверь. Подпирающие её скамейки упали: кажется, кому-то на головы. Вот такого поворота событий парни явно не ожидали. Девчонки, воодушевлённые взятием первой преграды бастиона, ломанулись внутрь. Все, даже Марго, даже Надя, которая до этого почти всё время пылала праведным гневом в сторонке.

Это была Третья Мировая война. Девчонки безжалостно били врага в носы, в зубы, вырывали волосы, расцарапывали физиономии (особенно в этом преуспела Аня со своими не такими, как у Нинки, конечно, но тоже внушительными когтями) и пытались задушить галстуками. Парни не отставали, хотя, конечно, и ошалели от такого напора.

Линия фронта смещалась то ближе к двери, то дальше, то вообще выходила за её пределы. Вера билась с парнем из параллели, краем глаза замечая, как Надя отважно кусает за руку пытавшегося выпихнуть её Юрика. Люба продвинулась в эпицентр сражения, волосы её сложились в прически а-ля «кикимора в свободном полёте». Аня активно использовала острые носы и каблуки своих сапожек для пинания и наступания на ноги.

Но вот Оля, Полина и Ната отыскали тетрадку и с криками «Победа! Отступаем!» ринулись к выходу. На этот раз парни пытались их уже задержать, но им надавали по мордам тетрадью с фигой.

Теперь уже девочки забаррикадировались в своем родном классе, и все, встрепанные, тяжело дышащие, расселись вокруг изрядно помятой и кое-где порванной, но в общем и целом невредимой тетрадки и начали осматривать боевые ранения. У Ани порвалась кофта, Наташа потеряла сапог, Марго — очки, которые обычно не носила, но сегодня почему-то надела, у Маши была расцарапана щека, у некоторых шла кровь из носа, у Полины Корней на скуле назревал синяк, Вера, морщась, ощупывала шишку на голове. Остальные, хотя и выглядели неважно, были относительно целы.

— И что нам теперь будет? За выломанную дверь? — тут же озаботилась практичная Марго.

— Да ничё нам не будет, — махнула рукой Оля. — Она и так на соплях держалась, мячом ударишь посильнее — рассыплется…

— А эту дверь пацаны не выбьют? — почему-то шепотом поинтересовалась пораженная и испуганная своим геройством Надя.

— Эту? Не-е… — протянула Аня, устало откидываясь на спинку учительского стула. — Во-первых, она не такая хлипкая, во-вторых, это же наш класс, а не общая раздевалка, и в-третьих, они же не такие тупые… — тут на её лице на секунду отразилось сомнение, — понимают, что за это никого по головке не погладят…

— Да уж, это нам ещё повезло, что сейчас уже учителей нету, я ещё удивляюсь, как на нашу драку Церберша не прибежала, — поддакнула Ната.

— Ну, Церберша на то и Церберша, что бы никогда свой пост не покидать, — философски рассудила Машка, почесывая свою кучерявую гриву.

Люба со вздохом запихала тетрадку в портфель:

— Нет, ну какие парни всё-таки козлы! Особенно Юра! Вот уж от кого не ожидала… И Шилин тоже! Короче, козлы, одним словом!

— Уроды! — поддакнула Аня.

— Гады, — добавила Оля.

— Свинтусы, — внесла свою лепту Маша.

— Сволочи!

— Дауны!

— Придурки!

— Надо им отомстить! — внесли дельное предложение.

— Как?..

Взгляд Маргариты упал на портфели и сумки 7 «А», «Б», 6 «А» и 8 классов.

— А вот как…

Девчонки разделились на две группы. Часть, под предводительством Наташи, с портфелями Феди, Игната, Андрея, Юры и Вовы вышли на улицу. Остальные, с Олей в первых рядах и цветными маркерами наперевес, осторожно двигались по направлению к мужскому туалету.

— Фу-у-у! — дружно выдохнули они, брезгливо заглядывая в помещение.

— А чё вы хотели? Свиньи они свиньи и есть! — поморщившись, заметила Аня, прикрывая за собой дверь. — Ну, за работу!

И девушки кинулись с маркерами наголо к плиточным стенам…

— А парни о-ой как разозлятся, когда это увидят, — заметила Люба, как зерно на вспаханное поле раскидывая вещи Жигалова по школьному двору.

— Ничего… — протянула Ната, художественно развешивая Юрины тетради на ветках дерева. — Мы ведь ничего не портим, ничего не ломаем. Пройдутся, соберут свои вещи, не развалятся.